о чем говорит? — округлила Кира глаза.
— О том, что самоволки у них случались, да. Не часто! Раз в полгода, а то и в год. И все случаи правонарушений были тщательно расследованы, но имели место быть, понимаешь. И поэтому на вашем месте я не особенно бы верил в алиби этого самого Цыбина. Мог он потихоньку из части улизнуть и так же незаметно вернуться, раз уж у них тут такой замес пошел. Я про ограбление.
— А что же он тогда товарищей так подставил? Они ушли в увольнение, а он нет. И на них в первую очередь падает подозрение, так? — удивленно воскликнула Кира. — Как-то не по-братски. Так?
— Да ничего не так! — сморщив лицо, воскликнул Вишняков. — Их никто особо не подозревал. Кроме разве бандитов, видишь, и к Нинке совались, деловые! Интересно, а других соседок трепали? Сейчас узнаем.
— А кто вел дело об ограблении, Семен Иванович? — поинтересовался Игнат.
— Какое дело? — Тот сдвинул брови к переносице. — Так не было никакого дела, майор. Потерпевшая сторона отказалась «возбуждаться». Наши еще что-то такое по хулиганке пытались начать вести, но и тут ничего не вышло. Хозяин банка никаких претензий не предъявил. Никто не пострадал. Никого по голове не ударили. Сторожей у них там не имелось. Была очень хитрая система защиты, но… Видимо, воры ее как-то обошли. Хозяин банка сказал: сами разберемся. Видимо, и разбирались, раз и к Нине приходили. И до сих пор продолжают свои разборки, раз у вас там на огородах массовые захоронения находят. Продолжим, коллеги? Вызывать Татьяну-то?..
Татьяна оказалась полной противоположностью своей соседке Нине — худая, высокая, неопрятная. Ее серая толстовка давно не стиралась. А великоватые по размеру джинсы по низу штанин украшала засохшая грязь.
— Я ничего не знаю! — сразу заявила Татьяна, опускаясь на тот же стул, где до нее помещалась Нина.
Татьяна уселась вальяжно, закинув локоть на спинку стула и далеко вытянув ноги в грязных джинсах. Ее стоптанные кроссовки принялись постукивать по ножке стола Вишнякова.
— Чего вы не знаете? — уточнила Кира, выбираясь из своего угла.
— Ничего! — Едва шевельнулась правая ладонь Татьяны, свисающая с колена. — Никаких дел никогда с Гореловой не имела. Мы даже с ней не здоровались. Она такая тварь!
— Почему тварь? Она вас обидела? — глянула на нее с сочувствием Кира.
— Еще чего! Позволила бы я этой длинноножке себя обидеть.
— Все услышали, как у Тани скрипнули зубы? — озорно глянула Кира и пощелкала пальцами почти над Таниным ухом. — У вас была вражда! Я это сразу поняла. Вы ей завидовали. У нее много мужчин, а у вас нет. На нее спрос повышенный, а в вашу сторону не смотрят. Кто из ее ухажеров вам особенно нравился, а, Таня? Анохин? Кириллов? Цыбин?
Кира нарочно ее путала. Всем было известно, что Цыбин ни разу не поменял симпатий. Все время был в отношениях с Анной Новиковой.
— Во-первых, гражданочка, прекратите у меня над ухом щелкать. У меня слух двестипроцентный, и меня это нервирует. — Таня села ровно, гневно раздувая ноздри. — Во-вторых, Серега Цыбин с Аней Новиковой был все время. Не шифровались ни разу. И уехали они вместе. Не то что Горелова! Светка та еще была шерсть. И с этим, и с тем, а уехала типа одна! Только видели ее люди на автостанции с Лешкой. И сумки у них были о-го-го какие! И бабы болтали потом, что они деньги увозили из ограбленного банка.
— Ну, это байки. Ты-то что об этом думаешь, Таня? — глянул на нее Вишняков проникновенно. — Ты ведь, в отличие от Нины и всех твоих соседок, умная и хитрая, а?
Лесть Татьяне пришлась по вкусу. Она еле смогла подавить довольную улыбку.
— Думаю, шериф, что деньги они бы не стали перевозить так-то вот. Либо спрятали где-то, либо багажом каким-то отправили. Им бы их подельники не позволили с сумками, набитыми деньгами, ехать через всю страну. Это же бред, шериф.
— Так-то да, но… Вдруг у них выхода не было? И кто их подельники? Они вдвоем, что ли, банк грабили?
— Цыбин точно был при делах, — авторитетно заявила Таня, высоко задирая подбородок. — Без Сереги они бы такую систему охраны не отключили. Леху-то почему током шарахнуло, помнишь, шериф? Они как раз эту приблуду испытывали. И что-то пошло не так.
— Откуда такие сведения, Татьян? — Вытащив стул из угла, села напротив Татьяны Кира. — Вы же не можете этого знать наверняка.
— Не могу… но знаю! — И она так широко улыбнулась, что все трое ей поверили.
Татьяна приложила ладони к ушам и слегка покрутила головой.
— Я — как Большой Ух из мультика, слышу то, что далеко. Это шутка, конечно, но слух у меня и правда обостренный какой-то. И я… Честно признаюсь, теперь-то чего уж… Я подслушивала и подглядывала все время за Светкой и ее ухажерами. Просто интересно было: правда она одновременно с двумя спит или это болтовня?
— Болтовня?
— Да. Брехня! — Татьяна вспорола воздух перед своим лицом резким движением руки, не пристроенной на спинке стула. — Не спала она с ними одновременно. Сначала у нее в любовниках Вадик ходил, потом Лешка эстафету подхватил. А чего им делить? Одно дело делали — общее. И я не о сексе. Они готовились основательно к ограблению. Очень основательно, граждане копы. И когда Лешку в бане током ударило, они на самом деле испытывали там приспособление, которым должны были отключить систему охраны в банке. Не смотрите на меня так! Я не вру. Я была там. И я подслушивала.
Оказалось, что баня та принадлежала Гореловой Светлане, хотя и не располагалась на ее участке, а находилась через дорогу, чуть в стороне. Светлана туда часто своих любовников водила.
— Оргии там устраивала, шлюха! — пояснила Таня. — Не спрашивайте, откуда я знаю. Знаю. И это точно! Так вот, сначала Светлана водила туда мужчин. А потом вдруг в баню зачастили парни, но уже без нее. Спрашиваю себя: зачем? У Ани на участке своя баня. Цыбин мог бы и там помыться. А они то с Лешкой, то с Вадиком туда ходят и ходят. Причем баню-то редко когда перед этим топили. И у меня возник вопрос: что там можно делать? В холодной-то бане? И однажды… — Она виновато глянула на Вишнякова и приложила покаянно обе руки к груди. — Прости, шериф! Но я однажды в баню эту проникла. Не взламывала ничего. Через слуховое окошко просочилась. Я же ведь плоская как доска. Просто проскользнула в окошко туда и обратно. Они его не закрывали, чтобы внутри
