Ознакомительная версия.
С притолоки свисали колючие темно-зеленые ветки. Я не успела пригнуться, и сосновые ежики причесали меня в стиле «я у мамы дурочка». Зато дядька со стремянкой с крыльца уже убрался, и слава богу: мне не хотелось, чтобы кто-то видел меня в засаде за забором. Не придумывая ничего нового, я заняла свой вчерашний наблюдательный пункт за углом и стала ждать появления Верочки.
Приходящая прислуга с милым именем представлялась мне щупленькой женщиной, чисто, но бедно одетой и измученной ежедневной барщиной. Высматривая на дороге этакую рабу совка и веника, я едва не пропустила дюжую фигуру в ярко-зеленом лыжном костюме и поняла свою ошибку, только когда рослая спортсменка остановилась перед открытой калиткой, сдернула с рыжеволосой головы вязаную шапочку, шумно хлопнула себя ею по болоньевым бокам и басовито рявкнула:
– Куда коврик с порога уволокли, ироды? Небось уже тонну грязи в дом натащили!
Назвать эту грозную валькирию Верочкой у меня язык не повернулся.
– Вера? – робко позвала я.
– Ну? – обернулась валькирия.
– Можно с вами минуточку поговорить?
– Ну!
Мы сошлись на полпути между углом забора и калиткой. Десяти шагов мне хватило, чтобы обрести своеобычное присутствие духа, а перспективный зачин для беседы я успела придумать за время подзаборного сидения:
– Вера, вы теперь останетесь с Ладой или будете искать другую работу?
– Есть предложение? – Вера окинула меня длинным, с ног до головы, оценивающим взглядом.
Я не дрогнула, точно зная, что мой внешний вид уверенно засвидетельствует мою платежеспособность.
– Ну, не знаю, – закончив осмотр, сказала Вера. – Есть ли мне резон со старой хозяйкой оставаться, надо еще подумать. Деньги-то хозяин в дом нес, кто теперь платить будет, непонятно.
– А вам много платили?
– Десять. И еще за генеральные уборки, и отдельно каждый день на хозяйственные расходы. А что?
– Не десять. Максимум восемь! – оценив острый прищур глаз валькирии, предупредил меня внутренний голос. – Не дай себя надуть, сразу видно, что эта особа денежки очень любит!
– И хорошо, – кивнула я.
Верино неравнодушное отношение к денежным знакам облегчало мне продолжение беседы.
– Тысяча, – сказала я, протягивая своей собеседнице соответствующую купюру. – Это только за информацию, есть ли у вашей хозяйки любовник.
– Да! – без малейшей задержки и тени сомнения в голосе ответила Вера.
Банкнота так же мгновенно исчезла в кармане ее зеленой куртки.
Принципиальное согласие сотрудничать и четкий ответ на ключевой вопрос стоили дорого, но ставку за пошаговую разработку темы я сочла правильным существенно снизить:
– Еще пятьсот за опознание, – предложила я, оживляя зажатый в кулаке мобильник.
Цветная фотография Максима Смеловского была у меня в телефонных контактах.
– Он?
– Да!
– Верочка! – Визгливый голос, донесшийся с крыльца, прервал общение, быстро обогащающее валькирию деньгами, а меня знаниями. – Сколько тебя ждать? Ты опаздываешь! Не забыла, что у тебя почасовая оплата?
В дверях, притопывая ножкой, стояла вдовица. Я с удовольствием заметила, что сосновые щетки не дотягиваются до ее белобрысой головы полметра: без вызывающе высоких каблуков раскрасавица Лада была почти карлицей. Я подвинулась ближе к забору, чтобы она не смогла меня увидеть.
– Убила бы ее! – подкатив глаза, прошептала Вера. – Ну, поговорим еще.
Она ловко сунула мне в руку твердую картонку и зашагала к дому.
Я посмотрела на карточку – это была визитка с телефонным номером, именем и коротким определением: «хоум-менеджер».
– По-нашему – «домоправительница», – хихикнув, перевел мой внутренний голос.
– Домомучительница! – ухмыльнулась я, вспомнив приятельницу Карлсона.
Желание убить лилипутку Ладу грозная и могучая Верочка могла реализовать шутя-играючи. Не скрою, мне такая перспектива была вполне симпатична. Подруга усопшего Бориса Аркадьевича искренне не понравилась мне сразу же, а я обычно доверяю своему первому впечатлению о людях.
– И не надо думать, будто это банальная женская ревность! – съехидничал внутренний голос.
Я предпочла промолчать, а сердитое сопение замаскировала размеренным дыханием спринтера: пора было бежать на работу. В офисе меня ждали новое задание и коллеги, желающие узнать, как себя чувствует Сева.
Чтобы не засыпаться, я по дороге позвонила Зяме и спросила у него, как там Полонский.
– Уже в сознании! – обрадовал меня брат, сам очень довольный. – Врачи говорят, организм у больного молодой, здоровый – выкарабкается! К тому же за ним там какая-то сестрица милосердия из волонтеров так ухаживает, так ухаживает – я бы и сам от такого ухода не отказался!
– Надеюсь, ты сказал ей об этом?
– Конечно! Смутилась, бедная! – Зяма самодовольно хмыкнул.
Я тоже улыбнулась и порадовалась за Марьяну. У женщин, которых хотя бы мимолетно одарил своим вниманием мой братец, повышается не только уровень гормонов счастья, но и самооценка, и жизнелюбие растет и крепнет, как рахитик под синей лампой! А это именно то, что нужно сейчас нашей с Алкой новой приятельнице, чтобы ощутить жизнь как праздник.
Тем временем праздник жизни уже вовсю шагал по планете: в «МБС» царило отчетливо приподнятое настроение. Бухгалтерша с благостным лицом выписывала кому-то счет на оплату, шеф у себя то и дело жужжал креслом – не иначе гонял по кабинету от стола до замаскированного под тумбочку бара за выпивкой. Сашка Баринов усиленно потел над блокнотом, Катька, надев наушники, сосредоточенно слушала аудиоролик, Сушкин вдохновенно ваял нетленку в монтажке. При виде меня офисный люд оживился, и больше всех – Баринов.
– Помоги придумать картинку, а? – попросил он, придвинув ко мне блокнот. – Слоган у меня уже есть: «Мы открыты для вложений».
– Мы – это кто? – Я прищурилась на густо исчерканный лист.
Видно было, что слоган Сашка рожал в муках.
– Инвестиционная компания «Мир», – вздохнул Баринов. – Беда мне с ними! Я уже какие только образы не предлагал: и зерно, падающее на плодородную почву, и бурно растущий зеленый побег, и пышный колос!
– Аграрий! – хмыкнула я. – Давай-ка радикально поменяем образный ряд. Предлагаю: нагая красотка с алой лентой «Мисс Мира» и широко расставленными ногами. И тут же это твое: «Мы открыты для вложений». То-то слоган заиграет!
– Фу, – на секунду оторвавшись от ведомости, скривилась Зоя.
– Не «фу», а рекламный шок! – поправила я. – Очень эффективный ход, не хуже молочных «сисок» и «дедушкиных яиц». Советую предложить клиенту.
– И предложим! – Воодушевленный Баринов потянулся к телефону и принялся названивать нашему внештатному художнику.
С гордостью за себя, такую креативную и незашоренную, я прошла к своему столу и сразу же полезла в ящик за чистой чашкой и пакетиком кофе.
– Ин! Поможешь с роликом для радио? – увидев, что я с комфортом устраиваюсь на рабочем месте, приспустила наушники Катерина.
– А что у тебя? – Я включила электрочайник.
– Акция «Сердце – старым и малым!».
– Что-то по части донорской пересадки органов секонд-хенд? – нахмурилась я.
– Нет! – Катька содрогнулась. – Просто социальный заказ!
– Извини, но это без меня! – Я развела руками и заодно дотянулась до сахарницы на подоконнике. – У меня сегодня настрой исключительно на рекламный шок.
После этого коллеги оставили меня в покое, и я смогла заняться своим делом. Дело было по типу «два в одном»: я решила совместить официальную трудовую деятельность с любительским сыском и под предлогом необходимости разобраться в специфике работы автосалонов, один из которых заказал нам насмерть «запиарить» конкурента, перешерстила с десяток тематических сайтов. В строку поиска я забила интригующее словосочетание «массовый угон автомобилей», и результат изысканий меня не разочаровал!
Первая же ссылка вывела меня на официальную информацию, представленную руководителем ГУВД края на брифинге в понедельник. Высокий милицейский чин назвал марки автомобилей, наиболее востребованных региональными угонщиками. В топ-списке с большим отрывом лидировала «Ауди А» шестой серии, белого цвета, стандартной комплектации. По данным ГИБДД, только с начала текущего года в крае пропало восемь таких машин, а вернуть владельцу удалось только одну.
Гораздо более оптимистично звучало сообщение из соседней Ростовской области, где задержали банду угонщиков джипов. Пять «Лексусов» с номерами областной администрации были остановлены для проверки сотрудниками ГИБДД. Один из водителей предъявил удостоверение сотрудника ГУВД Москвы, однако оно оказалось просроченным. Стражи правопорядка установили, что «московский гость» ранее действительно работал в органах, но уже в течение двух лет находится в федеральном розыске за угон автотранспорта. Документы на автомобили и вовсе оказались фальшивыми. Служивый народ в Ростовском ГУВД веселился и ликовал, полагая, что оперативникам удалось перекрыть крупный канал незаконной поставки угнанных машин на юг России.
Ознакомительная версия.
