Дама его сидела на своем стуле и вяло ковыряла что-то зеленоватое в своей тарелке.
— Куда это он свалил, а, Аська?
— Может, в туалет… — предположила я.
— Так он что, не видел мой фурор? — оскорбилась подружка, потрясая кулаком в воздухе. — Да я ему…
Тут мы обе слегка пошатнулись, но устояли и даже благополучно добрались до столика. Приз нужно было обмыть. Шампанское явно было лишним: к тому времени и я, и подружка уже и без того были хороши, а понижение градуса и вовсе сыграло с нами злую шутку.
Лично у меня спустя 20 минут начались видения: мне всюду мерещился Аникеев, и я пыталась показать его Ритке, тыкая в толпу пальцами. Но он тут же исчезал, так что было непонятно, был он на самом деле или только казался.
Уставшая от видений Ритка, пошатываясь, прогулялась вдоль танцпола и констатировала, что за столиком ни Аникеева, ни его пассии не наблюдается, что позволило сделать ей скоропалительные выводы:
— Зуб даю, этот гад пошел с ней в номера. Небось ходил договариваться, разжился горницей и повел туда свою красну девицу. Уж я знаю, мы с ним, собственно, так и познакомились, ты же помнишь…
— Погоди-погоди, — высунув шею из плеч на максимальное расстояние вверх, как черепаха, я пыталась заглянуть поверх пляшущих передо мной восточных мужчин. — Смотри, вот же он, вернулся к столику…
Судя по всему, вновь возникший в нашем поле зрения Аникеев о присутствии в зале Ритки не подозревал, потому что вел себя чересчур спокойно. И в нашу сторону даже не поглядывал.
— Где? Не вижу! — встрепенулась Ритка.
— Да высунься чуть вперед…
— Точно, он! Явно что-то забыл или расплатиться вернулся. Так, Аська, дуй за ним, проследишь, куда он ее повел, запомнишь номер, а там уже я появляюсь во всей красе. Мне нужно подготовить эффектный выход.
— Может, ты сразу за ним и проследишь? — робко пискнула я, пошатываясь на стуле.
— Не, он меня заметит, и фееричного появления не выйдет. Этот гад еще меня виноватой выставит. А что? С поличным я его не ловила, скажет, встречался тут с одной по работе, наплетет с три короба. Мне надо взять его на живца! Точнее, на живце.
— Но как я…
— Вот, возьми мои солнечные очки, накидай волос на лицо, венок этот дурацкий… Да тебя родная мать не признает. Тем более, он не видел тебя всего раза два. И то мельком. Потихонечку за ним, а там звони мне…
— Ритка, я пьяная, меня шатает во все стороны, — заныла я, надеясь на помилование, но подружка сурово нахмурилась:
— А помнишь, как я в школе за твоим Капыловым следила, когда он со старшеклассницей под лестницей целовался? И ты сказала, что век не забудешь.
— Помню. Это запрещенный прием, — пробормотала я, поднимаясь и пошатываясь.
Протолкнуться к выходу оказалось сложнее, чем я думала. Пришлось имитировать восточный танец и плавно лавировать сквозь любвеобильную мужскую и недружественно настроенную женскую публику. Удавалось мне это плохо: пару раз отдавили ноги и дважды пнули локтем в область живота.
К тому времени, как я оказалась возле выхода, Аникеева уже нигде не было. Я припустилась из ресторана, сбежала вниз по лестнице и оказалась в холле. В конце коридора мелькнул знакомый костюм в полоску, и я приободрилась. Справа был гардероб, далее следовала бильярдная и прямо напротив лестницы — новый коридор, по которому и шел Аникеев.
Я засеменила в ту сторону, добежала до конца, спотыкаясь о ковровую дорожку, и уже совсем сбилась с ориентира, но внезапно коридор закончился поворотом и крутой лестницей наверх. Там, судя по всему, располагались номера для постояльцев.
На лестнице было тихо, но я на всякий случай затаилась и прислушалась. Ничего не предвещало беды или хотя бы чьих-то шагов. Я было запаниковала, что провалила Риткино задание — думай теперь, где искать этого блудного попугая, — но внезапно сверху послышался приглушенный разговор, и я, прислонясь к стенке и крадучись, как в шпионских фильмах, потопала наверх. Представив, как смешно я выгляжу со стороны в солнечных очках и в венке, я сдавленно хихикнула, но очень скоро смеяться мне расхотелось.
Когда я вплотную подобралась к темному пролету между вторым и третьим этажом и попыталась аккуратно выглянуть в коридор, сзади вдруг раздался резкий шорох, кто-то зло засопел, а мой рот тут же зажала чья-то мозолистая рука.
От неожиданности я не успела даже оказать сопротивление (хотя кого я обманываю, сопротивление вообще представлялось мне туманно: кусаться, бить в пах?), а разом обмякла и покорилась судьбе. Может, маньяк? Ох, уж лучше бы это Аникеев заметил слежку и решил проучить меня, чтобы не повадно было…
Судьба в лице моего нападавшего меж тем легко подхватила меня и поволокла по коридору, но в другую сторону. Впрочем, коридор там почти сразу же закончился выходом на общий балкон. Дверь была открыта, собственно, туда меня невежливо и впихнули. Я ойкнула, ударившись об косяк, потерла локоть и, наконец, повернулась.
К моему удивлению, сзади стоял не Аникеев, а какой-то незнакомый мне мужик среднего роста с плоской, круглой и очень злой физиономией, которую я едва могла разглядеть в свете тусклой лампочки.
— Так ты танцовщица?
— Ну…
— Что ну?
— В каком смысле танцовщица? — проблеяла я. — Если по работе, то да, а так…
Мне не дали договорить:
— Какого хрена ты поперлась туда без предупреждения? Понаберут с улицы… Слышь, Толян, еле успел стриптизершу ухватить, велено же было ждать моего сигнала на улице, и только потом…
— Да ладно, девчонка из новеньких, да? — усмехнулся Толян, который сидел здесь же, в углу балкона, на корточках, и дымил сигаретой. В темноте разглядеть его было сложно, поэтому о его присутствии я узнала только по голосу.
— Из новеньких… — все кипятился мой обидчик. — Обещали брюнетку прислать, а тут белобрысая. Да и прикид какой-то дурацкий: цветочки. У нас
