Ознакомительная версия.
– Вазонов, ты чего орешь?! Прям ни днем ни ночью от тебя… – вышла к нему заспанная Алена. – Чего тут у тебя?
– Вот чего!!! – швырнул ей в лицо фотографии Вазонов. – Полюбуйся!! На!! На, смотри!!! Ну что? Нравится?! А мне как нравится!!! Я за них… знаешь, Аленушка, я за них слишком дорого заплатил, сли-и-ишком!! – ходил кругами возле жены Вазонов и шипел ядовитой змеей. – А знаешь чем?! Ты ни за что не поверишь!!! Я за нее человека убил!! Паршивого такого человечка, мерзкого такого, ха-ха-а!
Она смотрела на него во все глаза, но не верила. Ну не могла красавица поверить, что ее слюнтяй-муж хоть на кого-то поднял руку.
– Ты свихнулся! Прекрати истерику! Если бы ты был на что-то подобное способен! – повысила она голос, повернулась и ушла.
В слепой ярости он пометался по комнате, схватил ножницы и кинулся вон из дома. Это было невероятно, но он снова прибежал в подъезд к Серовскому. Ему было все равно – нашли ли парня соседи, поджидают ли его с наручниками, засадят ли в тюрьму, он об этом даже не вспомнил: у него внутри пылало пламя – он такой сильный! Он может лишить человека жизни! А Алена не смеет на него так смотреть!! Он заслуживает другого взгляда – испуганного, исполненного ужасом, униженного, другого!!! Она ему не верит? Приде-е-ется!
Утром Алена нашла на своей подушке клочок светлых волос, тщательно перевязанный черной ниткой.
– Вазонов, что опять за рекламные трюки?! – взвизгнула она и брезгливо отодвинулась от волос на подушке.
– Это не трюк, – оскалился супруг. Он сидел на полу, возле кровати возлюбленной и терпеливо ожидал ее пробуждения. – Это волосы того самого фотографа. Которого я убил ночью.
Он произнес это так, что Алена вдруг мгновенно поверила во все. И эти волосы… Она вскрикнула, прикрыла рот рукой, отползла от светлого пучка, будто это был живой скорпион и со смятением взглянула на Вазонова.
Вот теперь она смотрела правильно!! Теперь в глазах были и ужас, и ненависть, и беззащитность, и… и целый букет чувств!!! Огромная горячая волна удовольствия захлестнула Вазонова. Даже голова закружилась… И за эту волну… Он уже точно знал – Серовский будет не последним.
И тут Алена сделала страшную ошибку.
– Я… я не пойду в милицию… – одними губами прошептала она. – Я буду делать все, что скажешь… Только… не трогай Андрея.
– Завтра же избавишься от его ребенка, – сухо бросил Вазонов. – Я не стану кормить мерзкого приблудыша. И мне не нужно в доме морозятины!
– Я сделаю, как ты скажешь…
На похороны Серовского Вазонов не пошел, не потому что ему было страшно, нет. Парень уже стал ему не интересен. Что-то за его спиной бурчали сотрудники, наскакивал Антон – еще один молодой жеребец, но Вазонов теперь снова нырнул в свою шкуру Винни-Пуха, и мелкие нападки его не страшили. Он вообще не боялся возмездия. В его сердце этому чувству просто не нашлось места. Так он думал. Однако когда к нему подошла Ирина и сообщила новости, он перепугался. Дело в том, что весть о гибели Эдика тетушка, по мнению Иры, приняла как-то слишком странно.
– Вы понимаете, Мартын Павлович! Она просто с ума сошла, – жаловалась начальнику Ирина. За время съемок они достаточно сблизились с Вазоновым, и тетушкиными странностями Ирина могла поделиться только с ним. – Понимаете, Янина все время твердит про какую-то колбу! Дескать, Эдик о чем-то там проболтался, и его отравили! Ну не больная ли, а? Прямо не знаю, и чего с ней делать…
– Янина Валерьяновна очень больна, ты же знаешь, – с тихой грустью проговорил Вазонов. – Скорее всего, это бред, предвестник ее скорой кончины. Потерпи. И готовься к самому худшему.
Вазонов знал, что говорил. В тот же вечер он направился к Ирине домой, за время съемок сомнительных фильмов у него, естественно, появились не только ключи от дома, но и от полупустого сейфа Капустиной. Ирина была им же отправлена «по срочной надобности» на ночной просмотр фильмов, как теперь говорят, на нон-стоп. И никто ему не мог помешать.
Капустина осталась одна. Женщина была хоть и сломлена потерей любимого, но чувствовала себя довольно бодро. Встретила она его у себя в спальне – собиралась спать, а едва увидела, все поняла.
– Вы убили Эдика? – сразу же с порога спросила она его. – И теперь пришли за мной?
– Ну что вы, я не знаю… – начал было Вазонов, но женщина не дала ему сказать и слова.
– Я знаю, теперь вы пришли убить меня. Я надеюсь, вы отравите меня тем ядом, который я дала Эдику? В конце концов я имею на это право!
– Как вам будет угодно, – с усмешкой пожал плечами Мартын Павлович.
– Тогда погодите… – Капустина, не обращая внимания на присутствие мужчины, вдруг обнажилась, переоделась в свое лучшее платье и улеглась в постель. – Теперь все. Теперь можно. Я готова…
Проговорила она, протянула ему худую кисть и закрыла глаза.
Вазонов будто шутя коснулся иглой морщинистой руки, и … и рука безвольно упала. Он не ушел. Подождал немного… потом взял и проверил пульс. Пульса не было. Вазонов покружил по комнате, открыл шкафчик с немудреными женскими штучками и вытащил ножницы. Через пять минут он уже выходил на улицу, и в его кармане валялся спутанный локон Капустиной Янины Валерьяновны.
Утром Алена проснулась со страшным ощущением, ей снилась какая-то гадость. А проснувшись, она увидела еще большую гадость на своей подушке.
– Что?!! Что я сделала не так?! – с ужасом кинулась она к Вазонову в его спальню – супруги давно не спали вместе, так завела сама Алена.
– А-а, подарочек нашла? – криво усмехнулся Вазонов. – Это тебе так… сувенир… для профилактики…
Неизвестно, поняла ли Ирина, кто стал причиной смерти ее тети, но ни разу об этом Вазонову не сказала, даже если и догадалась. Она была ему благодарна – Мартын избавил ее от ненужной больной тетки и сделал состоятельной женщиной. О своем состоянии она предпочитала не распространяться, да и о смерти тетушки – тоже. Зачем лишний раз вызывать интерес у тех же коллег? А вдруг выяснится что-то нехорошее! Она больше ничего не хотела знать. Ее вполне устроил диагноз врачей: больная скончалась от неизлечимой болезни.
И все же в студии было неспокойно. Баламутил воду Антон. У них с Эдиком сложились неплохие отношения. Правда, Серовский никогда не упоминал, что за съемки ведутся в квартире Ириной тетки, стеснялся, что ли… Зато о своем грандиозном проекте – шантажировать состоятельных замужних дам парень не умолчал. Антон вовсе не восхитился идеей Серовского, он и сам похаживал к замужним дамочкам. А потому у них возник даже некоторый конфликт. Эдик быстро понял, что в лице Антона поддержки не найдет, и сделал вид, что и сам это дело забросил. Антон же, в свою очередь, сделал вид, что этому поверил. Но вот теперь, когда парень так странно погиб, Антон Петров решил докопаться до истины.
– Понимаете, он не сам ! Его убили, это ж ясно ! Хотите, я расскажу вам, какая у него в башке моталась мысль? – прицепился однажды он к Вазонову.
– Да некогда мне слушать про чьи-то шальные идеи… – морщился тот. – Ты лучше думай, как клиента заманить! Вон мясной комбинат «Буренка» мимо нас прошел, такие деньжищи уплыли, а ты с дурацкими идеями!
– Мартын Павлович, да я б и сам, но вы ж понимаете! Меня никто и слушать не станет! – лез к нему парень. – А у вас связи!
– И тебе бы не мешало связи нарабатывать! Иди, не мешай работать!
– Тогда я сам! – кипятился парень. – Вам, конечно… вы тут получаете! А мы! А он!!
И парень стал наскакивать на Вазонова. Его мелкие укусы постепенно надоели. Но все было бы терпимо, если бы кто-то из знакомых Мартына Павловича не проговорился, что Алену и Морозова опять видели вместе. И снова Мартына за горло схватила злоба. Он мог бы избавиться от этого Морозова за пару секунд, легко! Но… перед глазами стояла покорная и безжизненная Капустина, которая так легко рассталась с жизнью только потому, что рядом с ней не было ее любимого Эдика. Вазонов не учитывал одной малости – Капустина была к тому же неизлечимо больна, и в своей жизни ничего радостного уже не ждала. Кто знает, как бы повела себя Алена, но Вазонов уверился, что едва он лишит жизни Морозова, как следом за ним погибнет и Алена. Во всяком случае, уже ничем на свете он не сможет ее удержать. И что самое главное – пока жив Морозов, Алена будет молчать. А потому… потому умереть должен кто-то другой. Такой же молодой, красивый и бесшабашный. Конечно, умереть должен был Антон Петров. И он умер. К его гибели Вазонов готовился тщательно. Он и драку сам начал. И буча получилась чудесная, но смертельно опасная для самого Мартына Павловича. Он слишком боялся, что в людской куче неловко коснется иглой и самого себя, а надеть перчатки не было никакой возможности. Но, видно, вели его темные силы, потому что и здесь все вышло как по маслу. Он даже весьма удачно состриг прядь с виска жертвы. Просто, когда драка уже утихла, когда из зала вышла эта старуха Василиса – единственная, кто не потерял головы при виде мертвого Петрова, Вазонов взял ножницы и без проблем состриг прядь с уже безжизненного тела. И все его движения были так легки и естественны, что никто не обратил на это внимания, а потом попросту не мог вспомнить – кто там подходил, что делал. Никто!
Ознакомительная версия.
