Мне рассказали, что сегодня ночью возле вашего дома снова была стрельба?
– Полиция пыталась задержать подозрительного человека, но он оказался слишком легок на ногу и ушел от них.
– Вот то-то и оно, поедем все вместе!
Когда Алиса с Сашей и Анатолием Андреевичем, которые тащили картины, направилась к выходу, дорогу ей преградил Элик.
– Куда это ты собралась? Ты не забыла, послезавтра похороны отца, поминальный стол решено накрыть дома, так будет правильнее, чем собираться где-то в кафе.
– Полностью одобряю.
– Мы рассчитывали, что приготовления ты возьмешь на себя.
– Я? – удивилась Алиска. – С чего бы это?
– Но ты же дочь… И ты с ним жила. Заботилась о нем.
– А ты его сын! И как ты справедливо только что сказал, я уже достаточно позаботилась о папе, теперь твой черед. Будет только справедливо, если ты хотя бы сейчас исполнишь свой долг перед ним.
– Но я же ничего не умею, – растерялся Элик. – Да и не мужское это дело, готовкой заниматься.
– Обратись к Мусе, она у тебя такой талант, уверена, она справится в два счета. Только учти, народу будет много. Только мне позвонило больше тридцати человек, которые заявили, что точно придут, чтобы проводить папу.
И, отодвинув оторопевшего брата с пути, Алиска прошествовала к выходу из дома. Вид у нее был такой торжественный, словно бы она шла к новой, лучшей жизни в сопровождении своих верного телохранителя и пажа.
Саша ею прямо залюбовался. И о том, что куда-то подевалась тетушка София, он вспомнил только после того, как машина выехала на трассу до города.
Сам Анатолий Андреевич отсутствия жены даже не заметил. Все его внимание было сконцентрировано на дороге, в поворотах которой он путался.
– Будешь моим навигатором, – сначала пытался он взвалить эту миссию на Алиску.
Но та сказала, что дорогу до города тут не найдет разве что полный кретин, а она таковым никого тут не считает. И вообще, она после целой ночи беготни хочет поспать.
Это заставило Анатолия Андреевича быстренько заткнуться и сосредоточиться на дороге. Выглядеть кретином в глазах Алиски, тем более полным, он точно не хотел. И, что занятно, он ни словечка ей не возразил. А будь на этом месте тетушка София, уж ей пришлось бы наслушаться всякого разного о своих умственных способностях, а точней, об их полном отсутствии.
В центре экспертиз на Моховой они сразу же предъявили квитанцию, полученную от Глафиры. Молоденькая приемщица лишь изумленно похлопала глазами. Ей по долгу службы приходилось иметь дело с антиквариатом, но такого рода древности видеть явно не приходилось.
– Я спрошу… у кого-нибудь.
Она исчезла и вернулась спустя несколько минут с женщиной более чем средних лет. Хорошим зрением она не отличалась, для компенсации его слабости на ней было надето три пары очков. Две пары держались на носу, еще одна была поднята высоко на лоб.
– Агния Эриковна, – представила девушка эту женщину. – Наш главный эксперт. Вам очень повезло, если она займется вашим делом. Лучше нее никого нет! Нигде! В целом свете!
– Довольно, милая, – остановила Агния Эриковна поток восхвалений в свою честь. – Иди работай.
Затем она поманила друзей за собой, и, пройдя по узкому коридорчику, они оказались в удивительном месте, которое напоминало то ли химическую лабораторию, то ли кулисы театра, то ли мастерскую художника. Всюду стояли рамы, полотна и треноги. Пахло красками, олифой и чем-то еще неуловимо химическим.
– Насколько понимаю, вы наши давнишние клиенты. Были у нас еще тридцать лет назад.
– И нас обслуживал вот этот товарищ.
И Анатолий Андреевич вновь показал квитанцию.
– Сразу спешу вас уведомить, что данный специалист у нас уже больше не работает.
– Почему?
– К сожалению, его компетенция оказалась не столь велика, как утверждали полученные им об образовании документы. И мы с ним расстались. Ко взаимному, надо полагать, удовольствию. Сейчас он сделал карьеру по административной части, дорос до крупного чиновника с соответствующими положению доходами.
– А как же нам быть? Мы хотели бы поговорить о тех картинах, которые у нас есть.
– Судя по этой квитанции, вы владеете копией картины восемнадцатого века.
– И мы снова принесли ее к вам.
– Значит, у вас возникли сомнения насчет ее подлинности? Не огорчайтесь, но я не удивлюсь, если это окажется современная подделка. Дело в том, что Харченко был тем еще экспертом. Какое-то время он выдавал людям заключения экспертизы, ничего общего с истиной не имеющие. Не думаю, что у него был какой-то умысел, скорее всего, дело в банальном непрофессионализме. Взяли его к нам потому, что платили у нас копейки, но работа была престижной. В те годы это часто случалось. А этому Харченко требовалось для послужного списка что-нибудь такое… солидное. К тому же он был чей-то там кум и сват, и нельзя было отказать хорошему человеку, который ручался за Харченко. Конечно, ничего серьезного ему старались не поручать, но, как это бывает, однажды он все-таки прокололся всерьез. Картину выставляли на известном аукционе, и выставили ее в качестве оригинала, а она оказалась всего лишь копией. Когда все вскрылось, был скандал, наш заведующий лишился места, его заместитель получил строгий выговор, но потом все затихло. В девяностых творилось такое, что проделки Харченко казались всем милыми детскими шалостями. Подумаешь, написал на копии картины Айвазовского «Ночной пейзаж. Венеция», что это подлинник. Так ведь копия и впрямь была изумительной. Я сама ее потом видела, и даже я вот так с ходу никогда бы не сказала, что это лишь копия. Ну а что сам оригинал картины благополучно находится в коллекции Нижегородского государственного художественного музея и исчезать оттуда не собирается, Харченко ведь знать был не обязан, не так ли?
– Вы издеваетесь?
– Есть немного, – согласилась женщина. – Ладно, показывайте, что вы там принесли!
– Сегодня у нас уже две картины.
– Давайте любую из них.
Агния Эриковна придвинула к переносице первую пару очков и деловито взялась за работу. Она окинула картину оценивающим взглядом, коротко хмыкнула и надвинула вторую пару очков. С ними она уже осматривала картину дольше, светила фонариком, в одном месте в самом уголке царапнула скальпелем, потом перевернула, присвистнула и спустила со лба третью пару очков. Потом придвинула к себе поближе лампу, включила еще одну, принесла микроскоп, одним словом, демонстрировала такую явную заинтересованность, что все трое клиентов почувствовали невольное волнение.
Затем она крякнула и взялась за вторую картину, которую осмотрела не менее подробно, все чаще улыбаясь и кхекая, словно находила нечто очень занимательное и приятное для себя.
Закончив осмотр, Агния Эриковна не сразу заговорила. А еще какое-то время сидела молча, явно пытаясь собрать
