сбавила обороты своего испуганного настроения Аня.
Рита окликнула официанта и заказала два кофе с молоком.
— Ну так что? — вернулась к своей просьбе Аня.
Рита пожала плечами и ответила таким тоном, чтоб девушка не услышала правду:
— Я не против.
— Ой, как хорошо. А то я всю ночь не спала. Думала, свихнусь. Раз двадцать проверяла дверь, заперта или нет. А еще, — зашептала она, — тумбочку к двери придвинула.
— Правильно, — похвалила Рита, поругав себя, что не догадалась сделать так же.
— А это что? — поинтересовалась Аня, рассматривая подарочный пакет.
— Мне прислали дневник Марии. — И, опережая любопытство Ани, пояснила: — Кто и зачем — не знаю.
— Рита, — прошептала Аня, отшатнувшись, как суеверный от черного кота, — зачем?
— Я же говорю, не знаю.
— Отдай его в полицию.
— Обязательно, — пообещала Рита.
Анечка, будучи девушкой доверчивой и наивной, поверила Рите.
— Аня, а расскажи мне, когда вчера ты шла на ужин, спускалась по лестнице или ехала в лифте?
— В лифте.
— Сама?
— Да.
— То есть ты никого не видела?
Аня задумалась. Вспоминала, остановив взгляд на полу. Машинально погрызла ноготь. Если бы не серьезность разговора, Рита бы улыбнулась. Но она проглотила шутливые высказывания. Мысль о коварности чьего-то плана выбивала хорошее настроение своей тяжестью. Осталось только догадаться, кто разработал план (если он был), зачем он его разработал и почему привел в исполнение. Вот уж самые важные и самые тяжелые вопросы.
Конечно, можно было оставить решение этих вопросов полиции, чтоб не надорваться самой, пока решаешь эту головоломку, но что-то Рите подсказывало, что ее безопасность только в ее собственных руках, а точнее, мозгах. Придется найти ответы на все вопросы. Вот тут нужно сделать поправку на настрой. А настроена она была сидеть тихо, без вылазок в эпицентр преступных событий. Ей хватило вчерашнего вечера.
Она машинально потерла шею, как бы убирая чужие руки с чувствительной кожи. Неожиданно шарфик показался канатной удавкой. Дышать стало тяжело. Рита собрала всю волю в кулак и выровняла дыхание.
— Я вышла из лифта, потом меня догнал Иван. Про тебя спрашивал. Кажется, ты ему нравишься, — серьезность на секунду уступила место романтике, но грозный взгляд Риты потушил ее.
Анна продолжила:
— Мы вместе прошли в лобби-бар. Там были Николай и Лера. Ей хорошо, она с мужем. Ей не страшно.
— А где был Сергей? — дрогнувшим голосом спросила Рита, боясь услышать ответ, близкий с ее подозрениями.
— Сергей пришел позже.
Подозрения оказались настолько близки по смыслу с информацией, что Рита расстроилась. Но переживать из-за них не стала. Бездоказательные предположения — не доказательные факты. Но предчувствие и интуиция устроили скачки, перепрыгивая друг через друга и снося с пути размышления о человеке, который может оказаться убийцей. Она быстро охладила внутреннюю борьбу с собой, боясь проиграть себе, и спросила:
— А никто не отлучался? Примерно минут за десять до того, как я в холл вошла.
— Ой, — прижала руки к груди Аня, — я как вспомню, меня в дрожь бросает.
— Так отлучался? — напомнила Рита.
— Да все куда-то ходили. Я сама уходила. Столовая была закрыта. Я так что-то проголодалась. Вот и ходила, проверяла, открыли или нет. А за остальными я не смотрела.
— А кто был в баре?
— Организаторы. Цветочная королева, Светлана, кажется.
— Светлана, — подтвердила Рита.
— Мужчины выпивали. Да я не смотрела. Не помню.
— Жалко.
— А ты расследование начала? — гневно спросила Анечка.
Но Рита охладила ее пыл:
— Ни в коем случае. Это дело полиции. Пусть Илья Кириллович пыхтит. Я просто хочу понять, кого мне опасаться.
Чуть успокоившись, Аня помчалась договориться с администратором по вопросу переселения. Миграция девушки в теплые края, как для себя решила Рита, не составит труда. Сама бы она не стала ни к кому мигрировать, согласилась только из-за Ани и ее спокойствия, хотя здравый смысл подсказывал, что пора бояться оставаться одной. Именно это она с самого утра и делает.
Она ела принесенные официантом блины со сметаной, запивала третьей кружкой кофе и пролистывала записи Марии, когда позвонил Ковылев.
Рита, недолго думая, тут же предъявила:
— Зря вы меня вчера не вытянули отсюда, Евгений Васильевич.
— А что такое, Риточка?
— А на меня напали и чуть не задушили.
— Ох, ты ж… — опешил главный редактор в трубке, при этом Рита представила его лицо и усмехнулась.
— А я вас просила, — злорадно напомнила Рита.
— Так, Рита, — взял себя в руки Ковылев, — никуда не уходи.
— Я на подписке, — успела напомнить она.
— Будь в людных местах. Я скоро приеду.
— Серьезно? — не веря своим ушам, переспросила Рита.
— Да, да. Жди меня в холле. Никуда не уходи, — возбужденно потребовал Ковылев и отключился.
— Наконец-то запереживал обо мне.
Рита не сомневалась, что Ковылев ее вытащит. В его записной книжке, телефоне, компьютере или в голове (не важно) столько контактов, что он любого может вытащить из-под подписки о невыезде. Да что там говорить, у него столько контактов, что он любого может туда посадить.
— А как же Анечка? — сама у себя поинтересовалась Рита.
Вот перед Анечкой будет неудобно. Она надеялась, что с этого дня будет с Ритой в компании и днем и ночью, надеялась перестать бояться и нервничать.
Сегодня утром Рита поняла, что боится, очень сильно боится. Еще сутки назад она решила наблюдать за происходящим вокруг, присматриваться к окружающим, прислушиваться к ним, вести журналистское расследование, написать статью не только о «Бале предпринимателей» (как изначально планировалось), но и об убийстве профессора. Но сегодня она сильно трусила, и виной тому убийство Марии. Да кому она врет, себе? Виной тому нападение на нее в номере Марии.
Как можно вести журналистское расследование, когда рядом ходит убийца, смотрит недобрым взглядом и скорей всего (вернее, точно) строит планы по убийству Риты?
Рита всегда рвалась в трудовой бой и боевой труд, заботы, журналистские расследования, готова была землю рыть, чтобы докопаться до истины, считая это своим долгом и призванием. Но сегодня все изменилось, когда она поняла, что расследование угрожает ее жизни. И не только расследование. Но даже присутствие в отеле чревато смертью. Поэтому сегодня ей хотелось пересидеть всю эту войну в тихом углу и не афишировать местонахождение этого самого угла на карте местности. И она готова была сидеть тише воды и ниже камыша в этой самой воде.
«Не такая уж я и храбрая, — честно признавалась себе Рита, — чувствую — висит надо мной гильотина. Точнее, на шее сдавливающие руки».
Она машинально расправила шелк шарфика и оглянулась. Ее заметил официант и прибежал, материализовался, как слуга из ларца, хорошо хоть, один.
— Что еще желаете?
