о данном инциденте.
— Сами вы маньяк! У нас все по обоюдному согласию было! — возмутилась Яна.
— Ага! Ты отдышись сначала, а то, небось, и ребра сломаны.
— Мы с вами на «ты» не переходили, а с ребрами у меня все в порядке. Всем бы такие крепкие ребра, я знаю Мартина много лет…
Яна поправила прическу и пошла на выход.
— Постой… те… А что вас прельщает в таких мужчинах? Секс? Деньги? — спросил охранник.
— Наверное, что они мужчины, — смерила его с ног до головы долгим и очень неопределенным взглядом Яна и вышла на улицу.
— Я должен жить в этой психушке? — спросил у Яны Витольд Леонидович, моргая в искреннем недоумении.
— Это не «психушка», — ответила Яна, запахивая на себе халат, потому что приятель вломился к ней в номер в час ночи. — Вернее, одно крыло действительно выделено под это дело, ну а так это — санаторий. Ты чего бродишь ночью?
— А куда мне деваться? Меня заселили в номер с этим старым ловеласом, а он попросил меня погулять. Вот и гуляю. Привел к себе даму, может, они уже благополучно спят, — посетовал патологоанатом.
— Ты про Ивана? Он что, продолжает зажигать с моей матерью?!
— Я женщину не видел, но он предупредил, что это его первая и давняя любовь.
— Вот дают! — покачала головой Яна. — Заходи, я тебя на улице не оставлю.
— Не очень удобно, — замялся Витольд Леонидович.
— Тут огромные апартаменты. Мне одной даже страшно. Заходи, разместимся!
Яна показала Витольду, где он может помыться, и диван, где он может выспаться.
— Сама тоже… пойду отдыхать, — сказала Яна и удалилась в спальню.
Свет у нее был выключен, но шторы раскрыты. В таком полумраке Яна и погрузилась в легкую дрему. Почему-то она плыла в лодке с тем полицейским, который оторвал ее от Мартина на свидании. Она пыталась натянуть на свои голые плечи какую-то тряпку, чтобы укрыться от алчных взглядов полицейского. А он почему-то греб не веслами, а руками, расставив свои клешни, словно у краба. Руки росли, росли и доросли до нее, вцепились в ее плечи и начали ее трясти.
— Ее похоронят! Ее похоронят! Вставай! — кричал он ей прямо в лицо.
Яна вздрогнула и открыла глаза. Над ней нависло лицо Витольда Леонидовича.
— Ты чего? Чего ты меня будишь? — не поняла она.
— Обещал же вам помочь. Мартину твоему, тебе. Для этого мне надо увидеть тело убитой.
Весьма вероятно, что там будет все банально, но вдруг что нарою, — сказал он.
— Ну, не ночью же… Завтра посмотришь, ты же занят был, — зевнула Яна.
— Говорю же, завтра ее похоронят! Одна ночь осталась для исследования. Забыл я… — ответил Витольд.
У Яны сон как рукой сняло, она села на кровати, чувствуя, как бешено стучит сердце.
— И что делать? — спросила она.
— Я не знаю… мне нужен доступ…
— К чему? — не до конца проснулась Яна.
— К трупу.
Яна поняла, что сон у нее не просто прошел, а пропал на несколько дней.
— А где она?
— В местной больнице. Это пара кварталов отсюда.
— А как мы туда попадем? — спросила Яна.
— Я не знаю… Деньги решают все — как вариант. У меня есть…
— У меня много больше, — тут же встряла Яна.
— Надо использовать связи, чтобы меня пустили. Например, позвонить этому, как его… твоему Анатолию Анатольевичу. Я же ничего не сделаю плохого, поручись за меня.
Яна несколько раз похлопала ресницами, словно это могло отогнать некоторый дурман и непонимание.
— Да я-то знаю, что ты не сделаешь ничего плохого. Связи-связи… — Она резким движением стянула волосы на затылке и шлепнула себя по щекам. — Что-то мне этот Анатолий Анатольевич не по душе… Эх! Есть у меня человечек в следственном управлении в самом главном, в Москве, — многозначительно посмотрела она на Витольда Леонидовича. — Видит бог, не хотела я его тревожить.
Яна подумала про Виталия Николаевича Лебедева, с которым знакома уже много-много лет. Он работал следователем по особо важным делам. Яна в годы своей бурной и неуемной молодости все время была замешана в криминальных историях — то в качестве свидетеля, а то и даже как обвиняемая. Одних только покушений на нее было сколько — и не сосчитать!
Следователь с ужасом смотрел на эту сумасбродную особу в красивой одежде, с ярким макияжем и большими, честными голубыми глазами. Она выглядела в его глазах как ведьма, прилетевшая на шабаш и перепутавшая адреса. Он не понимал, за какие прегрешения эта женщина послана испортить ему жизнь, и без того нелегкую и одинокую.
А вот Яна сразу же стала относиться к Виталию Николаевичу как к другу: звонила, советовалась, просила помощи. Он и сам не заметил, как влюбился в нее, как перестал мыслить свою жизнь без Цветковой. Он был невольным свидетелем ее браков, романов, страстей и… ждал. А вот Яна не заметила такие перемены в своем друге. А когда узнала, очень огорчилась, что вызвала такие чувства, что принесла другу страдания. Однажды в минуту отчаяния она даже согласилась выйти за него замуж, подумав, что будет счастлива с человеком, который ждал ее всю жизнь. Хорошо, что эта изначально глупая идея провалилась.
Яна узнала, что в Виталия Николаевича давно влюблена ее лучшая подруга Ася. Цветкова сделала все, чтобы они были вместе, чтобы сыщик понял, что ошибся, выбрал не ту женщину мечты. У Аси с Виталием начались отношения. Яна считала себя прирожденной свахой и ликовала: у нее получилось сделать двух дорогих для нее людей счастливыми! И даже состоялась свадьба, на которой, увы, выяснялось, что Виталий как был влюблен в Яну, так и продолжает ее безумно любить. Ася психанула и отменила свадьбу. Яна испугалась, что она и от дружбы с ней откажется. Разбитое сердце женщины — страшный аргумент. Но, слава богу, их дружба продолжилась, но и Ася, и Виталий Николаевич попросили Цветкову больше не вмешиваться в их личную жизнь. Яна восприняла это так, что именно ее присутствие рядом мешает их личной жизни, и несколько отстранилась от них. Но сейчас на ум не приходил никто другой.
— Извини, Виталий… — прошептала Яна себе под нос и набрала его номер.
— Ночь, — напомнил ей Витольд.
— Как показывает практика, я ему только по ночам и звонила, — вздохнула Цветкова.
Долгий гудок в трубке заставил понервничать, ее сердце застучало сильнее. Долго никто не отвечал, а потом раздался очень приятный женский голос:
— Алло?
— Алло… — оторопела Яна. — А, это… с Виталием Николаевичем я могу поговорить?
— Ночь на
