Ознакомительная версия.
– Нет уж, расскажите, – склонила голову Люся. – Как же я могу вам деньги доверить, если меня мучают подозрения? Девушка, поймите, я всю жизнь на эту поездку с пенсии откладывала, недоедала, недосыпала… А тут еще по телевизору каждый раз рассказывают, как турагентства людей дурят. Ну легко ли? Вы не смущайтесь, я же слышала про всякие там секреты фирмы, то да се… Я вас не выдам! А вы мне расскажите все, как своей бабушке. У вас есть бабушка?
Девушке, видимо, чем-то приглянулась странная клиентка, потому что она весело фыркнула и прищурилась:
– У меня даже две бабушки! И я к ним каждую субботу бегаю. А секрет фирмы?.. Да нет тут никакого секрета. Просто… с нашим директором, ну… в общем, с ней возникли некоторые проблемы… Если честно, вот уже второй месяц мы не знаем, что нас ждет. Либо вовсе распустят, либо фирму купит какой-нибудь другой господин… Но вы не беспокойтесь! Мы порекомендуем вам другую фирму! У нас великолепные туры в «Фараоне», в «Морском коктейле», только там в два раза дороже, в…
– Ха! Что называется, утешили! Дороже! – фыркнула Люся и довольно правдоподобно пустила слезу. Одну. – Да вы знаете, сколько лет я собирала на эту путевку? А какие-такие проблемы возникли у вашего директора, что она даже клиентов не принимает?
Девушка немного замялась, но все же призналась:
– Понимаете… Янина Валерьяновна, она… она скончалась.
– Боже мой, какая неудача! – воскликнула Люся и хотела было расспросить девушку подробней, но тут с ведром и тряпкой зашла шумная женщина и… заслышав последнюю реплику Аллы, разразилась целым монологом:
– И ничего она не скончалась! А померла. Просто ее эти молоденькие ухажеры довели! Я ж ей скоко раз говорила – уймитися, Янина Валерьяновна! Морду-то, ее ить скоко не утягивай, а радикулит не обманешь. Чай, уж не девочка с молокососами-то скакать! Ан нет, не слушала меня Янина – скакала! И чего?! Пожалуйте, от этого самого радикулита и скончалась в самом расцвете лет – в шестьдесят пять! А тем молокососам хоть бы хны, где-нибудь, поди, козлами скачут!
– Марья Гавриловна! Ну что вы такое говорите?! – покраснела девушка и бросила на Люсю осторожный взгляд. – Ну какие уж такие молокососы?!
– Какие?! А Эдька ее этот?! Хлыщ, прости господи!! Скоко она на его денег угробила! Нет чтоб все как положено, – передать племяннице по наследству, да в коллектив лишнюю копейку завещать! Дак ведь нет! Сама все профукала, а мы теперь незнамо куда деваться должны!
Люся боялась пропустить даже слово. Она примолкла и впитывала в себя ворчливую речь технички, точно губка. Однако, поняв, что с ней никто спорить не собирается, тетушка как-то сникла, погасла и стала с остервенением мыть пол.
– Простите, а у Эдика того как фамилия была? – робко спросила Люся.
– Да черт его знает, – отмахнулась тряпкой женщина. – Нешто я у их анкеты спрашиваю!
– У него красивая фамилия – Серовский, – подсказала Алла.
– И чего красивого? Мышиная какая-то… – не переставая, ворчала женщина.
– Серовский… А откуда это вам известно? – допрашивала дотошная Люся.
– А потому что Янина Валерьяновна хотела ему путевку подарить на какое-то торжество, а я оформлением занималась. Но что-то у них не срослось…
– Понятно… А как племянницу зовут? – спросила Люся, уже догадываясь как.
– Ириной. Ирина Листкова, – проговорила Алла. – Она у нас даже некоторое время работала, но потом ей попалась работа гримера, и она ушла.
– Хорошо… – рассеянно мотнула головой Люся. – Это очень важно… А скажите – Эдик часто ссорился с вашим директором?
– Да кто ж нам скажет! – снова высунулась тетушка-техничка. – Ну кто?! Я уж, бывало, Янину спрашиваю – как, мол, у тебя с молодым-то дела продвигаются? Не надоела ты ему еще, старая кляча? Ну я ее всегда старой клячей называла…
– Ну что вы такое придумываете? – снова обиделась Аллочка. – Какая она вам старая кляча?! Она вон лучше Нины Леонидовны выглядела! А Нине Леонидовне только пятьдесят два! А она куда как старше Янины Валерьяновны смотрелась!
– Мил моя-я-я-я! – качнула головой техничка. – Ежели б ты пожила с ее мужем, с Нинкиным, так и ты бы старше Янины смотрелась! Ничо она мне не докладывала, уж така вредна директриса была. А чего б и не рассказать? Вот сейчас было б чего человеку ответить, а так… и вспомнить нечего…
Люся уже не могла сидеть на месте. С ума сойти! Как все туго завязано… Эдик, Ирина, ее тетушка… А чего ж Василиса ни разу не говорила, что молоденький Серовский Ирине в дядья метит? Значит, Ирина сама не рассказывала. А если не рассказывала, значит… Да ничего это не значит! Стыдилась девчонка, что ее тетка на старости лет решила себе мальчика в мужья заиметь… В голове такая каша, а тут еще эта девочка что-то бубнит…
– … И вы замечательно сможете отдохнуть, – с улыбкой вещала Алла.
– А когда умерла Янина Валерьяновна? – невежливо перебила ее Люся.
Девушка споткнулась на полуслове и задумалась. Потом вытащила откуда-то папку с документами и четко назвала дату.
– То есть… сразу после того… – пролепетала Люся. – Не может быть. Вы ничего не путаете?
– Да как же я могу спутать, если у меня здесь все документально оформлено! – удивилась девушка. – Вот и копия свидетельства о смерти. Это принесла ее племянница! Ну что вы!
Не может быть! Получалось, что, когда они приходили к Ирине домой, когда у нее так сильно пахло лекарствами, тетушка уже была погребена!.. То-то Люся тогда никак не могла понять – отчего это в доме больной человек, а Ирина говорила так громко, свободно, не заботясь о тишине. И тетушка ни разу себя не обозначила… И еще – в доме не чувствовалось затхлого, застоявшегося запаха, который неизбежно бывает, когда в доме долго болеет человек…
– А ее тоже убили? – спросила она.
– Да что вы!! – всплеснула руками девушка. – Ну кто ее станет убивать?! Она скончалась от болезни. Тут в документах так и написано – рак!..
Люсе уже надо было бежать.
– У вас тут такое делается… – помотала она головой. – Но… я не хочу в другую компанию, к вам хочу. Я к вам уже привыкла, сроднилась, так сказать. Вы, Аллочка, не переживайте, я подожду.
– Чего? – искренне не поняла Аллочка. – Понимаете, с Яниной Валерьяновной… с ней необратимый процесс произошел, тут жди не жди…
– А я не тороплюсь… – неопределенно помотала головой Люся и выскользнула из кабинета, загадочно улыбаясь.
Домой она неслась, сгорая от нетерпения, – надо было срочно поделиться новостями с Василисой. А той, как на грех, все еще не было.
Она приехала поздно вечером, с совершенно шальным взглядом и почему-то со встрепанными, мокрыми волосами.
– Ва-а-а-ася, – с укором протянула Людмила Ефимовна. – Что за вид? Ты ж почтенная дама! У тебя… прости, Васенька, но у тебя взрослый сын! И целая куча внуков!
– У меня ни одного внука, – поджала губки Василиса. – Только внучки. А внучки… согласись, они как-то… молодят, а?
– Тебя уже даже ботокс не омолодит, у тебя маразм, – вздохнула Люся. И приглядевшись к подруге, спросила в лоб: – С молоденьким опять связалась?
Василиса дернулась, покраснела, но быстро себя взяла в руки.
– Люся, – терпеливо принялась объяснять Василиса. – Да! Мой добрый друг Левушка немного моложе меня…
– Буквально на какие-то лет сорок, – между прочим отметила Люся, преданно глядя подруге в глаза.
Василиса решила не реагировать, а гнуть свою линию:
– Не надо мелочей в таком великом чувстве… Понимаешь, Люся, у нас такое единение душ! Мы с ним порхаем, точно две невинные пчелки…
– Тебя на роль пчелки не утвердили, ты пока только пасечник, – напомнила Люся, ломая всю романтичность.
Вася взвилась:
– Люсинда!! Если ты мне завидуешь, так лучше прямо скажи, я порадуюсь. А если ты мне хочешь испортить настроение, так не старайся! Мне его завтра опять поднимут, потому что Левушка, он…
– У тебя что с головой-то, моя носатая Брунгильда? – с тяжким вздохом спросила Люся. – Тебя что, в снег головой тыкали?
– Я… ну… мы ехали… потом… – Василиса все же закраснелась. – Потом Левушка признался мне в чувствах, а я… я не знала, куда деться от стыда…
– Я б даже сказала – от позора.
– Ничего позорного и не было. Просто… он остановился возле подъезда, я стала выходить, а он… Люся, вот представь – он ухватил меня вот так за руку и… Я выскочила, как шальная! – Василиса гордо откинула кивком мокрую прядь со лба. – Я была не готова к близким отношениям! Я рванулась… немножко неудачно, влипла прямо лбом в дверцу.
– Господи, Вася. Ты долбилась в запертую дверь?
– Неважно, – отмахнулась Василиса и продолжила вспоминать романтические подробности. – Я тюкнулась лбом, а Левушка… Он кинулся ко мне… Нет, он сначала вышел, схватил горсть снега, и прямо так мне на лоб – шлепс! И понятное дело, моя укладка не выдержала холодной примочки. И вот результат… Ой, Люся, сейчас делают такие отвратительные лаки – совсем не держат локон!
Ознакомительная версия.
