Ясно, тётки продолжают ссориться из-за потерянного письма. Радуясь, что может переждать скандал в тихой кухне, девушка положила на поднос кекс, тарелочки, стаканы. Чайник вскипел. Она заварила чай и снова долила, очень хотелось подольше побыть одной. В этом доме не было у неё своего угла, негде было уединиться. Да и чайник понадобится полный, чай любят все и пьют помногу. Куда тётка могла сунуть письмо? Наверняка оставила там, где читала. А где могла читать? Стояла, значит, где-то, читала, тут ей что-то вспомнилось… Минутку. Крёстная её, Дороткиной, матери приезжает из Штатов, наверняка посетит их дом, — так могла думать тётка, — зайдёт в ванную на первом этаже, а там умывальник не в порядке, раковина держится одним концом…
Оставив закипающий чайник, девушка направилась в ванную. Конверт и письмо лежали на краешке ванны. Правильно, значит, рассуждала Доротка. Видимо, тётка Фелиция, вспомнив о неисправной раковине, отправилась посмотреть, не удастся ли её прикрепить к стене собственными силами.
Возможно, сунув письмо куда попало, стала искать отвёртку или ещё какой инструмент, пошла за ним в чуланчик, а по дороге забыла, зачем пошла. Возможно, её отвлекли засохшие листья на комнатных цветах, и она принялась их обдирать.
Читать длинное письмо не было времени. Доротка ограничилась лишь обращением: «Дорогая панна Доротка!» Ну конечно, письмо адресовано ей.
Куда спрятать письмо? В кармане джинсов пухлый конверт не поместится, жаль, сразу же не переоделась в халат, там вместительные карманы. Сунула письмо за газовую колонку, которой давно не пользовались, и поспешила в кухню, где уже разрывался чайник. Наполнила чаем стаканы и с подносом вошла в столовую.
Фелиция с Меланьей уже не ссорились, обе сидели за столом. На Доротку накинулись все три сестрицы.
Сильвия:
— Что так долго? Чем ты занималась столько времени?
Меланья:
— Тебя только за смертью посылать!
Фелиция:
— Всегда она копается! А вернись домой пораньше, глядишь, письмо бы и не потерялось.
Доротка не выдержала.
— Так я же не гуляла! С работы возвращалась!
— О, глядите, опять начинает! — обрадовалась Меланья.
— Не огрызайся! — одёрнула племянницу Сильвия. — А сахар где?
— Да вон же, на столе стоит.
— Где? Не вижу!
— А ты головку поверни немного, — посоветовала старшая сестра. — Так когда, говорите, приезжает эта крёстная?
И Фелиция принялась перелистывать карманный календарик.
Сахаром интересовалась лишь Сильвия, остальные, в том числе и Доротка, чай пили несладкий. Зато единодушно все в этом доме обожали непропеченный кекс. У Сильвии он всегда выходил непропеченным, но потрясающе вкусным. В редких случаях, когда тесто нормально всходило и пропекалось, кекс получался совершенно несъедобным.
На вопрос Фелиции ответила Меланья:
— Тебе лучше знать, ведь ты читала письмо последней.
— Не помню. На будущей неделе или в следующем месяце?
— Я помню! — с набитым ртом прошамкала Сильвия. — Четырнадцатого.
— Четырнадцатого числа этого месяца?
— Этого.
— Значит, через девять дней, — подсчитала Фелиция. — Что будем делать? Поедем в аэропорт встречать? Погодите, тринадцатого и четырнадцатого у нас будет Мартинек, обещал мне прибить полку в чулане. За день не успеет, значит, опять не прибьёт.
— Он и за два дня не успеет, — презрительно бросила Меланья. — У твоего Мартинека обе руки левые.
— Не говори глупостей, пусть и медленно, но парень все сделает. Только за ним надо присмотреть.
— И накормить! — проворчала Сильвия.
— Так ведь ты все равно готовишь на полк солдат, — возразила Фелиция. — А благодаря Мартинеку по крайней мере ничего не пропадёт. А она что, собирается поселиться у нас?
— Я не знаю, Сильвия…
— Я тоже не знаю. Но сдаётся мне, в письме упоминалось о гостинице. И о нашем доме тоже, в том смысле, что мы её примем. Никого другого у неё в Польше не осталось, кроме нас. А нотариус говорил, что она богата, помнишь? Так могла бы и в отеле поселиться.
Фелиция резко возразила:
— А с какой стати выбрасывать деньги на отель, если может и у нас пожить! До тех пор, пока не купит квартиру.
— Интересно, где у нас она поселится? — холодно поинтересовалась Меланья. — На чердаке? Или в твоей комнате?
— А почему не в твоей? — взъерепенилась Фелиция. — А ты переедешь к Сильвии. Доротка может спать здесь, на диване.
— Я бы предпочла в чулане, на раскладушке, — робко предложила Доротка.
— Как же, держите карман шире, разбежалась — отдам свою комнату! — раскричалась Меланья. — Старуха не ко мне приезжает. И что ты так заботишься о её состоянии, все равно тебе ничего не перепадёт!
— И вовсе я не забочусь об американке, просто здраво рассуждаю, — отбивалась Фелиция. — А если Доротка в чулане… Что ж, неплохая идея.
— Правильно! Доротка в чулане, а Сильвия здесь, на диване. А я останусь в своей комнате. Так же, как и ты.
— Сильвия на диване не поместится, это раз. А два — тогда нам всем придётся ложиться спать с курами, — отказалась от неплохой идеи Фелиция.
— Не нравится с курами — можешь с утками, с гусями, с кем хочешь, но я своей комнаты не отдам. Я работаю!
А Доротка размечталась о чулане, небольшой комнатке при кухне. Наконец был бы свой угол, пусть и крохотный, пусть и тесный. Она давно просила Фелицию разрешить ей поселиться в чуланчике, не прямо просила, намекала деликатно, но Фелиция всегда была против. Ведь тогда пришлось бы очистить чулан от издавна скопившихся там бесценных сокровищ: старого испорченного холодильника, ещё более старой и тоже испорченной швейной машинки, ставшей уже антикварной редкостью, сундука с драными половиками и прочим тряпьём, обшарпанных и поломанных рам для картин, довоенного котла для кипячения белья и ещё кое-какой мелочи. Доротка вызывалась одна перетащить весь этот хлам на чердак, впрочем, тоже забитый до отказа. Предлагала навести порядок на чердаке, кое-что выбросить, а на освободившееся место затолкать вещи из чулана, но Фелиция твёрдо стояла на своём. Патологически скупая, она в глубине души надеялась, что холодильник удастся отремонтировать, старинную швейную машинку продать в антикварный магазин, а рамы отреставрировать, и тогда им не будет цены. Лично она прекрасно помнила, что ещё до войны её отец очень дорого заплатил за них.
Ликвидировать свалку на чердаке Фелиции было тоже не под силу. Ещё бы, ведь более столетия туда стаскивали всякие ненужные вещи: поломанную трухлявую мебель, дырявые кастрюли, тряпьё, некогда бывшее одеждой, фрагменты чемоданов и сундуков, непригодных к употреблению стремянок и конфорок от печей, ещё довоенных. Впрочем, Фелиция и сама не знала, что хранится на чердаке, но подозревала — большие ценности, и не позволяла ничего выбрасывать.
Теперь же, в связи с приездом американской старушки, у Доротки появились кое-какие шансы.
Меж тем Фелиция снова сцепилась с Меланьей. Та ни в какую не уступала. Было ясно: она скорей дом подожжёт, чем уступит свою комнату. В чем-то она даже была права, слишком много вещей, необходимых для работы, находилось в её комнате, даже на короткое время лишиться их было затруднительно. Проще было лишить комнаты Сильвию с Дороткой.
Проблему решила Сильвия.
— Ну, хорошо, — вздохнув, произнесла она почти нормальным голосом, резко отличающимся от раздражённых выкриков сестёр. — Будь по-вашему. Я переселяюсь в чуланчик, а Доротка пусть спит здесь на диване. Она полуночница, та что никакие куры вам не помешают.
— Кура! — страшным голосом вскрикнула Фелиция, срываясь со стула. — Боже мой, я забыла сунуть курицу в морозильник! Теперь она протухла! Провонялась!
— Идиотка! — немедленно отозвалась Меланья. — Что за курица? Где?
— В кухне. В сумке. Под буфетом. Или под столом. Доротка, сходи погляди.
— Когда я была в кухне, там ничем не воняло, — попыталась успокоить тётку девушка, вставая со стула.
— Что за курица? Откуда? — строго допытывалась Сильвия.
— Троякова принесла, деревенскую. А я забыла тебе сказать. Хотела предложить потушить на завтра.
— Лучше из неё сварить бульон, — авторитетно заявила Сильвия.
— Ты думаешь?
— Ну да. Если эта курица из таких… свободно гуляющих, то из неё получится вкусный бульон.
— А не жалко? — сомневалась Фелиция.
— Все зависит от того, какого возраста курица. Если старая, то тушить её без толку, а вот бульон получится наваристый. А потом из мяса можно сделать котлетки или фрикадельки.
— Фрикадельки, говоришь? Неплохая идея.
Курицу Доротка обнаружила в кухне не под столом, а на сушке для посуды. Вытащила её из целлофана, обнюхала, обмыла под краном, вытерла чистой тряпочкой и, завернув в фольгу, сунула в морозилку. Хорошо ощипанная и выпотрошенная птица была в полном порядке. Покончив с ней, девушка опять поставила чайник. По опыту знала — потребуется.
