Ознакомительная версия.
– Маленькая машинка серебристого цвета. Не видел? – под визг тормозов проорал водитель пикапа, перегнувшись на сиденье и распахнув дверцу с пассажирской стороны.
– Проехала мимо минут пять назад, – машинально ответил Хоффер, подсознательно уловив в голосе незнакомца командирские нотки.
– Рация есть? Сообщи всем, пусть задержат!
Пикап сорвался с места, как болид «Формулы-1».
– Эй, парни! – позвал Хоффер в рацию. – На вас идет синий пикап, номер триста се…
– Тоже задержать? – перебил его развеселившийся Шлосс. – Ну Хоффер! Ты сам-то чем там занимаешься?
Хенрик досадливо выругался, отключился и прислушался. В потемках с нарастанием звука тарахтел несерьезный моторчик – мотороллер, понял опытный патрульный. Через минуту мимо него со стуком и звоном промчался желтый мопед. На сиденье, покрытом ковровой попонкой с металлической ерундой на бахроме, восседал немолодой господин в клетчатой рубахе, распахнутые полы которой трепетали у него за спиной, как крылья. Лицо у господина было, как у карающего ангела с гравюры Дюрера. Под рубахой виднелась голая грудь в черных полосах подтяжек.
Скорость клетчатый ангел развил вполне приличную, а увенчать плешивое чело мотоциклетным шлемом позабыл, поэтому Хенрик, не задумываясь, крикнул ему остановиться, но услышан не был. Пришлось опять включать рацию.
– Старый псих на мопеде, я понял, тормознем и его тоже, – уже несколько раздраженно отозвался Шлосс.
Прошло еще минут десять, и наконец появился велосипедист.
– Держи его, па! – азартно выкрикнул Ленни и выскочил из машины, чтобы помочь задержанию.
Уклоняясь от занесенной над ним биты, велогонщик слишком круто взял влево, пересек сплошную и врезался в дорожное ограждение на другой стороне.
– Мой велик! – услышав звук удара о пластиковые бочки и печальное дребезжание, в отчаянии вскричал Ленни.
Через дорогу, непристойно вихляясь, перекатилось помятое колесо: для старого велосипеда авария стала катастрофой. А вот угонщик не только остался жив и цел, но даже не утратил резвости: кусты по ту сторону дороги трещали так, словно Хенрик с его битой спугнул кабана.
– Ладно, не горюй, – с трудом подавив бессмысленный порыв раскрутить и зашвырнуть в шумящие кусты увесистую биту, сказал полицейский удрученному сыну. – Давно пора было купить тебе новый велосипед.
Он похлопал парня по плечу и, не удержавшись, пнул некомплектное кривое колесо с такой силой, что оно просвистело над ограждением, как подбитая летающая тарелка, и рухнуло в ольшаник, как Тунгусский метеорит.
– Хр-р-пр-хр? – вопросительно прохрюкала полицейская рация.
– Я, – отозвался Хенрик, умудрившись опознать в шумах свое имя.
– Три машины и один мотороллер, так? – раздался откровенно сердитый голос Шлосса.
– Так, – подтвердил Хенрик, ожидая продолжения.
– Как бы не так! – съязвил Шлосс. – Ты что, шутки с нами шутишь, Хоффер? Сказал – задержите серебристую малолитражку, серый «Фольксваген», синий пикап и желтый мопед. Чудесно, но мимо нас никто не проезжал. Так где же они все?
– Пошли к черту! – в сердцах рявкнул Хоффер и выключил рацию.
– Все, сын, домой! – скомандовал он Ленни. – Что за ночка, в самом деле!
Остаток ночи прошел для меня спокойно. Часа три-четыре было совсем тихо, ничего не происходило, и я немного подремала у Кузнецовой – в комнату, где ночевала я сама, не хотелось даже заходить.
Подружки в номере не было. Это меня не столько удивило (я уже начала привыкать, что Инка все время куда-то пропадает), сколько огорчило. Я-то надеялась поплакаться в жилетку, рассказать о своем нечаянном грехопадении и получить хоть какое-то утешение.
Стащив с кровати теплый плед, я завернулась в него и прикорнула в кресле, подвинув его поближе к окну, чтобы увидеть своих друзей, как только они вернутся.
Возвращение народа было почти таким же массовым, как исход. Увидеть его в туманных рассветных сумерках было трудно, зато услышать не составляло труда: два автомобильных мотора рычали дуэтом. Я выпуталась из пледа и высунулась в окно, за которым уже плескалось утро – мутное, как жиденький молочный кисель.
Куда и зачем умелись Инка, Зяма и Денис, я до сих пор не поняла. Не иначе к чертовой бабушке! Картина, открывшаяся мне, ничего к этой версии не добавила.
Я увидела два автомобиля – серый и синий. Первый тянул второй на буксире, поэтому они шли строго друг за другом, и оба с грузом, что несколько напоминало караван слонов. За погонщика в нем был Кулебякин – я слышала его зычный глас, повелевающий:
– Давай, давай!
Кто, кому и что должен давать, было непонятно. Я лично хотела бы, чтобы мне дали пояснения к картинке.
Она интриговала и будила воображение. На горбу у серого «Фольксвагена», точно очки на выпуклом черепе, сидел желтый мопед. У синего пикапа вместо очков был монокль: велосипед с одним колесом. На хвосте у пикапа висел полицейский автомобиль, ничем не нагруженный, но увенчанный мигалкой. Все вместе походило на иллюстрацию к хитрой задачке из книжки «Занимательная математика».
Я наморщила лоб, усиленно соображая. Синий пикап, применив не по назначению мою немецкую пилочку, угнал в темную ночную даль Денис Кулебякин. Однако сейчас он ехал в «Фольксвагене» – я видела знакомое лицо в рамочке первого окошка по правому борту. Мопед, пристроенный к серой машине вторым этажом и в данный момент не несущий на себе никого, крупнее микробов, стырил (успешно использовав мою же шпильку для волос) незнакомый дядечка в коротких штанах Нахаленка. Теперь пола его клетчатой рубахи флажком трепетала за открытым окошком пикапа. Поломанный велик, посмертно возложенный на эту самую синюю машину, беззастенчиво свистнул Зяма. Продолжая логическую цепочку, можно было предположить, что на обратном пути он тоже пересел в другой экипаж. Неужели в полицейскую патрульку?! Я встревожилась.
Между тем странный караван остановился. Из «Фольксвагена» вылез Денис Кулебякин. Обернувшись к машине, он погрозил кулаком кому-то в салоне, шумно захлопнул дверцу и пошел к полицейскому автомобилю. Из него вышел коренастый мужчина с бронебойной физиономией типичного стража закона. Денис, экономно жестикулируя, произнес для него небольшую речь – слов я не расслышала – полицейский в ответ покивал, вернулся в машину и уехал. Денис помог клетчатому дядьке снять с крыши пикапа мопед, отряхнул руки и пошел в дом. Из «Фольксвагена» выбрались новые приятели Кузнецовой – Моника, Маня-Фредди и мой ночной герой Муня-Эдик, чтоб ему провалиться ниже уровня продавленной панцирной сетки. Держась на почтительном расстоянии от Дениса и поглядывая на него с откровенной опаской, они тоже вошли в трактир.
Я с нетерпением ждала появления Кулебякина, чтобы спросить его:
– А где Кузнецовы?
– Хороший вопрос, – мрачно похвалил меня Денис, обежав взглядом помещение. – Они что, не возвращались?
– Нет, – огорчилась я.
– Хм, интересное кино, – протянул капитан зловещим тоном, который позволял предположить, что по жанру упомянутое кино тяготеет к хоррору. – Ладно еще – Зяма, за него я не волнуюсь, он не пропадет, не маленький мальчик. Но Дюха?
– Вообще-то, она тоже вполне большая девочка! – съязвила я.
– То-то и оно! – обронил Кулебякин и хрустнул пальцами. – Пожалуй, я все-таки набью морды этим типам, Мане и Муне.
– Начни с блондина! – кровожадно оскалилась я.
– А что он тебе сделал плохого?
Этот простой вопрос заставил меня покраснеть. Признаться, что белокурый красавец сделал мне хорошо, было свыше моих сил, да и нельзя было распускать язык: Денис обязательно растреплет все Зяме.
– Ничего особенного, – уклончиво, но при этом абсолютно правдиво ответила я, памятуя о выдающихся постельных подвигах своего любимого Зямы.
– Машину-то нашу угнали с концами, – милосердно сменив тему, вздохнул капитан. – Я сначала подумал – Инкины жуликоватые друзья постарались, а это кто-то другой. А я два часа гонялся за ними по окрестным дорогам!
– И напрасно? Обидно, – сочувственно поддакнула я.
– Ну не совсем напрасно. – Денис вытащил из кармана пачку кожаных книжечек и бросил их на кровать. – Отнял у мерзавцев Зямин кошелек, наши с Инкой документы, а заодно и их собственные паспорта. Считай, задержал подозрительных граждан до полного выяснения всех обстоятельств.
– Обстоятельств чего? – не поняла я.
– Их знакомства и последующего общения с моей невестой.
– А! Ты ревнуешь! – Я обрадовалась, что хоть в этом не одинока.
Меня тоже сильно беспокоило подозрение, что мой милый дизайнер запропастился в ночи не один, а с какой-нибудь немецкой кралей.
– А ты как думаешь? – насупился Кулебякин. – Конечно, я ревную, и не только к Мане и Муне. Подумать только, моя любимая девушка мне изменила!
Ознакомительная версия.
