Ознакомительная версия.
– Регина Алексеевна, вы были лучшей подругой Елены Михайловны, – начала я. Собеседница кивнула. – С вами она делилась и радостями, и горестями. Может, в ее жизни был еще какой-то секрет, кроме оставленного в роддоме больного ребенка? За что ее могли убить?
Скворцова наморщила лоб, возвела глаза к потолку и сказала:
– Нет, ничего в голову не приходит… И потом, знаете, в последние месяцы Лена перестала со мной общаться. Не звонила мне, не отвечала по мобильнику, когда я ей звонила. А если и разговаривала, то сквозь зубы. Ссылалась на занятость, мол, в связи с кризисом в издательстве много работы. Можно подумать, у меня мало забот! Да я практически банкрот! Однако же я всегда могу найти время для дружеского общения! К тому же кризис подкосил ее здоровье, у нее был то грипп, то простуда, голос постоянно охрипший…
Дама повертела обручальное кольцо на пухлом пальце, потом добавила:
– Впрочем, чего я сравниваю… У меня фирма маленькая, а у нее вон какая махина была. Кризис по ней ударил куда сильнее… Конечно, это очень тяжело – потерять такую прорву денег…
На мгновение ее лицо исказила кривая ухмылка. Всего лишь на миг, но я успела уловить в этой ухмылке и зависть, и злорадство. И сразу же у меня в голове будто сложился паззл: убийца – Регина Скворцова.
День рождения Елены Михайловны – 14 апреля, это я помню точно, потому что в издательстве его всегда отмечали с размахом. Каждый отдел получал от руководства в обмен на шикарные букеты торты и шампанское, чтобы сотрудники могли выпить за здоровье новорожденной.
Так вот, Августа говорила, что так называемый приемный отец Максима заявился к ним в квартиру, когда со дня рождения матери прошла неделя. И было это десять лет назад. А я только что прочитала на стене, что фирма «Регина-компьютерс» была зарегистрирована в мае того же года. То есть через месяц после того, как Елена Михайловна, рыдая, отстегнула мошеннику тридцать шесть тысяч долларов!
И это притом, что у Регины, тогда еще Левандовской, не было денег, чтобы начать бизнес. Ивдруг они откуда-то чудесным образом появились. Откуда, спрашивается?
Скажете, случайное совпадение? Допустим. Но как вам тогда такой факт: Регина не показывает лучшей подруге своего мужа! Почему? Ответ прост: да потому что она вышла замуж за того самого типа, который назвался приемным отцом Максима! Естественно, что Кириллова сразу же узнала бы его и поняла, что ее надули. И кто – единственная подруга!
Да, точно, все сходится. Только Регина знала, что Елена оставила ребенка в роддоме, только ей, своей подруге, несчастная женщина открылась. Конечно же Левандовская видела, как тяжело подруга переживает эту потерю. Любое упоминание о сыне причиняло Кирилловой такую боль, что она теряла голову и готова была выложить любые деньги, лишь бы ее прекратить.
Ну, ладно, эту Регина провернула очень ловко. Но почему она убила Елену Михайловну? Потому что все тайное становится явным. Однажды Кириллова обо всем догадалась. Как это вышло – не важно. Возможно, последовав совету Августы, она все-таки наведалась в дом малютки и узнала правду о судьбе сына. Сначала Елена Михайловна перестала общаться с подругой, прекратила отвечать на ее звонки. А потом она, вероятно, потребовала, чтобы Регина вернула деньги. Может быть, даже с процентами… Нет, было иначе: Кириллова потребовала бизнес Скворцовой! И морально она была права, ведь фирма куплена на украденные у нее доллары!
Регина понимала, что у владелицы крупного издательского холдинга всегда найдутся мощные рычаги давления и фирму отдать придется. И хорошо если только фирму! Как бы не пришлось ей вообще голой и босой пойти на улицу. И кем она сможет работать, с такими-то толстыми щеками и пухлыми пальцами? Киоскершей? Продавщицей в овощной палатке? Уборщицей в туалете на Курском вокзале?
У Скворцовой оставался только один способ решить проблему: убить подругу. И Регина сделала это на корпоративном вечере, где было много народу, где все были пьяны и никто никого не замечал. Да еще вдобавок благоприятный момент подвернулся: какая-то дурочка Лютикова устроила скандал, прилюдно пообещав отомстить директрисе. Скворцова прихватила поднос официантки, завела подругу в темную раздевалку и шарахнула им ее по голове…
– Да, это очень тяжело – потерять такую прорву денег… – повторила Скворцова, кажется, уже в третий раз.
– А вы уже и деньги Елены Михайловны сосчитали? – жестко спросила я. – Что, на наследство варежку раззявили? Я так понимаю, что тех тридцати шести тысяч долларов вам ненадолго хватило?
Регина Алексеевна замерла, словно кролик, оглушенный оркестром духовых инструментов.
А я блефовала:
– Кстати, домработница Елены Михайловны отлично запомнила мужчину, который приходил за деньгами. У нее фотографическая память, она легко его опознает, хотя и прошло столько лет. Это не ваш знакомый был, случайно? Может быть, муж?
Не потребовалось никаких слов, никакого признания. Достаточно было посмотреть в эти выпученные от злобы и ужаса глаза, чтобы понять: я права на все сто!
И тут меня словно в бок толкнули: ой, да что же я творю?! Коварная и жестокая убийца сидит передо мной, а я раскрываю ей свои карты. Да мне бежать надо, не чуя под собой ног, к капитану Супроткину! Немедленно!
Я вскочила с офисного кресла и принялась частить, пятясь к двери:
– Знаете что, не слушайте меня! Я такая дурочка, иной раз как начну плести всякий вздор, меня и не остановить! Ну, вы же сами видели на корпоративе! Короче, не воспринимайте всерьез то, что я вам тут наговорила!
Попытавшись таким образом усыпить бдительность преступницы, я рванула на Петровку. Скорее! Срочно рассказать Руслану, что я нашла убийцу Елены Михайловны!
Я бежала к метро, не разбирая дороги и не оглядываясь по сторонам. И в этом была моя ошибка. Где-то на середине пути, в скользком подземном переходе, на меня напали сзади. Я не поняла, что случилось. Просто боковым зрением увидела мужскую фигуру, ощутила удар по голове, а потом куда-то провалилась…
Очнулась я в аду. По крайней мере, именно так я определила место, в котором находилась. Стены были выкрашены в какашечный цвет, вдоль них стояли кровати, застеленные одеялами такого же неприятного оттенка. Потом, по резко проявившейся боли во всем теле, до меня дошло, что я все-таки не в аду, а в нашей отечественной муниципальной больнице. Думаю, моя ошибка простительна – порой разница между этими двумя местами практически не ощутима.
Рядом на стуле сидел Руслан Супроткин, вид у него был потерянный. Неужто переживает из-за меня? Большинство мужчин к тому же робеют в казенной больничной атмосфере. Я попыталась улыбнуться и ободряюще помахать ему рукой, но тело не слушалось.
– Лежи, тебе сейчас нельзя двигаться, – сказал капитан, суетливо поправляя на мне одеяло. – Надо восстанавливать силы.
Подошла медсестра со шприцем в руке и ловко ввела иголку мне в вену. Я почувствовала, как глаза сами собой закрываются.
– Убийцы? Ты их поймал? – одними губами прошептала я.
Супроткин радостно закивал:
– Да, спи, поговорим позже.
Я блаженно улыбнулась: значит, Регина Скворцова арестована. А мужчина, который попытался убить меня в подземном переходе, очевидно, был ее мужем. Верный подельник, он и в этот раз послушно следовал указаниям супруги. Скорее всего, этот муж работает у нее на фирме, и он шел за мной по пятам от самых дверей офиса «Регины-компьютерс». Иначе как бы он смог так быстро меня настигнуть?..
Когда Руслан в следующий раз появился в больничной палате, я чувствовала себя гораздо лучше. На завтрак я с аппетитом съела тарелку манной каши, в которой плавал расплавленный кусочек масла. Медсестра сообщила, что я лежу здесь почти четыре недели, первую из которых врачи всерьез опасались за мою жизнь.
– Открытая травма головы, – назвала она диагноз. – Можно было или умереть, или остаться инвалидом на всю жизнь, но вам повезло: мозг не задет. Сходите в церковь и поставьте свечку своей святой.
Я чувствовала себя отлично, смущала только повязка на голове. Может, это и глупость, но я всерьез беспокоилась о челке, которую наверняка закатали в бинты. Без челки мне не идет, я становлюсь похожа на упитанную даму бальзаковского возраста – коей, собственно, и являюсь.
Соседка по палате, унылая тощая девица с переломанной рукой, дала мне пудреницу. В зеркало я увидела, что челки действительно нет. В белой шапочке из бинтов я смахивала на мотогонщика. Впрочем, выглядела я совсем неплохо, тем более что из-за болезни удалось сбросить минимум десять кило.
Руслан так и заявил мне, вручая букет из красных роз:
– Ты чудесно выглядишь!
– Да ладно тебе! – отмахнулась я, застенчиво хихикая, словно девчонка. – Ты лучше расскажи, как милиции удалось выйти на Регину Скворцову?
– На кого?
Я с удивленнием воззрилась на капитана:
Ознакомительная версия.
