вышло.
Зацикленность Славика на маньяках, признаться, начинала пугать, но сейчас я старалась сосредоточиться на Боре. Тем более он как раз стал вещать на нужную тему:
– Да я никого не чикал! Тот поход – одно недоразумение.
– Говори говорю!
Кадык Бори торопливо совершил подъем-спуск и замер.
– У меня же почти не было друзей, меня и тогда на сплав случайно позвали, когда один из команды соседа заболел. Надо было грести. Я сказал, что могу, и очки не взял. Ну, чтобы не выглядеть тютей…
– Как тебя только мама отпустила!
– Да я матери сказал, что поеду за новыми очками, потому что в тех плохо вижу. В итоге из-за меня наша лодка перевернулась, всю провизию утопили. Рядом с берегом дачи старые были, кое-где росла картошка. Меня, как виноватого, отправили копать. Вот сослепу и накопал. Сосед за тушенкой пошел, водка в другой лодке была, уцелела. Слава Богу, та девчонка выжила.
– Выжила? – не поверила я. И только сейчас подумала, что не уточнила информацию у Вовки.
– Конечно! Мы же сразу скорую… Да она и откусила всего-ничего. Если честно, она больше водки тогда выпила, чем цикуты съела. Еще неизвестно, от чего ей плохо стало…
– Повезло тебе.
– Это да. Правда, больше меня никуда не зовут. Вы же понимаете, мама все равно узнала. И после того случая меня вообще из дома не выпускает. Вечно таскается ко мне на работу. Если узнает, что меня снова подозревают…
– А кто, если не ты? Судя по косвенным уликам, ты в Маринку втюрился.
– Роман про нее писал, – заявила я, наблюдая за его реакцией. – С цикутой знаком.
– Сами подумайте, зачем бы я настаивал на расследовании, если бы сам это сделал? Я вообще, когда услышал, что речь о цикуте, запаниковал. И уже сто раз пожалел, что влез…
– Рассказывай, – велела я, заметив, что он мнется.
– Между прочим, вы правильно заметили: я ее любил, – горестно воскликнул Боря, но тут же взял себя в руки и понизил голос. – Видел, как она мучается с мужем. Пришел к ней с цветами, хотел предложить руку и сердце.
– Это было накануне ее смерти? – догадалась я, а Боря кивнул.
– А она расплакалась и сказала, что у нее и без меня проблем выше крыши. И что мужчинам больше не верит. Короче, отправила восвояси. Если бы я был рядом, с ней бы такого не случилось.
– Ты и был рядом. Ведь отравилась она на работе, – снова поддел его Славик.
– Я все время кручу это в голове…
– Это все твои слова, – твердо заявила я, вспомнив, что папа № 1 говорил о моей доверчивости.
Тут раскрасневшийся Боря стукнул себя по лбу и вспомнил:
– Я же дневник веду…
Он вскочил, поддернул брюки, присел, полез рукой под тахту и пояснил:
– Там в обивке дырка, я туда блокнот кладу. В остальных местах мама находит.
Через пару секунд он протянул мне растрепанный блокнот в клеточку, предварительно раскрыв его на нужной дате.
Тот, кто считает, что в «Войне и Мире» много скучных описаний дуба, просто не читал дневник Бори. Там долго и нудно было описано, как он ходил к Марине, получил от ворот поворот, а потом рефлексировал на эту тему с чашкой какао на подоконнике. В день, когда Марину отравили, он тоже все записывал. Страница была закапана слезами, которые высохли, оставив чернильные разводы. Правда, я тактично сделала вид, что не замечаю этого. В конце каждого дня Боря задавался риторическим вопросом: кто убил Марину и даже будто бы отвечал себе в духе «Я не успокоюсь, пока виновный не будет наказан».
Мы со Славиком, который тоже внимательно изучал записи из-за моего плеча, переглянулись. Конечно, обычно человек, который ведет дневник, откровенен сам с собой. Но кто знает этого Борю? Вдруг у него расстройство личности, и он сам убедил себя в том, что ничего не делал? Или еще хуже: специально вел дневник, чтобы в случае чего, не вызывать подозрений у следствия.
Долго размышлять о том, что делать дальше, не пришлось. В комнату ворвалась разъяренная мама Бори и, уперев руки в бока, заявила:
– А вы вообще кто такие?
– Матушка, вы что-то очень забывчивы, – отмахнулся Славик. – А с виду и не скажешь, что склероз…
– Я только что звонила Бориному начальству. Никакое повышение ему не светит. И никого они не присылали. А сейчас я кому-то досрочный склероз обеспечу…
– Поняли. Уходим, – пролепетал Славик, за спиной передавая мне блокнот и тетрадь с рукописью. Я машинально сунула все это в сумку.
Через минуту мы уже переводили дух на площадке.
– Вот бабенка! Фурия! Это же надо: так опекать своего детеныша!
– Это не она фурия, а я дура. Что поперлась с тобой к этому Боре. Надо все рассказать отцу, пусть он с коллегами проверяет Борю и вообще всех, кто причастен к этому делу.
Засовывая записи Бори в сумку, я нащупала трубочку с картиной и снова вспомнила про эту головную боль. Точнее, сначала это была головная боль Тимофея, ведь огрели-то его, а отдуваться приходится мне.
Глава 19
Каля-маля, или Помощь братского народа
Раз уж мы все равно были в городе, то решили заехать в картинную галерею. Правда, я не совсем понимала, к кому мне надо обратиться, и на всякий случай позвонила мамуле, чтобы та дала мне номер Тимофея. Он местный, к тому же, человек культурный, должен знать нужные мне учреждения. Я объяснила ему, что мы хотим починить картину Нестора, и попросила подсказать контакты какого-нибудь художника.
– Есть у нас АртЦентр на улице Максимова, там художники собираются, – охотно пояснил Тимофей, – некоторые даже прямо там и работают. У меня сын когда-то брал уроки…
Поблагодарив Тимофея, мы забили адрес в навигатор и уже минут через десять парковали машину возле трехэтажного здания в стиле советского брутализма.
На пороге курила парочка – угловатая дева и бородатый мужчина – в одинаковых свитшотах, интимно склонившись головами друг к другу. Они объяснили, что кабинет художников – на втором этаже. На первом – выставка-продажа и бухгалтерия.
Внутри остро пахло красками и растворителем, сновали странно одетые люди и периодически раздавались взрывы хохота.
Вдруг кто-то за моей спиной закричал «Пробейте женщине почки». Я в ужасе отшатнулась, но почти сразу же поняла, о чем речь. Миловидная дама с пиететом держала в руках небольшую картину, на которой была запечатлена веточка вербы с набухшими почками. Возле нее отирался автор работы, в водолазке и с куцым хвостиком. Его я и ухватила
