– Мы против любой неволи – цирк, зоопарк… Еще с нашими условиями. У нас в зоопарках животные в два раза меньше живут, чем на воле, а в цирке – в три! В три! Их ведь там бьют еще, фокусам учат! Вот вы… – «Зеленый» вдруг всем телом повернулся к Жоре и чуть не вписался во встречный трактор «Кировец». – Вот вы представьте, что вас поймали, отдали в цирк…
– Кто поймал? – возмутился Любимов.
– Да кто угодно! Китайцы, чеченцы… Или эти, марсиане. И учат там на задних лапах ходить, считать…
– Это Жора и так умеет, – поспешил заметить Рогов, пока Любимов не опустил кулак на затылок пламенному экологу. – А к марсианам даже интересно. Как у них там, что… Мы в детстве в марсиан играли!
Жора сзади язвительно крякнул.
– Я же фигурально, вы же понимаете, я же фигурально, – горячился Золотарев. – Стали бы учить вас чему-то несвойственному, и били бы, били. И вы вместо семидесяти пяти лет прожили бы двадцать пять!
– В цирке и пяти бы за глаза! – прикинул Любимов.
– О том и речь! Или вот льва упомянули… Так я про него знаю, про нашего льва! Арсен его имя. Есть такая партия Жизни. У нее лев на эмблеме! И эта партия взяла над Арсеном шефство. Кормит его уже года три: мясо поставляет в рамках благотворительности. Лев, извините за выражение, жрет, расширяется, а клетка-то не расширяется! Да ее, по совести, и расширять-то некуда. Тесно!
– Надо партию Смерти привлечь, – предложил Любимов. – Пусть в соседних клетках зверей уморит, тогда льву можно метражу прибавить.
– Это не выход. – Золотарев, похоже, всерьез воспринял Жорино предложение и даже несколько секунд его обдумывал. – Звери должны жить на свободе, иначе экологический баланс нарушается. В природе же все взаимосвязано. Каждая мошка имеет свое место.
– Мне ваши взгляды близки, – задумчиво протянул Рогов. – Я вот свинью хочу выпустить, а теща против.
– Откуда выпустить? – не понял Золотарев.
– Из квартиры. Она в ванной живет.
– В ванной? – удивился эколог. – Это же нонсенс!
– Не то слово, – вздохнул Василий. – Нонсенс, я бы сказал, в квадрате!
– Так вступайте к нам в партию, мы вам поможем! Свинья в доме чревата…
– Ты лучше за дорогой следи, агитатор-аллигатор, – посоветовал Любимов. – Уже подъезжаем.
Золотарев притормозил у километрового столбика с отметкой «30». Пусто.
– Никаких признаков, – пробормотал «зеленый».
– И, пока ехали, никого не видели, кроме трактора. Не на «Кировце» же они лемура увезли… – почесал в затылке Рогов. – Хотя, в общем…
– Смотри, – наклонился вперед Любимов, – Вон съезд на грунтовку. Наверняка там. Если вообще были…
Вторично Татаринов своей просьбы не повторял. Он редко кого просил дважды, а трижды – никогда. Ясно было, что сановник все помнит. И обдумывает.
Прежде чем отпустить гостя, министр долго хвастался коллекцией рыб. Там были микроскопические, их только через увеличительное стекло видно (из него как раз одна стенка аквариума и была сделана). Были арабские с замысловатыми вензелями по коже – по легенде, это суры из Корана…
Уже на прощание, снизойдя до рукопожатия, Луговой произнес нормальным деловым тоном:
– Попробую вам помочь. Но только после юбилея, когда в Москву, на рабочее место вернусь. Поговорю там кое с кем.
– Спасибо. На вас вся надежда. Все же вы наш. Питерский…
Золотарев осторожно съехал на то, что под снегом было, очевидно, «грунтовкой». На снегу виднелись следы протекторов. – значит, путь выбран правильный!
– Не дай Бог, с ребятами что-то, – нервничал Золотарев. – Я Мотылю не прошу.
– Кто это? – насторожился Любимов.
– Крутикова так зовут. Директора птичьего рынка.
– Кондратьевского?.. – Рогов с неудовольствием вспомнил происхождение своего поросенка.
– Другого, на Васильевском.
– Судимый? – почему-то уточнил Любимов. Будто бы директор птичьего рынка непременно должен быть судимым. Или вообще любого рынка.
Другой давно волнующий вопрос: почему рынок, где торгуют мышками, кошками, рыбками, а из-под полы и медвежатами, называется птичьим, – он оставил на потом.
– Да нет, к сожалению, несудимый, – вздохнул Золотарев. – А кличка еще с советских времен, когда он на вокзалах мотыль и червей рыбакам продавал. Там такая была мафия – у-у-у, не подступишься!.. Зато сейчас уважаемый человек. В городе почти вся контрабанда животными через него идет.
– Чего ж его не посадят?
– Кто? Рынок-то легальный. А то, что там редкими животными из-под полы торгуют, никого не волнует.
– И львами из-под полы?.. – Рогов представил себе льва «под полой». Даже львенка. Картинка не вырисовывалась.
– Львов на заказ везут. И всех таких – лемура того же… У Мотыля связи налажены – и за границей, и на границе…
– В таможню бы сообщили! – буркнул Любимов.
– Всем сообщали, устали ходить. Милиция говорит: «Контрабанда – не наше дело». А в таможне спрашивают: «Они через наш регион везут? Через Северо-Запад?». А мы-то откуда знаем: Север, Юг или Дальний Восток. Это ваше дело выяснить. Мы тогда плюнули и сами…
– С усами, – усмехнулся Жора.
– Ну надо же как-то противодействовать? – продолжал горячиться «зеленый». – Сначала на рынке несколько акций устроили, хотели внимание привлечь. Все без толку. Видимо, покровители у него высокие. Или просто всем до «сиреневой звезды». А уж потом деньги нашли и лемура заказали. Думали все зафиксировать и журналистам отдать. Или в прокура…
Договорить он не успел. Вася Рогов подпрыгнул на сиденье и ткнул пальцем в лобовое стекло:
– Джип впереди!..
Золотарев зачем-то прибавил газу, хотя пора было тормозить.
Джип криво стоял в кювете. Золотарев выскочил первым и бросился к дверце.
– Ничего не трогать! – крикнул Рогов. Дернул ручку носовым платком. В машине было пусто.
Золотарев невнятно запричитал.
– Тише ты! – оборвал его Любимов, прислушиваясь к чему-то.
– А? – не понял эколог.
– Тише, тебе говорят!..
Из глубины леса доносились слабые голоса. Пришлось брести к ним через глубокий снег. Спасибо резкому ночному похолоданию, которое заставило вновь залезть в зимнюю обувь. Случись вся эта история вчера, Жора, например, полез бы в сугроб в демисезонных ботинках.
Семыгин и ботаник Демченко обнаружились у ближайших деревьев: крепко привязанные к стволу и друг к другу. Кляпами насильники их рты не украсили, но звуки, которые издавали пострадавшие, все равно трудно было назвать членораздельными.
Семыгин отчаянно повторял: «Хэлп! Хэлп!» Очевидно, осознавая себя представителем цивилизованного мира, пострадавшим от рук безжалостных дикарей, он инстинктивно перешел на язык, знакомый западным демократам. Хотя ожидать в питерском лесу англоязычных спасателей вряд ли было разумно.
Демченко же просто мычал. По лицу его текли огромные, как виноградины, слезы, замерзая на ходу.
– Все, все, – утешал подельников Золотарев.
– Они нас раскрыли… – перешел на русский Семыгин. – Думал, конец… Финиш-финиш…
Ботаник перестал мычать и вдруг громко и четко застучал зубами, словно под влиянием стресса овладел языком лесных птиц, и в частности – дятла.
Перепуганный лемур вернулся, откуда прибыл: на загородную базу контрабандистов. Здесь было не столь комфортно, как в VIP-зоопарке Лугового, но все же элементарный уют своим временным постояльцам Анатолий Сергеевич Крутиков обеспечивал. От товарного вида зверя зависела его цена. А не дай Бог какой львенок или кенгуренок сдохнет – убытки приходится исчислять не просто тысячами, но десятками тысяч долларов.
Первым делом Крутиков осмотрел незадачливого лемура, бережно пересадил его обратно в клетку, налил воды, а потом уж набросился на подельников:
– Я же сказал: все забрать, рожу набить и отпустить. А вы?!
Скорик состроил лицо кирпичом:
– А чё мы?
– Отпустить, дурень, а не в лесу вязать! – злобно прошипел Крутиков.
Вообще, он был человеком уравновешенным. Но сейчас…
– Ну, не сдержались, Сергеич… – повинился Артюхов, – Заело…
– Пусть радуются, что не шлепнули, – упрямо заявил Скорик. – Руки чесались.
Крутиков заскрипел зубами:
– Запомни, дорогуша: у нас бизнес. А хочешь стрелять – иди к бандитам. Быстрее на нары вернешься.
– Да чё им, в натуре, будет? – бычился Скорик. – Постоят на свежем воздухе…
– Ага! И дуба дадут, – закончил Крутиков и повернулся к Артюхову: – Борь, ладно, этот дурень, но ты-то должен соображать!.. Зачем нам криминал?
– Сергеич, «зеленые» их найдут, они место знают, – рассудил Артюхов.
– И ментов вызовут, – кивнул Крутиков. – Ко мне же первому и придут.
– Мы насчет ментов предупредили… – начал Скорик, криво улыбаясь.
Насчет ментов он каждого «зеленого» специально пару раз предупредил по ребрам, а потом еще пару раз по сусалам… Приятно было вспомнить.
