Ознакомительная версия.
Передачи по утреннему времени были неинтересные. Маленькие девочки танцевали на сцене, размахивая огромными искусственными цветами. Я тупо пялилась на экран. В голове было пусто, как в кошельке после отпуска. Делать было совершенно нечего, да я ничего и не могла бы теперь сделать. Ведь у меня нет никаких доказательств того, что Петр Ильич причастен ко всем этим убийствам. Да если я только начну рассказывать Ираидиному подполковнику такую историю, он просто вызовет санитаров из психушки!
А как на это отреагирует Главный? Я посчитала, что точно так же. К тому же совершенно не хотелось вмешивать в это дело мамулю.
Кажется, я впала в легкую дрему от безысходности. Разбудил меня телефонный звонок. Я взяла трубку и только потом сообразила, что лучше бы этого не делать – не хочу разговаривать с мамулей.
– Сашка, это ты? – раздался в трубке запыхавшийся голос Никиты. – Ты почему не позвонила?
– А разве ты просил меня это сделать? – хрипло осведомилась я.
– Конечно, просил! Ты что – записки моей не читала?
– Читала…
– А я с трудом твой телефон нашел! Маме звонил, она в старой книжке откопала, еще школьной! А мобильный твой, я дурак, не записал.
Никита страшно орал, потому что в трубке слышны были гулкие удары кувалды о железо, очевидно, Сидоров снова принялся за свое.
– Понимаешь, я утром очень торопился, потому что проспал! Ты только не пропадай, а? – несмотря на крик, в голосе его я услышала просительные нотки. – Давай встретимся вечером, я хочу многое тебе рассказать…
Милый ты мой, а сколько я хочу тебе рассказать! И к истории влюбленной девятиклассницы мой рассказ не будет иметь никакого отношения.
– Хорошо, – медленно сказала я, – встречаемся в четыре часа в кафе у Аллы. Не опаздывай, потому что разговор будет долгий и серьезный.
– Сашенька, но я же на работе! – взмолился Никита.
– А я, между прочим, тоже! – обрезала его я. – Это не шутки. Уверяю тебя, в данном случае работа твоя может подождать. Для нее же лучше.
Я поскорее повесила трубку, пока он не стал возражать, потом выпрыгнула из пледа и выключила ненавистный телевизор.
Он хочет мне многое сказать, дурачок! Да когда он услышит то, что я ему расскажу, у него глаза на лоб полезут! Потому что я решила рассказать Никите все, что случилось со мной за последние две недели. Если он не поймет и не поверит мне, тогда и никто не поверит, и нужно собирать чемодан и отправляться своим ходом в психбольницу. Но я туда не хочу, а хочу отомстить старому людоеду Петру Ильичу за все. Должна же быть справедливость на этом свете!
А уж потом, когда мы расправимся с негодяем, я так уж и быть, помогу Никите разбогатеть. Без меня, думаю, он не справится, ведь даже у комиссара Катаньи в кино не все получалось, как задумано!
Так, а перед встречей с Никитой нужно зайти в редакцию, чтобы взять там газеты со всеми моими статьями. Никитушка газет не читает – ему вечно некогда, а у меня статьи только в компьютере. На слово он мне вряд ли поверит, нужен наглядный материал. И к черту серость и безликость! Я хочу нравиться любимому человеку! Больше никаких джинсов и дурацких шнурованных ботинок.
Я коршуном накинулась на мамулин платяной шкаф и вынырнула оттуда, нагруженная одеждой. Потом провела сорок минут в ванной за макияжем и прической. Черный брючный костюм отлично сидит на моей фигуре, батильоны на высоком каблуке – у мамули все на высоком каблуке, – а сверху – длинное свободное пальто цвета опавшей листвы и золотистый шарф. Все-таки здорово, что мы с мамулей так похожи, даже размер ноги один и тот же!
В отделе была тишь да гладь: Гюрза уехала по каким-то своим таинственным змеиным делам, и один Кап Капыч сидел в углу, наслаждаясь тишиной, и вязал носок в красную и черную полоску.
– Сашуха! – радостно осклабился он при моем появлении. – Как хорошо, что ты пришла! Выглядишь потрясно! Ты не влюбилась ли?
Работая в дамском журнале, Кап Капыч обрел истинно женскую проницательность. Я улыбнулась ему как можно загадочней.
– Ну, не хочешь – не говори. Я тебе сейчас кофейку соображу. Твои рассказики пошли на ура, и у меня, благодаря тебе, тайм-аут.
– Спасибо, дорогой, – я прошла к своему столу и выдвинула ящик, – только мне нужно сразу уходить, а то застукают, а Главный не велел на работу выходить под угрозой расстрела через увольнение.
– Это как? – живо заинтересовался Кап Капыч, откладывая вязанье и доставая из своего стола банку кофе.
В эту самую минуту зазвонил телефон.
Кап Капыч снял трубку, пару секунд послушал и протянул мне трубку:
– Это тебя!
Я замахала руками – меня ведь здесь нет, – но в трубке явно слышали реплику Капыча, и не было смысла скрываться дальше.
Надеясь, что это какой-нибудь незначительный звонок, я взяла трубку.
– Говорит Березкин, – раздался возле моего уха какой-то сдавленный голос, как будто человек говорил через платок или марлевую повязку, – Алексей Игоревич Березкин… Вы знаете, кто я такой?
– Да, Алексей Игоревич, – осторожно ответила я.
– Должен предупредить вас, Александра Юрьевна, я собираюсь подать на вас в суд.
– Вот как? За что же?
– За клевету.
– Я вас оклеветала? Я только опубликовала документы, которые попали ко мне в руки!
– Это фальшивка. Прежде чем публиковать эти документы, вы должны были проверить их подлинность.
– Что ж, подавайте в суд, – резко ответила я, – как вы понимаете, у нашей газеты тоже найдется опытный адвокат, и мы еще посмотрим, каким будет решение суда! А запись вашего разговора с Ликой Кондратенко – это тоже фальшивка?
– По поводу этой записи я хотел бы с вами переговорить, – голос его стал еще более сдавленным, он звучал глухо, как из-под земли.
– Говорите, – я пожала плечами, хотя мой собеседник и не мог видеть этого жеста.
– Нет, не по телефону! Вы же понимаете. Это не телефонный разговор! Мы должны с вами встретиться.
– Э, нет, Алексей Игоревич! – я повысила голос, и бедный Кап Капыч, внимательно прислушивающийся к нашему разговору, невольно отстранился. – Встречаться с вами я не хочу! Наш сегодняшний разговор подозрительно напоминает вашу недавнюю беседу с Ликой, записанную на той самой кассете. Что случилось с Ликой, мы оба с вами прекрасно знаем…
– Я не имею к этому никакого отношения!
– А у полиции на этот счет другое мнение, – проговорила я мстительно, – во всяком случае, встреча с вами совершенно не входит в мои планы!
– Я очень прошу вас… – голос Березкина стал умоляющим, – если вы передумаете – вот адрес: Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть… Я буду ждать вас сегодня с шести до семи.
– Я же сказала – я не собираюсь встречаться с вами, по крайней мере, один на один.
– Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть, – повторил он, как будто пытаясь меня загипнотизировать.
Я бросила трубку и повернулась к Кап Капычу. Он смотрел на меня с виноватым видом:
– Сашулечка, прости дурака. Не привык врать по телефону, он тебя попросил, ну я, не задумавшись, и передал тебе трубку…
– Это Березкин, – задумчиво сказала я.
– Я понял, – Кап Капыч размешал кофе и протянул мне чашку, – и чего он хочет?
– Он хочет со мной встретиться и поговорить.
– Но ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?
– Да нет, конечно, – я отпила кофе и поморщилась – слишком горячо, – ты же слышал, я отказалась.
– Ну и правильно, – Кап Капыч удовлетворенно кивнул и вытащил из своего стола вязанье.
Я заскочила еще в салон красоты и все равно приехала в кафе чуть раньше назначенного срока. И только направилась было к нашему угловому столику, как услышала окрик Аллы:
– Девушка, этот столик занят!
– Эй, это же я! Я тут была вчера с Никитой…
– Ну надо же! – Алла присела на стул, придирчиво меня разглядывая. – В жизни бы тебя не узнала.
Она потянула носом:
– Духи какие?
«Мамулины, французские», – мысленно ответила я и улыбнулась небрежно, так что у Аллы пропала охота к расспросам.
– Значит, у вас все серьезно, – констатировала она, – что принести-то?
Я заказала бутылку минеральной воды, и Алла удалилась, все время оглядываясь и крутя головой.
Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту.
И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через весь зал, задевая за чужие столики и ничего вокруг не замечая.
Ознакомительная версия.
