Рамболд метнул на него быстрый взгляд.
— Инсульт? Это определил Филдинг?
— Филдинг — осел. Он ничего не понимает в этом. Просто мы по жизни понимаем так, что у нее был инсульт.
— А все-таки, что же говорит Филдинг?
Повисло длительное молчание.
— Он… Он считает, что мисс Гарриет отравили, — выговорила наконец миссис Мэтьюс.
— Нет, нет… Это просто выходит за все рамки — если Филдинг на сей раз подозревает яд…
Гай, стоя у окна и кусая губы, сказал:
— И еще одно — к нам едет суперинтендант Ханнасайд со своим сержантом.
Миссис Мэтьюс ударилась в рыдания.
— Нет, Гай, нет… — всхлипывала она. — Неужели все это начнется снова…
Гай подошел к ней и погладил по плечу:
— Ничего, мама, ничего… — пробормотал он. — Что им тут делать? И потом, они еще не могут знать, отравлена ли тетя Гарриет…
Дверь снова распахнулась.
— Полиция, мадам, — замогильным голосом сообщил Бичер.
Миссис Мэтьюс заметила, что ее дети пристально смотрят на нее. Тогда она выпрямилась в своем кресле, улыбнулась и повернулась к дворецкому:
— Хорошо, Бичер, — сказала она своим обычным, мягким и ровным голосом. — Пусть они войдут.
Ханнасайд вошел и отвесил легкий кивок, обозначавший, очевидно, общий привет.
Миссис Мэтьюс еле заметно кивнула ему:
— Добрый день, суперинтендант. Вы хотели видеть меня?
— Да, и собирался задать вам несколько вопросов, если позволите, по поводу смерти мисс Гарриет Мэтьюс.
Миссис Мэтьюс приподняла брови.
— По-моему, вы немножко поспешили. Или вы считаете, что смерть моей золовки — заведомое убийство?
Ханнасайд посмотрел на нее нехорошим взглядом:
— Вы отказываетесь ответить на мои вопросы, миссис Мэтьюс?
— Просто мне очень больно говорить об этом прямо сейчас…
— Вполне вас понимаю, — сказал Ханнасайд. — Но тем не менее вы должны отдавать себе отчет, что в сложившихся обстоятельствах мой долг — исследовать этот случай со всей возможной тщательностью.
— Да, да, — вздохнула миссис Мэтьюс. — Но трудно отделаться от мысли, что доктор Филдинг ведет себя крайне странно. Сперва он не распознает отравления, когда оно есть, а потом видит его там, где его рядом не было… Мы все совершенно уверены, что у мисс Гарриет Мэтьюс был инсульт — инсульт, и ничего более…
— Тут уж разберутся наши медики, — проворчал Ханнасайд. — Скажите, а когда мисс Мэтьюс стало плохо?
— Видите ли, я не спускалась к завтраку, так что на этот вопрос могут точнее ответить мои дети…
Ханнасайд повернулся к Стелле, и та сразу же выпалила:
— Тетя неважно себя чувствовала с самого утра, как только вышла к завтраку. Это было около девяти часов, примерно так…
— Она принимала что-нибудь перед завтраком? Может быть, пила в постели чай?
— Да, наверное, она имела такую привычку.
— А кто относил ей в спальню чай?
— Наша младшая служанка. Обычно это делала старшая, но в тот момент ее не оказалось под рукой, и потому…
— Ладно. И она же заваривала чай, так?
— Этого я не знаю, — сказала Стелла. — Она или повариха, наверное.
— А не принимала ли мисс Гарриет еще что-нибудь? Например, какие-нибудь лекарства?
Стелла бросила отчаянный взгляд на мать, но та покачала головой:
— Честно говоря, суперинтендант, никто не интересовался тем, что она может принять…
Ханнасайд не стал настаивать на более подробном ответе.
— А тот чай, который пили вы, сэр, — Ханнасайд обернулся к Гаю, — был из того же заварочника, что и у мисс Гарриет?
— Наверное, — пожал плечами Гай.
— А я вообще пила кофе, — вставила Стелла.
— А что делала ваша тетя после завтрака?
— Здесь уже я могу вам помочь, — заговорила миссис Мэтьюс. — Она поднялась наверх и сказала мне, что чувствует себя неважно. Ее немного мутило. В общем-то, не было поводов для особого беспокойства. И я дала ей прекрасное лекарство, которое всегда принимаю от несварения. И мой опыт подсказывал, что…
— Хотелось бы посмотреть на это чудодейственное лекарство и на стакан, в котором вы его подали, — сказал Ханнасайд ледяным тоном.
— Да, конечно, на лекарство вы посмотреть можете, равно как и на стакан, только учтите, что стакан после того был вымыт! — с улыбкой ответила миссис Мэтьюс.
— Вы в этом уверены? — спросил Ханнасайд. — Значит, стакан унесли из комнаты мисс Гарриет?
— Естественно! — воскликнула миссис Мэтьюс. — Я очень часто принимаю лекарства и всегда предпочитаю их пить из личного стаканчика. А это был именно мой личный стаканчик.
— Так вы его вымыли самолично или отправили на кухню?
Миссис Мэтьюс потерла ладонью лоб.
— Не могу точно сказать… Всяко могло быть — сейчас уже и не вспомнить…
— Ну что ж, об этом я узнаю от слуг, — весело заметил Ханнасайд. — А что же вы сразу не вызвали доктора, мадам?
— О, это не так все просто! — воскликнула миссис Мэтьюс. — Моя золовка терпеть не могла докторов! И может быть, именно поэтому мы и не ведали о скрытой болезни, которая…
— Итак, когда вы уложили свою золовку в постель, вы не видели никакого повода для беспокойства?
— Никакого! — воскликнула миссис Мэтьюс. — И потом, я не заходила к ней примерно до полудня…
— А когда вы обычно встаете, миссис Мэтьюс? Только конкретно, с указанием часов, если вас не затруднит.
— Ну, чаще всего — к завтраку… Ну подумайте, не могу же я вам расписать свой распорядок дня по минутам…
И тут заговорил Эдуард Рамболд.
— Вы ведь всегда встаете в одно и то же время, миссис Мэтьюс! Так почему бы вам не назвать его? Что-то между половиной десятого и десятью, правда?
— Ну, пожалуй, чаще всего — так, — неохотно сказала она. — Да, кстати, суперинтендант, я не представила вам мистера Рамболда, большого друга нашей семьи, который всегда был так добр к нам…
— Вряд ли это интересно суперинтенданту! — заметил Рамболд. — Стелла, может быть, вы подскажете точное время, когда все началось?
Стелла заколебалась:
— Вы хотите сказать — когда мама уложила тетю Гарриет в постель?
— Именно. Полиции это важно, — уговаривал Рамболд. — Поднапрягитесь и вспомните.
— Ну, я помню, что встала ровно в десять, потому что как раз пробили старинные часы, и вышла в коридор, где увидела маму, выходящую от тети Гарриет с…
Под стальным взглядом матери Стелла осеклась и замолкла.
— С чем же она выходила?
Стелла несколько искусственно рассмеялась.
— Я хотела сказать, у нее в руках была щетка для обуви, но я подумала, что это не так уж важно для дела! — И, видя, что Ханнасайд тоже пристально смотрит на нее, она прибавила еще более неестественным тоном: — Я тут спросила, как там тетя Гарриет, а мама ответила, что ничего страшного, но она уложила тетю в постель и дала лекарство. Тогда я спустилась на кухню, а потом поехала за покупками…
— Спасибо, — кивнул ей Ханнасайд и повернулся снова к миссис Мэтьюс. — Следовательно, вы вышли от мисс Гарриет около десяти утра. Вы после этого выходили из дому?
— Нет, о нет! — воскликнула миссис Мэтьюс. — У меня были дела по дому.
— Вы входили в ее спальню между десятью и двенадцатью часами?
— Нет. Я писала письма, потом занималась своими цветами… Понимаете, когда я выходила от нее, она дремала, и я решила ее не беспокоить. Потом, уже ближе к двенадцати, я заглянула к ней в комнату, но взглянула только из полуоткрытой двери — и она показалась мне спящей. Гардины в комнате были задернуты, и не так просто было разобрать, что там с ней… Даже когда нас позвала моя дочь и мы с Гаем прибежали наверх, я с трудом могла поверить, что она умерла. И тогда сын по моему указанию позвонил доктору. Вот и все.
— Скажите, миссис Мэтьюс, — без выражения продолжал Ханнасайд. — Вы пробыли дома ВСЕ утро, целиком?
— О да, именно так. Я могу вам быть еще чем-нибудь полезна? Можете опросить меня по второму разу, например…
— Нет, спасибо. Но я хотел бы поговорить с прислугой, которая готовила чай для мисс Гарриет Мэтьюс.
— Ничего проще! — воскликнул Гай и потянулся к кнопке звонка.
— Нет, нет, не надо! — остановил его Ханнасайд. — Не надо звать ее сюда. Не мог бы я переговорить с ней в отдельной комнате?
Гай покраснел, застыдясь своей суетливости…
— Ну конечно, где угодно, пожалуйста…
— А я бы хотела отложить ВАШ разговор с НАШЕЙ прислугой до тех пор, пока вы не установите, что смерть Гарриет произошла именно от отравления, — вдруг жестко сказала миссис Мэтьюс. — Все происходящее и без того уже портит наших слуг, не надо усугублять… И кроме того, Мэри вряд ли сможет рассказать вам что-нибудь, чего не знаем мы. А мы вам сообщили все, что знали.
— Ну что ж, миссис Мэтьюс, в таком случае я постараюсь не отрывать ее от работы надолго. Буквально три минуты, если позволите.
