Ознакомительная версия.
– Ты жаришь хороший шашлык-машлык, – вздохнула я. – Жаль, сейчас нельзя поесть.
– Поставщик, а, – махнул рукой кавказец, – подвел, а? Где мой мясо, а? Мерзавец, а! Приходи потом, а?
Я посмотрела на Ибрагима.
– Уже ухожу. Спасибо за помощь, хочу в ответ дать тебе совет. Ты имеешь ярко выраженную восточную внешность, я уверена, что замечательно владеешь языком предков и, похоже, приехал в Москву издалека. Грозный, Владикавказ, откуда-то оттуда, так?
Ибрагим молча кивнул, а я улыбнулась.
– Будь осторожен. Иногда мелочь способна разрушить большую игру. Пару минут назад ты произнес фразу: «Между булошником и молошником пропасть». Понимаешь, звук «ш» в этих словах произносят лишь коренные москвичи, это выходит из употребления. Сейчас на слуху больше: «булоЧник» и «молоЧник». Вот моя бабушка, чьи родители родились в Москве, до конца своих дней говорила «булошник», а я повторяю за ней – привыкла с детства. Приезжий с Кавказа не владеет старомосковским произношением. И самое последнее. Поговорка «Между булошником и молошником пропасть» тоже свидетельствует о московском детстве и о том, что жил ты где-то в центре. Сейчас объясню. На улице Мясницкой – в советское время она носила имя Кирова – был хлебный магазин, очень популярный, там пекли лучшие в столице булочки с корицей, а через переулок находился молочный, в нем делали коктейль – редкое лакомство для тех лет. Так вот, в начале тридцатых переулок почему-то провалился. Получилась глубокая яма, и москвичи стали шутить: «Между булошником и молошником пропасть». Уж не знаю, правда это или нет, мне бабушка рассказывала. А тебе, наверное, историю озвучил дедушка, а? Историю помнят лишь те, чья жизнь с детства связана с Москвой, причем с центром. Такой фольклор, а? Будь осторожен. Человек, который готовит шашлык-машлык, не должен вспоминать про булошника и молошник!
Я помахала Ибрагиму рукой и вошла в крохотное помещение с мойкой и плитой.
На площадку у центрального входа в кафе я проковыляла с самым озабоченным видом. Опираться на костыли и одновременно нести пусть даже легкий пакет с булочками и укропом оказалось не так просто, и я еще раз от всей души посочувствовала тем, кому приходится ежедневно пользоваться подпорками. Я-то через неделю, минимум дней десять, забуду про вывихнутую ногу, а кто-то постоянно вынужден ходить на костылях.
Афина спокойно шла рядом, она вновь превратилась в апатичную собаку-пофигистку.
Дойдя до середины площадки, я громко сказала:
– Ну и цены! Три зеленые былинки и две булки! Ерунду купила, а кучу денег потратила…
Договорить мне не удалось. Сильная рука толкнула меня в спину. Я ожидала нападения, но не предполагала, что оно будет совершено с такой жестокостью. Здоровая нога подогнулась, больная коснулась земли, я заорала и упала носом прямо в небольшую лужу.
Кто-то сдернул с меня куртку.
– Ироды! Хады! На инвалида напали! – завизжал женский голос. – Халя! Халя!
– Шо? – донеслось из глубины темно-зеленой палатки.
– Крикни Мустафу! На рынке хамят! Халя!
– Ща! – раздалось в ответ. – Мустафа! Штоб тэбэ повылазило! Хдэ кендюком трясешь, Мустафа! Пиды до мэнэ!
Я села и уставилась на Фину, которая, вместо того, чтобы защищать хозяйку от нападения, попыталась вжаться в асфальт и стать невидимой-неслышимой.
– Шо? Ушиблась? – спросила, наклоняясь надо мной, молодая украинка. – Вот дряни! Пацанье! Сумку стырили, куртку сперли! Встанешь на костылюшки-то?
Я оперлась о землю, кое-как приняла вертикальное положение и, поблагодарив заботливую продавщицу, дотащилась до джипа. Влезла внутрь, завела мотор, поехала вперед, завернула за угол и остановилась прямо под знаком, запрещавшим парковку. Ждать пришлось недолго. Через пару секунд в переулок влетели темно-серые «Жигули» – та самая «десятка», шофер которой раздавил колесами ящик с конфетами и заплатил продавщице за ущерб.
«Жигуль» не ожидал встречи с моим джипом и чуть не врезался в багажник. Я глянула в боковое зеркало. Ну как, понравилось? Ибрагим уверял, что из крыши автомобиля, откуда ведется слежка, должны торчать антенны, и у «десятки» их было аж три штуки. Я не сомневалась: «хвост» вычислила. Темно-серая легковушка дала задний ход и исчезла.
Я поехала вперед, постоянно посматривая в зеркало. «Жигули» меня не преследовали, но ведь Бурдюк мог нанять две машины. Лучше всего отрываться от соглядатая в метро: там легко затеряться в толпе, вскочить в вагон, когда двери начинают закрываться, или покинуть его, раздвинув створки. Но мне не попасть в подземку. Во-первых, я еле-еле шагаю на костылях, во-вторых, нахожусь в компании двух собак.
Надо действовать иначе. Я схватилась за мобильный и набрала номер Бориса, мастера из автоцентра, любезно предоставившего мне джип.
– На проводе, – торжественно объявил Боря.
– Пожалуйста, помоги, – понизив голос, сказала я. – Это Дарья Васильева.
– Что хотите? – обрадовался парень.
– Новую машину, – потребовала я.
– Прямо с завода? Не могу, – расстроился Борис. – Нам запрещено их из салона выкатывать. Только после полной оплаты через кассу.
– Ты не понял, – перебила я парня, – новую – в смысле другую. Забери джип, мне пригони что-нибудь взамен.
– «Порше» подойдет? – деловито спросил Боря.
– Нет, и «Роллс-Ройс» с «Майбахом» тоже, – отрубила я, – не хочу привлекать к себе внимание. Нужна обычная бюджетная тачка, с автоматической коробкой передач.
– В нашем салоне такие отсутствуют, держим только дорогие, – расстроился Борис.
– Придумай что-нибудь, – взмолилась я, – награжу по-царски.
– О’кей, – отозвался мастер, – найду. Куда пригнать?
– Куда? – эхом повторила я. – Кафе «Ро» знаешь?
Боря хмыкнул.
– Как родное. Два-три раза в неделю там бываю.
– Ты посещаешь место, средний счет в котором зашкаливает за двести евро? – удивилась я.
Мастер развеселился еще больше.
– У нас есть услуга «трезвый водитель». Она исключительно для своих, постоянных клиентов.
Я обиделась:
– Мне вы о ней не сообщали.
– А вы не бухаете, – объяснил Борис. – Я подрабатываю доставщиком пьянчужек, вот и гоняю в «Ро». Могу быть там через час.
– Слушай внимательно, – начала я инструктировать парня. – Запаркуйся во дворе. Не у лестницы, по которой поднимаются посетители, а там, где находится подъезд для служебных машин. Пройди в зал через подсобное помещение, увидишь меня за столиком.
Кафе «Ро» славится своим обслуживанием, мое появление на костылях в компании двух собак не вызвало гнева ни у официантов, ни у управляющего. Меня, Афину и Рипа встретили как самых почетных гостей, препроводили в уютный уголок и лишь улыбнулись, когда псы с деревенской простотой залезли на диван.
– Желаете сделать заказ? – прожурчал юноша, одетый во все черное.
Я начала загибать пальцы:
– Филе миньон с жареной картошкой, оливье, сладкую газировку, мороженое. Это надо принести через полчаса. Еще воды без газа, мне и собакам.
– Они очаровательны, – умилился официант в надежде на щедрые чаевые, – могу предложить песикам бифштекс тар-тар, сырое перемолотое мясо с яичным желтком.
– Полагаю, они будут счастливы, – одобрила я, – только без соли, перца и соуса.
Не прошло и десяти минут, как четвероногим посетителям с поклоном подали серебряные миски. Я получила счет и, увидав сумму, вздохнула. В «Ро» с нежностью обслуживают собак, для них даже завели особую посуду, но заплатить придется столько, что чья-нибудь личная жаба может лопнуть от злости.
Боря не подвел. Ровно через час после нашего разговора он появился в зоне видимости и, слегка запыхавшись, сказал:
– Я здесь.
– Замечательно. Сначала пообедай. Извини, что заказала на свой вкус, вернее, я ориентировалась на гастрономические пристрастия Аркадия, – сказала я. – Счет оплачен. Потом садись в джип и отправляйся в салон.
– Здорово, – не скрыл радости мастер. – Я проголодался! Здесь, наверное, вкусно. Пойдемте, покажу, как пользоваться тачкой.
– Можно объяснить словами, – улыбнулась я.
– Нет, надо продемонстрировать, – уперся Борис.
Я решила не спорить, и мы отправились на задний двор.
– Вот она, – гордо заявил мастер и кивнул на седан пыльно-синего цвета и непонятного производства. – И как?
– Красивая машина, – покривила я душой, – затонирована только до черноты.
– Не люблю в аквариуме кататься, – поморщился Борис.
– Это твой личный автомобиль? – догадалась я и мысленно похвалила себя за то, что не воскликнула при виде колымаги: «Ну и страшилище!»
– Сам тюнинговал, второго такого не найти. Садитесь, включайте мотор, – велел Борис.
Я влезла за руль и чихнула. В салоне сильно пахло табаком, одеколоном и кокосом – аромат испускал флакончик, приделанный на торпеде.
– Начинайте, – поторопил меня Боря.
Я повернула ключ в зажигании, но ничего не произошло.
Ознакомительная версия.
