Ознакомительная версия.
– Просто удивительно, что ты застала меня в городе, – сказала тетя Лена. – Обычно-то мы до самых холодов на даче обитаем.
Несмотря на многолетний опыт и старания деревья и цветы на участке у тети Лены частенько вымерзали. Так что покупка новых саженцев, луковиц и семян многолетников была актуальна всегда.
– Вот и в этом году все флоксы у меня вымерзли, – с огорчением сообщила Лизе тетя Лена. – А те, что я купила в магазине, совсем не годные. Прорастать никак не хотели. Насилу к середине лета выпустили несколько чахлых побегов. Наверное, тоже подмерзли. И клубники в этом году у нас своей тоже не было. Все кусты вымерзли. Остались одни усы. А от них урожай только в лучшем случае на следующий год получишь. И вишня тоже меня подвела. Ты знаешь, я купила новый сорт, так на него надеялась, а он взял и…
На этом месте Мариша не выдержала, досадливо зашипела и ущипнула Лизу за руку. Увлеченная своим рассказом тетя Лена ничего даже не заметила и продолжала говорить о горестях и радостях садовода. К последним относились ее пионы, за которыми к ней приходят все соседи, умоляя дать хотя бы крохотный побег. От пионов она перескочила к огурцам, побитым ранними заморозками. Но потом огурчики оклемались и порадовали хозяев удивительно богатым урожаем. И еще про какие-то растения и цветы, даже названия которых Лизе и Марише были незнакомы.
– Тетя Лена, – наконец удалось Лизе вклиниться в монолог подруги ее мамы. – Нам бы хотелось послушать про дядю Гришу.
– А? Что? Про кого? Ах да! Дядя Гриша…
Чувствовалось, что тема о дяде Грише увлекает тетю Лену совсем не так сильно, как о произрастающих в ее собственном саду растениях. Она даже не знала, с чего начать. Пришлось Лизе, задать наводящий вопрос:
– Почему мама так сильно его ненавидела? Он что, был вором или наркоманом?
– Твой дядя не был наркоманом.
– Тогда вором?
– Строго говоря, вором он тоже не был.
– Строго говоря? Что же это значит?
– Ну, сейчас бы его назвали предпринимателем.
Лиза помолчала, недоумевая в душе. Как такая черта характера ее дяди могла отвратить от него сестру?
– И в чем же заключалась его предприимчивость? – спросила она.
Тетя Лена глубоко вдохнула воздух, словно прыгун с трамплина перед ответственным прыжком. А потом заговорила:
– Гриша всегда рос странным и непохожим на других детей мальчиком. В советской стране, активно строящей коммунизм, такой психологии, как у него, просто не могло быть. Когда его сверстники в детском саду играли в кубики, он стремился выменять у них на эти кубики машинку, а потом на машинку и еще кубики, выменять уже грузовик, а желательно два или даже три. В любом случае к концу дня как-то так получалось, что все грузовики в группе принадлежали одному Грише. А другим детям приходилось платить ему конфетами за право провезти на грузовике свои кубики.
У мальчика был настоящий талант предпринимателя. Он умел угадывать, что его товарищам понадобится в следующую минуту. И как-то так всегда оказывалось, что та вещь, которая им позарез нужна, оказывалась именно у Гриши. С возрастом это его чутье еще больше обострилось. Он и сам не мог объяснить, откуда у него берется эта уверенность, что завтра в школе все будут сходить с ума по ярким фантикам от недавно появившихся в продаже прибалтийских конфет с мармеладной начинкой. А потом он знал, когда те же самые ребята не захотят и глядеть на цветные кусочки фольги, но зато будут бегать за блестящими пуговицами от солдатских шинелей.
Когда Гриша подрос, его махинации выросли вместе с ним. Он умело торговал джинсами, футболками с яркими надписями и даже иностранными сигаретами. На последних он и попался.
– Скандал был просто жуткий! – воскликнула тетя Лена. – Чудовищный! Неслыханный! И по тем временам он грозил Григорию если не судебным разбирательством, то исключением из школы.
Отцу малолетнего правонарушителя пришлось пустить в ход все свои связи. Гришка отделался исключением из школы на месяц, его родители получили строгие выговоры без занесения в личное дело. Тем не менее репутация семьи изрядно пострадала. Никто не понимал, как порядочные советские люди могли взрастить такого выродка и спекулянта.
А Гришка продолжал торговать. Это было сильней его желания быть хорошим мальчиком и отрадой родителей. Торговля была у него в крови. Она была его второй натурой. И надо сказать, он всегда получал прибыль. И очень неплохую. К шестнадцати годам у него не было ни одной неудачной сделки, в которой он не получил бы прибыль хотя бы в двукратном размере.
Исключения составляли те сделки, о которых становилось известно директору или учителям. Тут уж Гришка нес сокрушительные потери. Но от страсти торговать это его не излечивало.
– Именно тогда твоя мама и начала понемногу ненавидеть старшего брата, – сказала тетя Лена. – Она-то была отличницей и примером для всей школы. А тут такой брат! Черное пятно на репутации лучшей ученицы школы.
Из-за Григория его сестре не дали золотую медаль, которую она, безусловно, заслуживала.
– Мы бы рады, – разводили руками учителя. – Но твой брат… Ваша семья не внушает педагогическому совету никакого доверия.
Каким образом доверие кучки высоконравственных идиотов могло влиять на объективную оценку ее знаний, отвергнутая золотая медалистка так и не поняла. Она просто приняла к сведению, что из-за брата она не сможет получить то, о чем всегда мечтала. Что ей и серебряная-то медаль, скорей всего, не светит. Так оно и случилось. И сестра почти возненавидела брата.
– А твоему дяде и горя было мало. Он ушел из дома родителей, устроился на какую-то сомнительную работу грузчиком, где вместо него работал какой-то забулдыга, а где бывал Григорий на самом деле, чем занимался в свое рабочее время, никто из его родни даже не знал.
А потом грянул гром. В квартиру, где жили родители Григория и две его младшие сестры, явились с обыском. Это был уже настоящий позор. На весь дом, на весь район, на весь город. В квартире появились понятые, которые со скорбными лицами наблюдали за замершими от нового несчастья соседями. И тихонько перешептывались, что вот вроде бы приличные люди, а оказывается…
Что искали оперативники, ни Верунчик, ни ее сестра, ни их родители так и не поняли. Но менты нашли золото. И не просто золото, а золотой песок и самородки, которых у обычного человека оказаться не могло.
– Мы знаем, что это не ваше, – успокоили они пораженных родителей Григория. – Мы также знаем, что это оставил у вас в доме ваш сын. И в связи с этим хотели бы знать, где мы можем его найти?
У Отца стало плохо с сердцем. Ему вызвали врача. А мать, разрываясь между мужем и следователем, поспешно продиктовала тому адрес, по которому жил ее сын. Но следователь остался недоволен.
– Этот адрес у меня уже есть. Григорий там больше не живет.
– Но я ничего не знаю!
– Вспомните! Или мы будем вынуждены задержать вас и препроводить в отделение для допроса. Как ни крути, но золото и самородки найдены именно в вашей квартире. Вам и отвечать.
Надо же такому случиться, что именно в этот злополучный вечер милая Верунчик привел в дом своего жениха – знакомиться со своей семьей. Нетрудно догадаться, как отреагировал молодой человек, услышав, что собирается связать свою жизнь если не с уголовницей, то с девушкой из криминальной среды. И напрасно Верунчик и ее сестра пытались вразумить труса. Тот ничего не желал слушать. И удрал при первой же возможности, заявив на прощанье Верунчику, чтобы та и не думала искать с ним встреч.
Конец этой истории был плачевным. Отец так и не оправился от приступа, который с ним случился. И вскоре умер. Как думали сестры, не столько от болезни, сколько от позора. Верунчику так и не удалось помириться со своим женихом.
Шли годы. О Григории не было ни слуху ни духу. И вся семья уже начала потихоньку надеяться, что так будет всегда.
– То есть в это верили Верунчик и ее мама, – тут же поправилась тетя Лена. – Но твоя мама, Лизочка, всегда твердила, что Григорий еще даст о себе знать. И им всем от этого мало не покажется.
Так оно и оказалось. Правда, сам Гриша в доме больше не появился. Вместо него пришли странные, очень серьезные люди в строгих костюмах и начали расспрашивать перепуганных женщин о Григории. Обыска они не устраивали, понятых не вызывали, но отчего-то трем женщинам стало в их присутствии совсем худо.
Это была уже не милиция, это была Служба государственной безопасности. И знакомство с такими людьми не могло закончиться ничем хорошим. Так оно и оказалось.
– А что случилось? – дрожащим голосом спросила мать у этих людей.
Лучше бы она этого и не делала!
– Ваш сын бежал из страны! – сурово зыркнув на нее, все же поведал ей один из сотрудников. – Три дня назад, он незаконно пересек границу советского государства и попросил политического убежища в Голландии.
Ознакомительная версия.