– Что? – Веру даже зазнобило от несправедливости. – Вы очень привлекательный мужчина! Да у вас отбоя от женщин быть не должно, а вы…
– Я был женат когда-то, очень давно, а потом жена ушла от меня, не выдержав испытания, – ответил Валерий, ставя перед Верой аппетитного вида кекс, нарезанный кусочками. Темные волосы снова упали ему на лицо.
– Позвольте, попробую угадать. Это случилось в то тяжелое для вас время, когда вы лежали в госпитале? – Вера снова отхлебнула мартини.
– Вы догадливая.
– И вы обиделись на всех женщин?
– Может быть, – пожал он мощными плечами под черным шелком рубашки. – А может быть, я не прав. Это нормальная реакция нормального человека. Врачи тогда сказали ей, что я и слышать не буду, и ходить не буду… А ей было двадцать лет, вся жизнь впереди… – Валерий задумался.
– Я не думаю, что это – нормальная реакция. – Вера откусила кекс. – Извините, очень вкусный кекс, передайте благодарность вашей домработнице. Если человека любишь, никогда не сможешь оставить его, тем более в беде, я так думаю. Знаете, Валерий, я ведь тоже обижена на своего отца… Вся жизнь моя была испорчена мыслями о том, почему он меня не любил. Я уверена, что не смогла бы не любить своего ребенка, а вот он не любил меня вполне откровенно. Я тут на досуге задумалась и пришла к выводу: не все люди умеют любить. Ну, не дано им это! Вот у вас нет ноги, а у них – этой способности. Они же просто ущербны, а мы на них обижаемся. Смешно! Надо махнуть рукой, посочувствовать им и жить дальше.
Валерий внимательно посмотрел на девушку.
– Вы сейчас как бы провели сеанс психоанализа. Вы такая молодая и уже такая мудрая. Почему я вас не встретил лет в восемнадцать?
– Сколько вам лет?
– Тридцать восемь.
– Когда вам было восемнадцать, я еще лежала с пустышкой в кроватке, – хихикнула Вера. – Ой, что-то меня повело, не буду больше пить. Можно я пойду в комнату?
– Конечно, чувствуйте себя как дома.
Лицо Веры раскраснелось, она несколько раскрепостилась, но продолжала смущаться Валерия, особенно если он подходил к ней поближе. Ее внимание снова привлекли красивые книги.
– Валерий, а чем вы занимаетесь?
– Я целый год был обездвижен и понял, что могу изучать иностранные языки и осваивать сложные компьютерные программы. Заочно окончил институт по специальности программирование и курсы иностранных языков. А когда заново научился ходить и мог заниматься чем угодно, решил продолжить начатое. Теперь пишу программы – иногда серьезные, иногда детские игры – и занимаюсь профессиональным переводом с нескольких языков. У меня две свои фирмы и еще кое-какой бизнес, что приносит неплохой доход. В общем, я человек вполне обеспеченный и успешный в своей профессиональной деятельности.
– Я рада за вас, вы умный, и мне с вами интересно.
– А я рад это услышать от вас. Только почему мы говорим все время обо мне? Расскажите, Вера, о себе. У вас есть друг, жених, муж? Чем вы занимаетесь?
– Можно я посмотрю другую вашу комнату? – спросила Вера и открыла дверь, зная планировку квартиры.
Вторая комната была больше первой и больше захламленной. В углу стоял большой тренажер, возле которого валялись гантели, на стене висел большой плазменный телевизор, над ним современная аудиовидеосистема. Центральное место занимала широкая кровать под зеленым покрывалом.
– Ваша спальня… – смутилась Вера. – Типично холостяцкая берлога.
Валерий развел руками.
– Здесь и живет холостяк.
– Я вас, конечно, тоже могу пригласить в гости, но у меня совсем неинтересно, даже мебели нет. Я еще не обжилась.
– Вера, вы не ответили… Вы замужем?
– Нет.
– Значит, были? Сбежали от мужа?
– Я никогда не была замужем. И жениха, то есть, как сейчас говорят, парня, у меня тоже нет. С чего вы это взяли? – спросила Вера, посмотрев на него и снова отметив, до чего у Валерия мужественное и привлекательное лицо.
– Не знаю… Мне показалось, когда вы здесь появились, что вы от чего-то или от кого-то бежите, – ответил он, мягко глядя на девушку карими глазами.
– Вы это выдумали! – отвернулась Вера, чувствуя сердцебиение. Ведь она на самом деле всеми своими силами старалась убежать от воспоминаний о своей прошлой жизни.
– Не хотите рассказывать, не надо, извините за назойливость, – ответил он. – Хотите послушать музыку, посмотреть фильм?
– Извините, Валерий, но мне пора, и так я у вас засиделась.
– Так скоро? – забеспокоился он.
– Мне рано вставать, я пойду… – попятилась Вера в прихожую.
– Я чем-то обидел вас? – взволновался Валерий.
– Нет, что вы! Все было замечательно. Но мне и правда надо уходить.
– Мы еще встретимся? Только не говорите, что в лифте! – сказал Валерий, провожая ее в прихожую.
Вера рассмеялась.
– Не нахожу повода, чтобы прийти к вам снова в гости, а найти его очень хочется…
– Правда? – обрадовался он. – А я бы никогда не осмелился навязываться такой молодой и красивой женщине.
– Помните, что я вам сказала о комплексах! – строгим тоном произнесла Вера. – А я не понимаю, что интересного вы нашли во мне?
– Я нашел повод! – радостно заявил Валерий, откидывая волосы со лба.
– Какой? – спросила Вера, снова чувствуя трепет, оказавшись рядом с ним у входной двери.
– Вы обмолвились, что у вас проблемы с английским языком в институте, а я знаю язык прекрасно и мог бы вам помочь. Я хочу давать вам уроки. Правда, никогда преподавательской деятельностью не занимался, но уверен, что у меня получится.
– Это было бы замечательно… А сколько будет стоить ваш урок?
– Для вас – бесплатно.
– Нет, так дело не пойдет. Я вам не подружка и не родственница. Уроки иностранных языков стоят денег, и я к вам приду только при условии оплаты моих уроков. Так сколько? – спросила Вера.
– Десять рублей.
– Валерий, это несерьезно! Хорошо, я сама узнаю, сколько сейчас стоят уроки.
– Когда вы сможете прийти ко мне на первое занятие?
Вера задумалась, вспоминая дни, когда не работала в больнице.
– В среду… Да, в среду на следующей неделе, после обеда…
– Я буду ждать. Значит, в среду, в три часа дня.
– А вас это не обременит? Нет никаких дел? А то я могу…
– Меня все устраивает. Дела подождут, а я буду ждать вас, – ответил Валерий, не спуская с нее глаз.
Вера поняла, что пропала. И еще она поняла, что с нетерпением будет ждать среды.
Они распрощались, и девушка поехала на лифте, но почему-то нажала на кнопку десятого этажа вместо девятого. Спускаясь потом к себе по лестнице, Вера потрогала свой лоб. Что с ней? Почему ее трясет при одном только воспоминании о Валерии? Почему она вела себя сейчас как ангел, всеми фибрами души желая понравиться ему? Ей хотелось петь, танцевать, веселиться и радоваться!
Сна не было ни в одном глазу. Главное, Вера женским чутьем чувствовала, что такое же безумное влечение к ней испытывает и Валерий, и это окончательно сносило ей голову от счастья.
В следующие дни окружающие начали замечать, что девушка стала рассеянной, задумчивой и постоянно улыбаться по поводу и без него. До среды Вера сходила в салон красоты, сделала стрижку, подкрасила корни волос и сделала маникюр.
– Ты светишься любовью, – сказала ей в хосписе одна тяжело больная старушка, за которой она ухаживала.
– Так заметно? – покраснела Вера, подумав: неужели и вправду чудо случилось и ей выпадает шанс испытать это чувство? – Я недостойна прощения, – вдруг вслух произнесла девушка.
– Я не знаю, Верочка, за что ты себя коришь, но ты заслуживаешь счастья. Ты чуткая и добрая. Может быть, на твоей душе и есть какой грех, но если Бог послал тебе любовь, значит, простил тебя. Он хоть хороший человек, тот, кто заинтересовал тебя?
– Очень! – ответила Вера и набрала обезболивающего лекарства в шприц.
Вечером она испекла пирог с малиной и зашла в гости к своей словоохотливой соседке.
– Ангелина Львовна, я к вам с корыстной целью.
– Рада тебя видеть с любой целью, – ответила старушка, как всегда выглядевшая опрятно. – Заходи. О, какой пирог!
– Сама испекла, горячий еще!
– Сейчас чаю попьем… – захлопотала пожилая женщина.
– Ангелина Львовна, я хотела узнать что-нибудь о мужчине, живущем на шестом этаже подо мной. Если вы, конечно, что-нибудь знаете о нем.
– Валеру? Конечно, знаю! Я, дочка, всех жильцов в нашем доме знаю.
– Расскажите мне, пожалуйста, все, что вы о нем знаете, – попросила Вера, разрезая пирог.
– Даже не буду спрашивать, зачем тебе это надо, – хитро посмотрела на нее Ангелина Львовна. – Ничего плохого о нем сказать не могу – нечего. Наш дом гордится им, он – Герой России. Знаешь, он ведь ходит на протезе…
Вера сидела и молча слушала.
– Но не сел в переходе просить милостыню, а стал, наоборот, очень уважаемым человеком. Валерий всегда очень учтив со мной, участвует в благотворительности и к тому же чертовски обольстителен! – подмигнула Вере пожилая соседка. – Эх, мне бы лет тридцать сбросить. Ты тоже обратила на него внимание? Сразу хочу предупредить: вряд ли что получится. У нас тут две молодые состоятельные и одинокие дамы в подъезде просто-таки объявили охоту на него. Что только они не делали, как не старались привлечь его внимание! Одна в неглиже вызвала его к себе в квартиру, якобы ей чем-то нужно помочь, и безрезультатно. А уж баба она очень видная! Мы всем подъездом потешались над их тщетными усилиями.
