такой приступ немотивированной агрессии, которую я в себе гашу, и она переходит в сильную тревогу, почти в панику.
— Знаешь, ты вот прямо рассказал мне про мое утро. Я почти до обеда все эти эмоции испытываю…
Яна оторвала от копченого цыпленка крылышко и захрустела.
— И еще, — добавил Валериан почти шепотом, — бывает, мне кажется, что за мной следят. Это всё.
Яна закатила глаза.
— Нервы… Да, нервы. Ну ничего, подлечишься, и все будет хорошо.
— Теперь твоя очередь.
— Моя? — словно невинный ребенок, округлила свои огромные голубые глаза Яна.
— С чем ты ложишься лечиться?
— Извини… Ну, я это… Я, ну, как… — искала Яна подходящую причину. — Вот — от боязни летать! — радостно нашла она.
— И это все?! — удивился Валериан.
— Мало? Говорят, это очень плохо лечится.
— У меня и немотивированность, и страхи, и паника, и мания преследования… А у тебя — боязнь летать самолетами? Это несправедливо! — не согласился парень.
— Считаешь, маловато? — обеспокоилась Яна. — Надо что-то еще накинуть? Что же, что же… Сексуальное расстройство!.. — внезапно даже для себя предположила Яна.
Валериан округлил глаза.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, но на сексуальную маньячку ты не похожа. И я бы с таким признанием не рисковал. Еще не известно, какие методы лечения там практикуют при таком диагнозе.
— Точно! Ты — гений! Что же еще? Может, что вот я старею и схожу с ума. Хочу выглядеть пятнадцатилетней! Это же у многих женщин наблюдается?! — предположила Яна. — Я и заплакать могу вполне правдоподобно.
— Такие женщины обычно все время что-то делают с собой, что-то колют в лицо, в губы, увеличивают части тела, превращая себя в трансформеров, и ходят потом с мертвыми, анемичными лицами. Нет в тебе этого.
— Много ты понимаешь! Я тоже колола себе ботокс. Один раз. От морщин. Правда, деньги мне потом вернули — эффекта не было. Сказали, что меня даже ботокс не берет, — засмеялась Яна. — Хорошо, это не подойдет…
— Предлагаю анорексию, — сказал Валериан. — Ты очень худая. Гни эту линию. Мол, переживаю. У тебя, кстати, муж есть?
— Нет, — ответила Цветкова.
— Вот! Жми на это, мол, нет счастья в личной жизни. Нервничаю, плохо сплю, есть не могу, худею.
Яна внимательно слушала его.
— Ты серьезно? Я всегда такая была. Думаешь, реально это тянет на заболевание? — забеспокоилась она.
— У тебя сколько родов за плечами? — вопросом на вопрос ответил Валериан. — В смысле, детей?
— Рожала дважды, детей трое. А что? — не поняла Яна, куда он клонит.
— Интересен уже ответ, но не суть. Двое родов, и ты не располнела?
— Как видишь.
— Ну, это же ненормально! Ладно, после первых, но уже со вторыми родами точно должна была, — заверил ее Валериан.
— Думаешь? Нет, ты говоришь, как моя подруга Ася! Но люди-то все разные. Беременности у меня были тяжелые, я всегда худела. Какой там набор веса! — отмахнулась Яна.
— Но ты выглядишь так, что можно работать в этом направлении. Еще бы белой пудры на лицо, темные тени под глазами…
— Да ты еще и стилист!.. — хмыкнула Цветкова. — Сам-то как будешь закладываться? Доказывать свое расстройство? Отстреливаться от предполагаемой слежки невидимым пистолетом? — спросила Яна.
— Обиделась? — встрепенулся Валериан. — Я не хотел. Ты спросила, что бы я посоветовал, ну, я и посоветовал.
Яна отвернулась к окну, хмуро сдвинув брови, и только сейчас заметила, что на улице стемнело.
— Спать надо ложиться.
— Мы не допили и не доели, — отметил Валериан.
— Это, конечно, меняет дело, — вздохнула Яна и начала нервно чистить мандарин. — С тобой не поспоришь. Давай доедим и допьем.
Валериан схватил бутылку и разлил остатки шампанского в пластиковые стаканчики, но похвалы от Яны, мол, исправляется, не дождался, потому что в их купе постучали. Парень дернулся, словно его ударили током, сжался и тихо прошептал:
— Не открывай!
— Ты что? — растерялась она. — Мы же не у себя дома.
— Билеты у нас на входе проверяли. Не открывай! — снова попросил Валериан, заметно бледнея.
— Извини, — ответила Яна, отодвигая дверь купе в сторону.
А парень действительно страдает манией преследования.
Перед ними возникла высокая и полноватая женщина в форме проводника с пергидрольными волосами и несколько кривовато накрашенными ярко-малиновыми губами.
— Извините, что помешала, — несколько смущенно сказала она, — у меня очень такая информация… Туалет у нас био, туалетную бумагу туда не бросать.
— Мы в курсе, — ответила Яна.
— Титан горячий, у проводников можно взять чай, кофе, печенье, шоколадки… Всё включено в стоимость билетов. Чай в фирменных подстаканниках, — продолжила женщина, цепким взглядом ощупывая купе.
— Хорошо, мы учтем, — снова совершенно спокойно ответила Яна.
— И последний вопрос. Вы до конечной? В смысле, будить где-нибудь в Бологом вас не надо? — спросила проводница.
— До Питера мы, сами встанем, — заверила ее Яна, и проводница отступила, дав закрыть дверь.
— Странная она какая-то!.. — тут же подал голос Валериан.
— Чем? По-моему, обычная, — вернулась на свое место Яна.
— Высматривала тут все. Ты заметила?
— Работа у нее такая. Может, пыталась понять, кто мы друг другу? Мать и сын или любовники?
— Зачем? — не понял парень. — И так понятно, что… никто.
— Во-первых, ничего не понятно, во-вторых, плохо ты знаешь женщин. Их именно такие вещи и возбуждают, и интересуют. А уж когда такая разница в возрасте, то и подавно. Прекрати паниковать! Это — нормальная практика. Продолжаем вкушать яства, — предложила Яна.
— Любишь поесть? — уточнил Валериан.
— Да, несмотря на анорексию, — хохотнула Яна. — Я и мучное, и сладкое тоннами могу поглощать — и ничего. Обмен веществ у нас такой, то есть у меня.
— Подруги, наверное, ненавидят, — прищурился парень.
— Не знаю, не спрашивала. Может, где-то в глубине души и завидуют, и ненавидят. Тебе легче?
— Мне-то что, — хмыкнул Валериан.
— У тебя щеки порозовели, наверное, шампанское подействовало, — отметила Яна. — Ой! А это остановка. Неужели Тверь? Потом спать ляжем. Выйдем на перрон? — предложила она.
— Зачем? Мне и здесь хорошо.
— Да ты что! Подышать воздухом. Да и минералку я хочу купить, на платформе всегда продают.
— В купе останусь.
— Тебе что купить? — спросила Яна, засовывая ноги в сабо.
— Нет, по-моему, у нас все есть, — ответил Валериан.
Яна вышла из купе, закрыв за собой дверь. На перроне суетились люди. Многие были в шортах, в смешных, вытянутых на коленках трениках. Яна смешалась с толпой. Люди покупали чипсы, орешки, воду. Яна встала в небольшую очередь в одну из палаток и посмотрела вдоль перрона. Одна колоритная фигура ее весьма заинтересовала.
Минуты через две, уже с бутылкой минеральной воды, она подошла к проводнице, стоящей у их вагона и уже тревожно посматривающей по сторонам, выискивая глазами своих пассажиров, словно
