— Нет, спасибо.
— Да ладно тебе! Садись, попробуй! Я тебе скажу, что делать.
— Лучше я буду вести наблюдение за павильоном.
— Ну, тогда может, вы, соколики, хотите?
Соколики не заставили себя долго упрашивать. Сет сел за штурвал, а пилот и Рэнди заглядывали ему через плечо.
— Занятие для настоящих мужиков! Особенно для таких, как вы, ребята, — назидательно выпалил пилот. — Вы американцы, да? Ну вот. Поедете во Вьетнам, там сразу станете вертолетчиками. Вертолет — основное средство ведения современной войны, так? Один за штурвалом, другой у борта с пулеметом, чтоб косить косоглазых… И еще третий должен быть — чтоб поливать их напалмом. Вы, мужики, следите внимательно, я вас сейчас научу летать — во Вьетнаме сразу офицерские погоны получите!
Хотя территория выставки закрывалась хорошо после полуночи, доступ посетителей в национальные павильоны заканчивался гораздо раньше. В четверть двенадцатого двери кубинского павильона заперли. Вскоре внутри стал гаснуть свет — осветительные установки в залах потухли одна за другой, а не все сразу, как это случилось, когда Арлетта вырубила одновременно все выключатели.
— Теперь ждать осталось недолго, — объявил я. — Видите, напротив них закрывается павильон, а после того, как закроются и соседние, они смогут безбоязненно вывести заложников.
— Скорей бы уж. А то мы что-то больно низко летим.
— У нас горючее на исходе?
— Нет, нет, с этим в все в норме… Хотя фигурально выражаясь — да. — Пилот потряс бутылкой «Макнафтонз». Эта была не та бутылка, которую мы пустили по кругу. Ту мы уже давно опустошили и сбросили в канал. Он сжимал в руке вторую бутылку, и виски в ней осталось меньше половины.
Да, изрядно было выжрано виски, ничего не скажешь. Причем не только нашим безымянным пилотом. Отнюдь нет. Мы все оказались на опасной грани между пьяной удалью и трезвостью рассудка, а гремучая смесь виски и красных кровяных телец, бурлящая в наших жилах, привела нас в состояние коллективного веселья. Четыре нестройных пьяных голоса разрывали тишину ночного неба. Сет и Рэнди солировали, горланя традиционные пацифистские гимны вроде «Куда исчезли все цветы» и «Не стреляй, браток, не стреляй». Пилот добавил в общий репертуар «Далеко до Типперери», а я исполнил «Коль дядя Сэм тебе не по нраву, возвращайся домой из далеких краев».
К этому моменту мы, сухопутные салаги, уже овладели начатками летных навыков. Из всех троих, правда, наихудшим пилотом-курсантом оказался я. Но наш воздушный ас говорил правду: управлять его колымагой и впрямь оказалось легче легкого, причем, по-моему, чем в большем подпитии был сидящий за штурвалом, тем послушнее становился вертолет.
Только Рэнди затянул «Не хочу идти в солдаты, не хочу я воевать» — причем каким-то жалостливым деревенским говорком, — как вдруг я заметил в свой театральный бинокль легкую суматоху на земле и жестом приказал ему заткнуться. К выходу из кубинского павильона подкатила вереница машин с потушенными фарами. Я заорал пилоту, чтобы он подлетел поближе. Машин было четыре — одинаковые черные седаны с намалеванными на передних дверцах неразборчивыми гербами.
— Так вот как они вывозят заложников, — догадался я. — Это же консульские машины. На них распространяется дипломатический иммунитет.
Мы летели по прямой траектории, стараясь не сильно удаляться от павильона, чтобы не пропустить ничего важного. Я увидел, как распахнулись дверцы седанов, и попросил пилота развернуться. Из павильона вывели с десяток людей, которые расселись по машинам. Двое мужчин несли что-то тяжелое — то ли сверток, то ли мешок, смутно напоминавший мне фигуру Арлетты.
Дверцы захлопнулись, и все четыре машины тихо отъехали от тротуара.
— Ну чо, лететь за ними, мистер Таннер?
— Да.
— Ща сделаем. Ночью это полегче будет, чем днем. Гляньте-ка, включили фары. Теперь они стали похожи на стаю светляков.
— А мы на кого похожи?
— Не понял. Повторите вопрос, сэр?
— У нас ведь тоже огни горят, — медленно проговорил я. — И грохот от нас такой, что земля дрожит. Одно дело летать над территорией выставки — там полно вертолетов и их друг от друга не отличишь. Но вертолет над центром Монреаля…
— А-а, то есть, по-вашему, они ща — ик! — рванут в центр города?
— Либо в центр, либо на автостраду. В любом случае мы не сможем продолжать наше преследование незаметно, так?
Пилот обернулся ко мне и ухмыльнулся, демонстрируя столько зубов, сколько ни у кого не бывает во рту. Я все еще не мог привыкнуть к мысли, что он был способен управлять вертолетом хоть с завязанными глазами.
— Огни можно вырубить!
— Вряд ли стоит это делать.
— Не стоит, но можно. Хотя шум винтов — это похуже, чем огни. Но ведь у всех профессионалов есть свои заморочки! Я вот могу идти за ними прямым ходом, а они даже не заметят. Я же раньше патрулировал шоссе в Онтарио — ик! — с радарной пушкой отлавливал лихачей. Так, скажу вам, редко кому удавалось меня издалека заметить — в основном, бедолагам приходилось штрафы платить за превышение. А мы этим кубинским гадам сумеем сесть на хвост, уж поверьте! Это вам обещает не кто-нибудь, а сам… Что за хрень?
Он опять не раскрыл тайну своего имени.
— Что-то не так?
— Чой-то я их упустил… — протянул безымянный пилот. У меня сердце упало. Мы даже еще не вылетели за территорию выставки. — А, да вон же они! Четыре светляка гуськом. Ну, теперь-то мы их не упустим, точно говорю!
Потом мне пришлось признать, что этот пилот знает свое дело. Его способ преследования заключался в том, что он заранее угадывал маршрут движения седанов и поэтому мог позволить себе отставать от них, а потом снова обгонять. Не было необходимости даже постоянно держать их в поле зрения, раз уже мы примерно представляли, где они свернут и куда поедут дальше. Пролетая над районами плотной городской застройки мы были вынуждены держаться как можно ближе к четверке консульских машин, потому что они в любой момент могли резко свернуть в какой-нибудь переулок. Пока что мы находились вне их поля зрения: благодаря повышенному уровню шума в городских кварталах и шумопонижающему эффекту многоэтажек можно оставаться незамеченными. Кавалькада машин мчалась по монреальским улицам в северо-восточном направлении.
Стоило кубинцам выехать за городскую черту, как наблюдать за ними стало легче, чем за мельканием рук наперсточника. Под брюхом вертолета тянулось единственное шоссе, и четверка машин мчалась по нему, никуда не сворачивая. Мы ловко прятались от них, уходя от шоссе далеко вправо или влево, возвращаясь и зависая прямо над ними, после чего снова проделывая тот же маневр. Я боялся, как бы они не свернули на второстепенную дорогу, но наш бесстрашный вожатый уверил меня, что и в этом случае он без труда сумеет их настигнуть. Ответвлений от шоссе было не так много, и все они просматривались с воздуха, так что секретный кубинский конвой — четыре черных седана-близнеца, несущихся на скорости шестьдесят с лишком миль и сохраняющих дистанцию в пять корпусов, — не мог потеряться на почти пустынной трассе. Особенно ночью, когда дальний свет их фар можно было заметить за несколько миль.
Как потом выяснилось, затевать с ними игру в прятки было не обязательно. Прямо на наших глазах все четыре машины вдруг свернули на петляющую к северо-западу узкую грунтовку.
— Ну, теперь покажем им где раки зимуют, — грозно заявил наш отважный авиатор. — Эй, подкинь-ка мне бутылек! — Буль-буль-буль… Ик! — …ссибо! Сейчас только бы не упустить их! Вряд ли они собираются срезать дорогу и выскочить на другое шоссе. Скорее, вышли на финишную прямую. Стоит им только потушить фары — мы их в такой темнотище хрен-то найдем! Будем пока держаться от них подальше, а потом я тоже вырублю огни. Чой-то мне уж малость обрыдли эти гонки. Надеюсь, они нас с такого расстояния не засекут. Ты главное не спускай с них глаз, слышь? А то говорю: если фары потушат — это все равно как будто они сквозь землю провалились. Так что гляди, парень, в оба и не пропусти момент.
Я кивнул и направил бинокль на габаритные огни замыкающей машины. Интересно, подумал я, куда же они направляются. Когда вереница машин еще не выехала за город, я был почти уверен, что они едут в кубинское консульство. А тут они поперли прямиком в какой-то лес, в какую-то несусветную глушь… Зачем?
— Эй, Таннер? Что делать будем, когда они перейдут в режим светомаскировки?
— Будем спасать Минну и Арлетту. А потом слиняем из страны. Твоя колымага выдержит еще двоих пассажиров, а? Девчушка совсем кроха, она может сесть ко мне на колени.
— Тогда вторая, та, что побольше, пускай садится ко мне! — хохотнул пилот. — А как ты намерен их спасать?
— Ты вот когда ходишь на рыбалку, какую наживку используешь?
— Зависит от того, кого хочу поймать.
