Ознакомительная версия.
По этой же самой причине я снова набрала телефон следственного отдела УВД – и опять безрезультатно. Только теперь мне отвечали, что майор Овсянников на выезде. Черт бы его побрал, из-за него я никогда не отвяжусь от Николаевой! Странно только, что Ольга не напоминает о себе: это на нее совершенно не похоже…
– Привет! – услышала я над самым ухом. – А я вот решила тебе напомнить о своем существовании: иначе ты совсем забудешь, что у тебя есть родная сестра!
– Как же: забудешь тут… Ты к нам какими судьбами?
– Попутным ветром, Поленька. Можно даже сказать, ветром перемен!
Вид у Ольги Андреевны был точь-в-точь как когда-то давным-давно, когда она не то в пятом, не то в шестом классе выиграла десять рублей в книжную лотерею – помните, на всех углах стояли такие маленькие прозрачные барабанчики?
– Каким еще ветром, каких перемен?! Черт знает что… Могла бы, кстати, и позвонить предварительно, знаешь ведь, что на работе у меня напряженка со временем.
– Угу, я и вижу! – Ольга Андреевна окинула скептическим взглядом лежащую передо мной «сенсацию». – Газетки почитываешь? Ну-ну! Это кстати – «Смерть барабанщика».
– Почему это?
– Да потому, что я нашла клиента! – выпалила сестра.
– Вернее, клиентку. Меня попросили… Ну, то есть, конечно, нас с тобой попросили разобраться с этим дельцем.
– Каким еще дельцем?! Ты опять, что ли, с утра от мигрени лечилась? – разозлилась я. Но Ольга с чувством глубокого превосходства в голосе возразила:
– Свой тренерский юмор можешь оставить при себе. Ты меня прекрасно поняла: я говорю про убийство Стаса Уткина. Если мы его раскроем раньше милиции, то нам заплатят кучу денег. Учитывая черепашью скорость, с которой продвигается официальное расследование, сделать это будет не так уж сложно. Как ты думаешь?
Глава вторая. Два товарища, третий в уме… Ольга
Видя, что сестра не собирается высказывать свое мнение, а только обалдело хлопает длинными ресницами, я картинно уселась на стул по другую сторону от ее стола, закинула ногу на ногу и переспросила с нажимом:
– Так что ты думаешь по этому поводу, Полина? Кстати, твоя вонючая сигарета совсем догорела, ты сейчас обожжешь себе пальцы!
Это было своевременное предупреждение… Вернее, оно самую малость опоздало: чертыхнувшись, Полина Андреевна швырнула дымящийся «бычок» в пепельницу и устремила на меня взгляд, «черной молнии подобный». Как будто это я была причиной ее неловкости!
– Что я думаю по этому поводу? Я тебе уже сказала: думаю, что ты, моя дорогая, уже приложилась с утра пораньше к бутылочке, и потому явилась сюда рассказывать мне сказки!
Нахалка демонстративно втянула носом воздух, и я инстинктивно отпрянула, собираясь возмутиться по полной программе. Но Полина не дала мне и рта раскрыть!
– Только не говори мне, что какой-то идиот собирается заплатить тебе за убийство Уткина… Тьфу ты, черт: за расследование убийства!
Я вскочила со стула.
– Знаешь что?! Я пришла сюда по делу, а не выслушивать твои беспочвенные оскорбления! Если даже от меня пахнет коньяком, то это еще не причина, чтоб хамить родной сестре! Может, эти пятьдесят… ну, сто грамм! – может, они мне были необходимы для заключения выгодного соглашения? Может, я выпила с будущей клиенткой, чтобы… Эх, да ладно, что с тобой говорить! Если тебя это не интересует, я ухожу.
И я, крутанувшись на каблуках, направилась к выходу с гордо поднятой головой. Не очень, правда, быстро направилась…
– Э-эй! – донеслось до меня неуверенное.
Ага! Расчет оказался верен. Шалите, Полина Андреевна: ваша сестра не собирается так быстро сдаваться! Особенно после того, что вы ей только что тут наговорили…
Я не обернулась – лишь чуть-чуть замедлила шаг.
– Что такое?
– Да я… это… О какой клиентке ты говоришь?
– Забудь об этом. Я вижу, ты сейчас не расположена говорить о делах. – И я сделала еще одно движение по направлению к двери.
Полина тоже выскочила из-за стола.
– Нет уж, ты погоди, погоди! Сказала «А» – говори теперь и «Б». Пока все не расскажешь, я тебя никуда не отпущу!
– Да я и спрашиваться у тебя не буду: уйду, да и все. Не собираюсь я с тобой разговаривать, пока не извинишься за свое безобразное поведение!
– Ты подбирай выражения: «безобразное»! – взорвалась было по своему обыкновению Полина, однако тут же угасла. У нее просто не было другого выхода, и она это отлично понимала.
– Ну ладно тебе дуться… Извини! – донеслось до моих ушей.
– Не слышу в твоем голосе искреннего раскаяния!
– Ну, знаешь!.. Хорошо: Оля, извини меня, пожалуйста! Хотя черт меня побери, если я знаю – за что… А теперь рассказывай!
Приятно все-таки чувствовать себя победительницей! Только после того, как Полина Андреевна окончательно смирилась, я сменила гнев на милость и рассказала ей все. Ну, почти все – с некоторыми несущественными купюрами. А дело было так. Вчера утром, когда добрый старый Дрюня Мурашов явился ко мне с дурной вестью и со «смягчающим обстоятельством» в пол-литровой таре… Впрочем, нет: тут-то я как раз и сделала купюру, и… хватит об этом! Вчера утром, когда я поговорила с Полиной по телефону о загадочно0 м убийстве Стаса Уткина, моего любимого телеведущего и репортера, и, как всегда, не нашла взаимопонимания, – я не выдержала и позвонила Жоре Овсянникову сама. Однако меня ожидало фиаско: майор оказался в командировке аж до вторника. Столь долгого бездействия я вынести не могла, и кинулась названивать своим знакомым, которые могли знать что-нибудь сверх того, что мне наболтал Дрюня. Ну, если не знать – так хотя бы разделить мою обеспокоенность катастрофическим ростом преступности, добравшейся своей грязной рукой уже и до «четвертой власти»!
На удивление, большинство моих знакомых отнеслись к воскресной сенсации довольно прохладно. Я была неприятно поражена тем, что, оказывается, не одна моя сестрица больна социальной болезнью под названием «дофенизм»! Все, буквально все восприняли новость совершенно равнодушно.
Наконец, после пяти или шести бестолковых звонков, от которых у меня только разболелась голова – видимо, паршивец Дрюня напоил фальсифицированной водкой! – меня осенило. Танечка Арбатова! Вот кто сейчас сможет ответить на все мои «как» и «почему».
Однако воодушевление мое очень быстро сменилось жестоким разочарованием, когда, перевернув всю квартиру вверх дном, я так и не смогла отыскать визитку с телефонами главного редактора «Тарасовских вестей». А ведь я точно помнила: Таня вручила мне свою карточку, когда мы пару недель назад случайно встретились с ней на праздновании юбилея торгово-промышленной палаты! Кирилл Козаков, мой бывший муж и сегодняшний преуспевающий бизнесмен – злые языки вроде Полининого склонны увязывать между собой эти два события причинно-следственной связью, – так вот, Кирилл по старой памяти пригласил меня составить ему компанию, а Таня Арбатова была там с… Впрочем, это совершенно не важно, с кем она там была. Главное – что мы встретились после долгого перерыва и, вопреки моим ожиданиям, очень мило пообщались.
С тех пор, как эта шикарная тридцатипятилетняя женщина – тогда еще никакой не главный редактор, а просто журналистка, хотя не без имени, – консультировалась со мной по поводу развода со вторым мужем, прошло уже больше трех лет. Сначала мы изредка перезванивались, потом все реже, а после и вовсе потеряли друг друга. Вернее, потеряла она меня, потому что я даже против воли имела возможность следить за карьерой бывшей клиентки. Татьяна стала часто мелькать на экране, причем не только в роли интервьюера, но и наоборот: теперь интервью брали у нее. За ней бегали с телекамерами, снимали на работе – в громадном редакторском кабинете с итальянской офисной мебелью, в кругу семьи – в новой квартире в трех уровнях в суперэлитном домике на набережной, на природе – на фоне уютного костерка с балычком и коньячком, с роскошной серебристо-синей «вольво» и сытыми харями охранников на заднем плане.
Все те же злые языки утверждали, что причину столь головокружительного взлета надо искать вовсе не в журналистских талантах Арбатовой, а совсем в других, и мне как ее бывшему психоаналитику, честно говоря, было нечего возразить. Но… Какое все это, в самом деле, имеет значение? Для нашей теперешней истории – ровным счетом никакого!
Итак, за прошедшие три года Таня Арбатова успела сделать карьеру, какая ее коллегам и не снилась, а я – услышать о своей бывшей клиентке множество нелицеприятных отзывов от самых разных людей. Я была уверена, что теперь при встрече она меня даже не узнает, однако, повторяю, ошиблась. Татьяна Михайловна не только узнала, но даже подошла ко мне на приеме, перекинулась несколькими любезными фразами и предложила звонить ей «по старой памяти в любое время», подкрепив предложение великолепной – черной с золотым тиснением – визиткой. Помню, я опустила ее в свою театральную сумочку, расшитую бисером и стразами, но вот куда она девалась после?! Я имею в виду – вместе с сумочкой…
Ознакомительная версия.
