не могли остановиться. Или не хотели? У меня уже начало закрадываться подозрение, что эта ненависть друг к другу копилась годами, если не больше, и вот теперь, дождавшись подходящего случая, родственницы отводили душу, нанося друг другу весьма чувствительные удары и выкрикивая нешуточные проклятия, перемежая их «бесценной» лексикой.
На меня ни Маргарита, ни Валентина не обращали ровным счетом никакого внимания. Казалось, что женщины даже позабыли, из-за чего, собственно, произошло такое побоище. Я не могла допустить, чтобы две ненормальные не на шутку покалечили друг дружку. А дело шло именно к такому исходу.
— Если вы сейчас же не прекратите колошматить друг друга, я закую вас в наручники! — крикнула я и выхватила из сумки наручники, которые я всегда ношу с собой.
Для преступников, естественно. Однако в данный момент их, возможно, придется использовать немного по другому поводу.
Кажется, моя угроза возымела свое действие. Во всяком случае, соперницы хотя и нехотя, но оставили свои попытки продолжать бой. Валентина начала выплевывать волосы, которые в пылу сражения попали ей в рот. Маргарита тыльной стороной непострадавшей руки вытирала кровь с разбитой губы. Обе женщины тяжело дышали, бросали друг на друга зверские взгляды и, похоже, едва держались на ногах. Их волосы растрепались и повисли клоками, что у одной, что у другой. К тому же их одежде тоже был нанесен урон. Валентина разорвала платье Маргариты почти пополам, оно держалось только на тонкой бретельке, и то — с одной стороны. У сестры убитого Пантелеймонова был выдран клок юбки. У Маргариты, кроме всего прочего, размазалась вся косметика, что вкупе с царапинами и ссадинами, нанесенными ей Валентиной, сделало ее лицо похожим на клоунскую маску.
— Итак, дамы, бой окончен, — констатировала я. — Извольте разойтись по углам.
Женщины нехотя повиновались. Маргарита села в кресло, на котором сидела ранее. Валентина с независимым видом стояла чуть поодаль.
Я подошла к сестре Константина Пантелеймонова и пододвинула ей второе кресло.
— Садитесь, Валентина Вячеславовна, — сказала и указала на кресло.
Валентина отрицательно покачала головой.
— Садитесь, — с нажимом произнесла я, — в ногах, говорят, правды нет.
Валентина, скрипнув зубами, неохотно подчинилась.
— Я хочу сделать заявление, — сказала сестра Пантелеймонова.
— Какое же заявление, Валентина Вячеславовна? — спросила я.
Я села на диван, он стоял как раз посередине между креслами, на которых расположились Валентина и Маргарита. Наручники я не стала убирать в сумку, а положила их на журнальный столик перед диваном. Я подумала, что женщин это отрезвит, если они вдруг вздумают еще раз вцепиться друг в друга.
— Она все врет! То, что она сказала про Виолетту, это наглая ложь! — выкрикнула Валентина.
— Подождите, давайте разберемся, что является ложью? То, что Виолетта убила Константина Вячеславовича, или то, что она не его дочь? Что именно? — спросила я.
— И то, и другое — все вранье! — заявила сестра Пантелеймонова.
Я посмотрела на Маргариту. Она криво усмехнулась:
— Что вы слушаете эту идиотку, Татьяна Александровна? Это она нагло врет, а не я. Впрочем, это можно легко проверить. Достаточно сделать ДНК-тест. Вот тогда вы сразу все поймете.
— Что именно я пойму, Маргарита Александровна?
— Поймете, кто из нас наглая обманщица: она, — Маргарита презрительно взглянула на Валентину, — или я.
— Да пошла ты…
Сестра Пантелеймонова сделала рывок в сторону невестки, но я предупредительно подняла правую руку и взглядом указала на лежавшие на журнальном столике наручники.
Это подействовало. Валентина осталась сидеть в кресле. Правда, она что-то пробормотала и кинула злобный взгляд в сторону Маргариты.
— Пусть эта сучка молчит, — сказала Валентина уже в полный голос.
— Подождите, Валентина Вячеславовна, сейчас я решаю, кому говорить, а кому молчать, — остановила я сестру Пантелеймонова. — Так вы, Маргарита Александровна, утверждаете, что Виолетта не является вашей дочерью?
— Да, утверждаю. Я и не могу иметь детей по состоянию здоровья, да и не хотела их иметь никогда, — ответила Маргарита.
— Зачем ты так говоришь? — тихо спросила Валентина. — Чего ты этим хочешь добиться?
Кажется, Валентина прекратила агрессию. Теперь она тихо плакала, слезы катились по ее щекам, но она их не вытирала, словно и не замечала.
— Говорите яснее, Маргарита Александровна. — Я вновь обратилась к вдове Пантелеймонова. — Все-таки что же означают ваши слова по поводу Виолетты? Получается, что она внебрачная дочь вашего супруга, так?
Маргарита покачала головой:
— Константин здесь вообще ни при чем. Ни я, ни он — мы вообще не имеем никакого отношения к этой Виолетте.
— Если ни вы, ни Константин Вячеславович не имеете никакого отношения к Виолетте, то чья же она дочь на самом деле? — спросила я.
— Вот этой вот, — Маргарита кивнула в сторону Валентины, — которая разыграла тут всю эту комедию, все это представление.
— Хватит! — крикнула Валентина и зарыдала.
Маргарита лишь невозмутимо пожала плечами.
«Ничего себе, — подумала я, — события напоминают какой-то латиноамериканский сериал. Или же просто американский? Ладно, не суть».
— Поясните, пожалуйста, Маргарита Александровна. Так, чтобы было понятно, что к чему, — попросила я.
— Да пожалуйста. Вообще-то Константин требовал соблюдения этой тайны. Но теперь, когда его не стало, какой смысл мне все это скрывать. Пусть наконец-то правда выйдет наружу. И пусть все узнают, что эта девка — я Виолетту имею в виду — самый настоящий бастард. Или бастардиха? Ладно, неважно. Вы хотите узнать правду, Татьяна Александровна? Тогда слушайте. В общем, Виолетта является дочерью Валентины и Владислава. Они тогда тайно встречались за спиной Константина. Естественно, супруг ничего не знал об их тайном романе. Потому что, если бы он узнал, то никакой Виолетты бы не было и в помине. Но вот — недоглядел за родной сестрицей и лучшим другом. Так на свет появилась эта девка Виолетта. Вообще-то я думала, что Константин, как только узнает, то прикончит всех сразу. Однако этого не произошло. Не знаю даже почему. Наверное, жалко ему стало. Так вот, Константин принял свои меры, а именно: Владу просто-напросто запретил даже близко подходить к Валентине. А сестру сразу же увез в Казань к родственнице. Там она пробыла всю беременность, там же и родила. А когда вернулась в Тарасов, то Константин тут же поместил ее в психоневрологический диспансер.
— Но для чего? С какой целью? — спросила я.
— А вы разве не понимаете, Татьяна Александровна? — Маргарита с удивлением посмотрела на меня. — А как же «облико морале»? Для того чтобы его соблюсти. Для того чтобы ни у кого из нашего окружения не возникло даже тени сомнения на этот счет. Константин не разделял современных взглядов по этому поводу. И уж конечно, он не мог допустить, чтобы его старшая сестра, над
