— Да нет, к чему усложнять, — ответил я. — Выбраться из здания не так уж сложно, если не несешь телевизор под мышкой или чей-нибудь труп, перекинутый через плечо.
Да и войти в здание не столь уж сложно, если, конечно, знать, как это делается. То же самое я говорил Кэндлмасу и накануне, стремясь внушить ему идею, что мы прекрасно обойдемся и без Хобермана, но ничего из этого не вышло. По всей видимости, капитан Хоберман является неотъемлемой частью проекта. Мы с капитаном повязаны, как поп-дуэт, и отвязаться от него мне вряд ли удастся.
По пути вниз Хоберман снова останавливался на каждой площадке, а когда мы вышли на улицу, уцепился рукой за железное ограждение, тяжело переводя дух.
— Скажи-ка, приятель, где тут лучше всего ловить такси? — спросил он.
— Давайте пройдемся, — предложил я. — Это всего в трех кварталах.
— Так-то оно так, но один из них тянется на полгорода.
— Пусть даже и на полгорода.
Он пожал плечами, закурил сигарету, и мы тронулись в путь. Я расценивал это как свою победу, но вскоре изменил мнение, когда он на всех парах заскочил в «Вексфорд-Касл», ирландский бар на Лексингтон-авеню.
— Самое время пропустить по маленькой, — объявил он и заказал двойную порцию водки.
Бармен с лицом человека, который перевидал все на свете, но успел позабыть, налил ему из бутылки, на которой был изображен русский в меховой шапке и со зверской ухмылкой на физиономии. Я начал было доказывать, что мы собирались добраться до нужного места к полуночи, но не успел окончить фразу, как капитан осушил стаканчик.
— А ты что-нибудь будешь?
Я покачал головой.
— Тогда идем, — заявил он. — К полуночи поспеем. Как раз в это время там на дежурство заступает ночная смена.
Мы снова зашагали по улице — похоже, что выпивка взбодрила его.
— Хочешь, загадку загадаю? — спросил он. — Сколько дров мог бы нарубить сурок, если б сурок мог рубить дрова?
— Да-а, это вопрос…
— А ты этого типа давно знаешь?
Тридцать два часа, пошел тридцать третий.
— Нет, не очень, — сознался я.
— Ну и какое впечатление? А знаешь, когда он о тебе рассказывал, то называл как-то по-другому.
— Разве?
— Что-то вроде «Робин-Бобин», но не совсем. «Робин бодр»? Нет, ерунда какая-то. Погоди… «Рад и бодр»? — Он пожал плечами. — Ладно, не важно. Но только не Томпсон, это точно. Даже и близко не лежит.
— Да, постарел человек, что тут скажешь…
— Склероз, — подхватил он. — Так как оно все же пишется?
— Не думаю, что это имеет такое уж большое значение.
— Имеет. Если хочешь знать, то мне вообще не нравится все это дело, — сказал он. — Слишком много поставлено на карту, слишком уж много надежд связывают с ним разные люди. Впрочем, тебе, наверное, лучше о том не знать, верно?
— Думаю, да.
— Много болтаю, — сокрушенно заметил он. — Вечная моя проблема… — И он замолчал и не проронил больше ни слова, пока мы не подошли к зданию.
Да, это была настоящая крепость. «Боккаччо» — один из самых больших жилых домов на Парк-авеню, в двадцать два этажа высотой, с роскошным вестибюлем в стиле «ар-деко» — бесчисленные растения в кадках делали его похожим на джунгли. У двери маячил портье, внутри, за столиком, сидел консьерж, и я был готов поклясться, что и в лифте торчит дежурный. Все они были в ливреях темно-бордового цвета с золотыми галунами и выглядели весьма внушительно. И еще на них были белые перчатки, что несколько портило впечатление, поскольку тут же вызывало в памяти диснеевских зверушек.
— Капитан Хоберман, — представился Хоберман консьержу. — Я к мистеру Уиксу.
— О да, сэр, мистер Уикс ждет вас. — Консьерж сверился с гроссбухом, поставил в нем птичку и вопросительно взглянул на меня.
— А это мистер Томпсон, — сказал Хоберман. — Он со мной.
— Хорошо, сэр. — Еще одна птичка уселась на страницу. Да, вздумай я пробраться сюда самостоятельно, мне бы пришлось несладко. И все же…
Лифтер наблюдал эту сцену, не отходя от дверей лифта, и наверняка слышал каждое слово. Уж больно гулкий был голос у Хобермана, так и гудел на весь вестибюль, эхом отдаваясь от каждой пальмы. И когда мы подошли к лифту, он спросил:
— Двенадцатый, джентльмены?
— Двенадцатый, квартира «Джей», — ответил Хоберман. — К мистеру Уиксу.
— Слушаюсь, сэр. — И мы поехали наверх и вышли на двенадцатом этаже. Лифтер указал на апартаменты «J» и наблюдал, правильно ли мы следуем его указаниям. Мы подошли к двери, и Хоберман, приподняв мохнатую бровь, одарил меня многозначительным взглядом — лестничная клетка, моя непосредственная цель, находилась всего в нескольких шагах от того места, где мы остановились, но она просматривалась из лифта, а лифтер все еще бдил. Я выставил палец и надавил на кнопку звонка.
— Но что я скажу Уиксу? — всполошился Хоберман. Слава богу, говорил он достаточно тихо.
— А ничего. Просто представьте меня, и все, — ответил я.
Дверь отворилась. Уикс оказался толстеньким коротышкой с ярко-синими глазками. Он почему-то носил дома шляпу — черный хомбург,[7] но, в конце концов, это его дом и его шляпа, так что он был полностью в своем праве. Весь остальной туалет выглядел менее официально. Подтяжки с петухами поддерживали брюки из универмага «Брукс Бразерс», рукава рубашки закатаны, галстук отсутствовал, а лицо выражало некоторое недоумение, что и понятно.
— Рад тебя видеть, Кэппи, — обратился он к Хоберману. — А это…
— Билл Томпсон, — ответил Хоберман. И именно в этот момент я услышал, как затворились двери лифта.
— Живу в этом доме, — сказал я. — Встретился с… «Кэппи»? Нет, лучше не надо. — Встретился с этим джентльменом внизу, слово за слово, заболтались, вот и проехал мой этаж. — И я добродушно усмехнулся. — Рад был познакомиться, мистер Уикс. Всего вам доброго, джентльмены.
И я прошел по коридору, отворил дверь на пожарную лестницу и сбежал вниз.
Слава богу, хоть камер на лестнице не было.
Впрочем, телевизионной системой слежки «Боккаччо» все же был снабжен. Я заметил за спиной консьержа несколько экранов. Один демонстрировал прачечную, остальные показывали, что творится на улице у входа, в грузовых и пассажирских лифтах, возле черного входа, выходившего на Семьдесят четвертую, а также в гараже, расположенном в подвальном помещении.
На каждом этаже находились две лестничные клетки, а потому для того, чтобы охватить и их системой наблюдения, нужны были по две камеры на каждый этаж и столько же экранов для консьержа — ослепнешь смотреть. Правда, существует и другая система: можно установить камеры с записывающим устройством, а потом, при необходимости, просматривать, что записалось на пленке, но, видно, здесь сочли эти ухищрения излишними.
Я убедился в этом, лишь оказавшись на лестничной площадке. Впрочем, нельзя сказать, чтобы меня слишком беспокоила подобная вероятность. Я как чувствовал, что лестничные клетки не просматриваются, а если бы даже и просматривались, то, думаю, тоже ничего страшного.
Вся штука в том, что, когда объект хорошо охраняется, никаких инцидентов там, как правило, не происходит. Ну, начать с того, что никто, кроме жильцов, и не сунется в такой дом — даже ребятишки из китайского ресторана, которым всего и надо-то, что подсунуть свое меню под каждую дверь в Манхэттене. Чем совершенней система безопасности, тем, естественно, в большей безопасности вы себя чувствуете, а когда в течение длительного времени ничего плохого не случается, вы просто перестаете обращать внимание на все эти приборы.
Ведь что, к примеру, произошло в Чернобыле? Там у них имелся какой-то прибор с сигнальным устройством, и, когда вся эта штуковина жахнула, прибор не подвел, сработал как полагается. И какой-то несчастный придурок взглянул на него и решил, что он, должно быть, сломался, — потому как показания там были совершенно ненормальные. И проигнорировал их.
И все равно факт, что стать героем «Самого смешного американского видео» мне вроде бы не суждено, сам по себе отраден.
Спустившись на четыре этажа, я сперва убедился, что в холле никого, затем подошел к квартире под номером «8-В». Позвонил. Правда, меня уверяли, что дома никого не будет, но ведь Кэндлмас мог и ошибиться или же по чистой случайности нацелить меня вовсе не на ту квартиру. Итак, я надавил на кнопку звонка и, не дождавшись ответа, позвонил еще раз. Затем вынул из кармана набор отмычек и занялся делом.
Ничего сложного. Если хотите познакомиться с самыми хитроумными замками, в роскошные здания на Парк-авеню заглядывать вам не следует. Ищите их в многоквартирных домах или же особнячках, где нет ни портье, ни консьержей. Там вы обнаружите решетки на окнах, систему сигнализации, самые немыслимые замки, которые только изобретал мозг человеческий. В квартире «8-В» было два замка: один «сигал» и один «рэбсон», оба — стандартные штифтовые цилиндры, вполне крепкие и надежные, но не сложнее кроссвордов, публикуемых в программе телепередач.
