— Конечно. Пэм, это мой папа. Папа, это Пэм, бывшая жена Оуэна.
— Рад с вами познакомиться, — сказал папа, тряся руку Пэм.
Она переоделась и сменила жуткую кофту с тряпичными куклами на неброский черный костюм. Я представила друг другу папу и миссис Витч номер один, а потом отошла с ним к большой пальме в кадке, стоящей у широкой стеклянной стены — эта часть атриума выходила на закрытый плавательный бассейн олимпийских размеров, расположенный ниже. Воздух приятно благоухал хлоркой. У меня возникло ощущение, что этот аромат будет единственным приятным моментом в предстоящем разговоре.
— Спасибо, что пришел, папа. Для меня твой приход очень много значит. Ты ведь даже не был знаком с Оуэном.
— Ну, он же был твоим боссом, — сказал папа. — Я же знаю, как много для тебя значит эта работа. Правда, я не вполне понимаю, почему она так для тебя важна, но знаю, что ты ее любишь.
— Да, папа. Насчет того… Папа поднял руку.
— Молчи, больше ничего не говори.
— Папа, мне очень жаль.
Мне действительно было очень жаль — Мэнди Мур.
— Должен сказать, — продолжал папа, — если бы я не слышал речь, которую ты только что произнесла о своем боссе, я бы подумал… в общем, я бы подумал, что ты совершаешь самую большую ошибку в жизни. Но после того как ты рассказала, зачем вы занимаетесь тем, чем занимаетесь… я начинаю понимать, почему тебе так нравится эта работа. Отчасти.
— Понимаешь, дело в том, — сказала я, — что писать песни про детские штанишки и горшки — это не для меня. Я честно попыталась, но у меня ничего не получилось. Сомневаюсь, что ваше с Ларри предложение сделает меня счастливой. Когда-нибудь я снова буду писать песни — надеюсь, что буду, — но я хочу, чтобы это происходило на моих условиях. Я буду писать песни о том, что пережила я. А не всякую всячину о штанишках. А если этого не случится — что ж, я переживу. Потому что мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. И я могу подождать. Правда.
— Ладно, я. понял. Но хотел все-таки попытаться, — сказал папа. — Объясню это Ларри. В любом случае, я хотел попрощаться. Сегодня утром я перевез последнюю коробку и полчаса назад погулял с Люси, больше я не вернусь. Если только вы сами меня не пригласите, конечно.
— О, папа… — Я обняла его. Было время, и даже не так давно, когда его присутствие в доме меня бесило, но теперь его уход, признаться, немного угнетал меня. — Ты же знаешь, ты можешь приходить в любое время, когда пожелаешь, и совсем необязательно сначала звонить или ждать приглашения.
— Не уверен, что Купер с тобой согласится. Но ничего страшного.
— Что ты имеешь в виду? — Я удивленно покосилась На Купера, который стоял рядом с Томом возле чаши с пуншем. — Купер тебе что-то сказал?
— Ничего. — Папа выпустил меня из объятий. — Всего хорошего. Поговорим позже.
— Нет, я хочу знать, что Купер тебе…
— Хизер?
Я оглянулась. У меня за спиной стоял Тед и застенчиво улыбался. На редкость не вовремя.
— Я тебе позвоню, — пообещал папа. — Пока, дружище, — сказал он Теду.
Ладно, может, не так уж плохо, что папа от нас съехал.
— Ну, как ты? — спросил Тед, поглаживая меня по руке.
— Я в порядке.
Я пристально смотрела в спину папе. Что ему сказал Купер? Почему он не хочет мне рассказывать? Почему все мужчины в моей жизни словно вступили против меня в заговор? Так нечестно!
— Я пытался с тобой связаться, — сказал Тед, — но ты не ответила ни на одно мое сообщение.
— Да.
Папа скрылся из виду. Я заметила, что Купер, хотя теперь к нему и Тому присоединился Томов приятель Стив и все трое увлеченно разговаривали (наверняка о нашем институтском баскетболе), сначала поглядывал на меня исподтишка, а потом стал открыто сверлить меня взглядом.
— Я была завалена работой — забастовка и все прочее.
— Ну, теперь станет полегче. А еще я слышал, что Тома назначили временным директором Фишер-холла, это хорошая новость.
— Да, — согласилась я.
Интересно, неужели Купер сказал моему отцу, чтобы он звонил перед тем, как приходить? И если да, то почему? Почему папе нельзя просто заскочить в любое время? Чего Купер боится, на что, по его мнению, папа может наткнуться, если придет без предупреждения?
— Хизер, ты в порядке? — снова поинтересовался Тед.
Я встрепенулась. Что я делаю, что со мной происходит? Мужчины в моей жизни не устраивают против меня заговор. Никто не устраивает против меня заговоры. Мне надо успокоиться и взять себя в руки.
— В полном порядке, — улыбнулась я. — Со мной все хорошо. Извини, что я в последнее время такая дерганая, просто… сам понимаешь.
Тед понимающе кивнул. В отраженном голубом свете, исходящем от воды бассейна, его светлые волосы отливали зеленью.
— На этой неделе на тебя слишком много всего свалилось, — сказал Тед. — Я понимаю, поверь. То, что случилось с Оуэном…
— Да.
— …а потом оказалось, что убийца — студент. Мне до сих пор не верится.
Я не отпустила его руку, но мне очень хотелось ее отпустить. Особенно после того, как я снова почти засекла этот странный взгляд Купера.
— Тед, Себастьян этого не делал, — как можно любезнее сказала я.
— Хизер, конечно же это сделал он! — воскликнул Тед. — Они нашли в его сумочке орудие убийства.
— Не в сумочке, а в барсетке, — поправила я. — Но это еще не означает, что убил он.
— Не хочу тебя обидеть, — сказал Тед, — но вообще-то немного нелогично предполагать, что это сделал кто-то другой. У Блументаля был мотив, была возможность, при нем нашли орудие убийства, так что…
— Да. — Теперь я все-таки выпустила его руку. — Но все равно существует возможность, что он этого не делал. Уж с этим-то ты должен согласиться.
— Да, конечно, — кивнул Тед. — Все возможно. Но если рассуждать с точки зрения статистики, то вероятность этого невелика.
— Себастьяна Блументаля запросто могли подставить, — сказала я. — Такая мысль не приходила тебе в голову?
Тед недоуменно посмотрел на меня, его потрясающие голубые глаза были скрыты за толстыми стеклами очков в золотой оправе. Когда-то я думала, что это хорошо. Ведь его красивых глаз не видит никто, кроме меня. Но сейчас я засомневалась, так ли это хорошо. А вдруг эти самые стекла мешают мне увидеть нечто такое, что мне стоило бы увидеть раньше? Что-нибудь жизненно важное. Не то, какой он классный, милый и все такое, а, например, что он немножко тормоз?
— Хизер, — сказал Тед. — По-моему, это бессмыслица. Кому нужно его подставлять? Кто станет с этим возиться?
— Хм. Например, настоящий убийца. Тед, ты не смотришь «Закон и порядок»? Неужели ты не видел ни одной серии «Она написала убийство»?
Я в досаде отбросила с лица прядь волос. И как будто сбросила с глаз пелену, которая застилала их несколько месяцев, я словно впервые увидела Теда отчетливо.
— Тед, у тебя в кабинете стоит коробка для завтраков «Скуби Ду», а ты когда-нибудь смотрел «Скуби Ду»?
— Эту коробку мне дал студент, — ответил Тед. — Хизер, что с тобой? Ты же знаешь, что я не признаю телевидение. Почему ты так странно себя ведешь?
— Как ты можешь не признавать телевидение? — возмутилась я. — Как можно не признавать то, что никому не причинило никакого вреда? Конечно, в больших дозах телевизор может быть вреден, но то же можно сказать обо всем остальном. О шоколаде, например. И даже о сексе.
Тед все еще недоуменно моргал, глядя на меня.
— Хизер, мне кажется, тебе стоит пойти домой, прилечь и выпить травяного чаю. По-моему, ты слишком возбуждена.
Он прав. Прав на все сто процентов. Я к нему несправедлива. Но остановиться я не могла. Словно во мне что-то лопнуло, и теперь из меня хлынул поток чего-то жизненно важного, и я не могла его остановить. Мало того, я вообще не была уверена, что хочу это останавливать. Я даже не была уверена, что это плохо.
— Тед, о чем ты хотел меня спросить? — услышала я свой требовательный голос.
Он посмотрел на меня в полной растерянности.
— О чем? Когда?
— Позавчера. Ты сказал, что хочешь меня кое о чем «просить, когда для этого будет подходящий момент.
Тед покраснел. Во всяком случае, мне так показалось, Хотя точно сказать трудно, зеленоватый оттенок от воды в бассейне побеждал все цвета.
— Ты думаешь, сейчас подходящий момент? — спросил он. — Потому что я вряд ли…
— Ох, просто возьми и спроси, — прорычала я. Сама не знаю, что на меня нашло. Я как будто ни с того ни с сего вдруг превратилась в Сару. До ее преображения. Тед, кажется, ужасно испугался.
— Ладно, — пробормотал он, чуть ли не хныча. — Просто, понимаешь, несколько ребят с нашего математического факультета собрались отправиться летом в пеший поход по Аппалачской тропе — днем идти, ночью спать в палатке, и я подумал, может, тебе будет интересно пойти с нами. Я знаю, ты не большая любительница походов и, конечно, у тебя работа, но, может, тебе удастся взять отпуск? Мы собираемся уйти от всего мира, не будем брать с собой ни мобильники, ни ноутбуки… это должно очень обогатить наш жизненный опыт. Что ты об этом думаешь? Ну, что ты на это скажешь?
