билет в сумке, куда его положила в пятницу вечером. Не нашла. Неудивительно. Ведь он благополучно (по злому, коварному умыслу) перекочевал в подарочный пакет к дневнику.
Рассуждать в тишине ей не дала Аня, она перетащила все вещи в номер и стала оккупировать шкафы, свободные полочки, ванную комнату и половину кровати. При этом все время комментировала свои действия, а также бездействие.
Рита не могла сосредоточиться, хотя собиралась отделить мух от котлет, мелочи от главного, улики от аргументов, доказательства от свидетелей.
— Свидетели, — проговорила она и чуть ли не с головой залезла в сумку.
— Что ты ищешь?
— Ручку.
— У меня есть ручка.
— И листочек.
— Вот блокнот, — указала Аня на кровать.
— Это не мой, — напомнила ей Рита.
Она нашла ручку и листок, написала в нем всех присутствующих на мероприятии и стала любоваться, постукивая ручкой по губам.
— Что это?
— Свидетели. И один из них убийца. Подозреваемый в убийстве.
— Марии?
— И Петра Григорьевича.
— Зачем ты всех написала?
— Пытаюсь понять.
— Ты из полиции?
— Нет.
— Зачем тебе это?
— Чтобы знать и не бояться.
— Одно другому не мешает.
— Согласна.
— Вот я всех боюсь.
— А я не хочу всех бояться. — Рита подумала и решилась: — Аня, мне надо тебя предупредить. — Девушка по тону все поняла и медленно опустилась на край кровати, Рита тоже устроилась прямо и подалась вперед. — Я только что поняла это и теперь жалею, что ты будешь жить со мной. Этот блокнот попал ко мне сегодня, и мне его передали тайно.
— Подкинули?
— Подкинули администратору в холле, но для меня.
— Почему для тебя?
— Это понятно. Потому что я его искала вместе с Марией. А вот кто его подкинул — непонятно, но, скорее всего, убийца.
— Ой, то есть убийца знает, что в блокноте нет ничего ценного и опасного для него.
Рита оценила феноменальную мысль. Кивнула.
— Ты права. Либо он играет со мной.
— Либо подкинул не убийца.
— Почему тогда инкогнито? — резонно заметила Рита.
Аня задумалась, но быстро сообразила:
— Чтобы на него не падало подозрение в убийствах.
— Как к нему попал блокнот?
— Нашел, — просто ответила Аня.
— Шел и нашел? — не верила Рита простоте предполагаемых событий.
— Да. Гулял под балконом Марии и нашел. Она случайно уронила свой блокнот. Но потом ее убили, на вас покушались, вы спрыгнули с того балкона. И он просто боялся подставить себя под подозрение. Мне кажется, убийца не стал бы вам подкидывать дневник Марии. У него другая цель.
— Что-то в этом есть, — согласилась Рита. — Но есть третий вариант. Дневник подкинули не мне, а полиции. Хотели подставить меня.
— Это плохо.
— Плохо — это удирать от убийцы через балкон, — возразила Маргарита.
Задумалась и уставилась слепым взглядом на список.
Буквы заплясали на листе бумаги. Они расплывались в разные стороны и соединялись, игнорируя ровный, правильный почерк журналистки. И чем дольше она смотрела на лист, тем сильнее он напоминал зебру, на которой пьяно двигались буквы-полоски. Мысли тяжелыми валунами перекатывались в голове, сталкивались, ударялись и гудели. Не давали сосредоточиться на воспоминаниях о вечере.
— Я не стану съезжать, — категорично заявила Аня.
Рита моргнула, возвращаясь в реальное время.
— Мне тоже будет спокойней, когда ты рядом и я тебя вижу, — задумчиво проговорила Рита, пытаясь восстановить события вчерашнего вечера. — Я гуляла в парке, услышала на балконе Марию и пошла за ней в номер. По дороге вошла в лобби-бар, пообщалась с Люсьеной.
— Вот тогда Мария могла уронить блокнот.
— Тогда ее уже душили.
— Тем более она могла скинуть блокнот нечаянно.
— Аня, это ты подкинула мне блокнот? — строго спросила Рита.
Девушка на секунду опешила, испугалась и ответила:
— Нет. Я всего лишь… — она хмыкнула. — С чего вы взяли?
— Ты говоришь так, как будто знаешь, о чем речь.
— Я догадываюсь. Я не убийца.
— Я знаю. Ты не убийца, ты просто нашла блокнот и боишься, что на тебя подумают.
Аня подскочила с кровати и возмутилась:
— За кого вы меня принимаете? Если бы я нашла, я бы отдала администратору. Или в полицию. Зачем мне передавать вам? Чтоб вы развлекали себя на досуге? Бред какой-то. Я всего лишь предположила, хотела помочь разобраться, а вы меня к маньякам приписали.
Изменения в лице и голосе не остались незамеченными. Скромная девушка Анечка сильно обиделась. Или разозлилась.
Рита не поняла, но все же извинилась и пояснила:
— Не знаю, что и думать.
— Ну не на меня же, — на красивом невинном лице отразилась обида, Аня ее не скрывала.
Рита мучилась совестью недолго (на удивление — обычно она поселяется и грызет). В этот раз только возмутилась: «Как ты могла заподозрить милую скромную девушку в страшном преступлении. Подкинула дневник. Это же надо иметь коварный ум. Коим Аня не обладает».
Валуны в голове быстро справились с совестью, размололи ее в пух и приступили к списку имен, выведенных красивым почерком. Но желания не совпадали с возможностями. Отсутствие легких мыслей — предвестник мигрени.
— В первую встречу с Петром Григорьевичем я играла в его игру «Угадай шизика».
— Очень занимательная игра, — усмехнулась девушка, справляясь с обидой.
— В ней участвовали, без ведома, естественно, официант Алексей, Николай, мужичок в безрукавке, ты.
— Я?
— Я же говорю, без ведома. И Мария. — Рита успела заметить, как Анна закатила глаза, но культурно промолчала.
Рита хмыкнула:
— Поверь, игра захватывающая, особенно когда узнаешь, кто тебя окружает.
— Кто? — резко спросила Аня.
— Слушай, Анечка, — ласково начала Рита и пообещала: — Я тебе ничего рассказывать не буду, я с тобой делиться предположениями не буду, потому что ты все слишком близко к сердцу принимаешь.
— Да и пожалуйста, — сердито проворчала девушка.
Рита спорить не стала. Анечка ей нравилась, а спорила она только с людьми, которых недолюбливала, из вредности, так сказать. С вынужденной соседкой по комнате вредность не проявлялась, поэтому она миролюбиво предложила:
— Пойдем на обед. Я проголодалась.
— А я вообще, когда нервничаю, только и ем. Любой стресс булками заедаю.
Уже выходя из комнаты, Рита вернулась и спрятала блокнот под подушку — убрала с глаз долой (своих и посторонних).
Аня была права — если дневник подкинул убийца, то в нем ничего конкретно о нем нет, если не убийца, то его нужно беречь и разбираться с записями. Был еще третий вариант мистического появления дневника. Вернее, совсем не мистический, а реально запутанный.
Она поймала вариант за хвост. С неимоверной силой притянула к себе. И раздраженно отпустила. Этого не могло быть! Или могло?
Мария сама могла оставить его у администратора. Но почему не передала лично? И вообще, зачем ей передавать
