На меня вдруг накатила усталость. Особенно устали ноги. В конце концов, мебель создана для того, чтобы на ней сидеть! Я подошла к белоснежному диванчику и бухнулась на него прямо посередине.
Шарлотта, смахивая слезы, рассказывала о том, что произошло в тот день, когда умер Эфраим. Похоже, она даже не заметила моего маневра.
Они с Эфраимом завели привычку встречаться по средам и пятницам. В ту среду, когда погиб Кросс, Шарлотта вернулась с работы, ожидая услышать сообщение на своем автоответчике о времени и месте встречи.
— Сначала, — пояснила Шарлотта, — я назначала свидания, посылая короткие записочки в его офис…
Я могла бы кое-что рассказать на этот счет, но промолчала. Вероятно, одну из этих записочек и нашла Тиффани в машине своего отца.
— Но потом решила поступать иначе — ждать, когда он позвонит. — Шарлотта вздохнула и подняла на меня глаза. — Понимаешь, я не хотела, чтобы он подумал, будто я бегаю за ним.
Господи помилуй! Ничего подобного я не слыхала со школьных лет!
Шарлотта умолкла, часто и прерывисто дыша. Мне вдруг почудилось, что она сейчас упадет в мои объятия и разрыдается. Возможно, Шарлотта не любила Эфраима Кросса, но она определенно дорожила им.
— Продолжай, Шарлотта, — мягко попросила я.
То и дело останавливаясь, чтобы справиться с дыханием, Шарлотта поведала, что запретила Кроссу звонить в агентство, дабы никто не узнал его голос. Вместо этого он звонил ей домой и оставлял сообщения на автоответчике. Сообщения звучали всегда приблизительно одинаково: "Лютик, жду тебя там-то и во столько-то. Сгораю от нетерпения, любовь моя". Шарлотта опять вздохнула.
— Эфраим был всегда таким романтичным. И всегда говорил по-французски…
Я крепилась, как могла. Одно из его любимых выражений было "рэзон д'этр", не правда ли?
— …и всегда дарил мне цветы…
Догадываюсь какие.
— …и писал очаровательные любовные записки.
Вроде той, что ты спрятала в моем бардачке?
— Он был ужасно милым, — вспоминала Шарлотта. — Эфраим неизменно давал мне понять, что я самая главная женщина в его жизни.
Не стану спорить. Возможно, Шарлотта и была самой главной женщиной в жизни Кросса. А кем для него были тогда жена и дочь?
Однако в прошлую среду, когда Шарлотта вернулась с работы, сообщения не было. Никакого. А на следующее утро она прочитала в газете о его смерти.
Шарлотта перестала расхаживать и застыла напротив меня.
— Мы с Эфраимом часто встречались в парке Чероки, но, Скайлер, каким образом кто-нибудь мог узнать об этом?
У меня к концу рассказа уже были кое-какие предположения.
Я поерзала на диване, оставляя первые морщинки на безупречно гладкой поверхности.
— Скажи-ка, Шарлотта, с твоего автоответчика можно получить сообщение на расстоянии, просто набрав твой номер и код?
Шарлотта кивнула, ее глаза округлились.
— А нельзя ли, случаем, тем же способом стереть сообщение?
Шарлотта опять кивнула, и тут я решила, что было бы весьма кстати взглянуть на ее автоответчик.
Аппарат стоял в спальне, на ночном столике рядом с кроватью, работал он по тому же принципу, что и мой собственный. Код был выбит на внутренней стороне крышки.
Добраться до него было проще пареной репы: поднять крышку и посмотреть.
Я стояла у аккуратно заправленной кровати Шарлотты и пялилась на код.
И чувствовала, как у меня пересыхает во рту.
Спальня Шарлотты была столь же идеально опрятной, как и гостиная. Тюлевые шторы, кружевное покрывало — такие спальни обычно показывают в рекламе стиральных порошков. Но сейчас интерьер мало занимал меня. Мое внимание было приковано к коду из трех цифр, выбитому под крышкой автоответчика. Четыре-восемь-восемь.
Легко запомнить.
Выходит, убийца Эфраима Кросса мог преспокойно позвонить на автоответчик Шарлотты, выслушать сообщение, оставленное Эфраимом в ту среду (несомненно, Кросс предлагал любимой встретиться в парке Чероки), а затем стереть сообщение. И все это он проделал со своего телефона, даже близко не подъезжая к дому Шарлотты.
У меня не мог не возникнуть вопрос:
— Скажи, кто у тебя бывал с тех пор, как ты купила эту штуковину?
Она глянула на меня так, словно я попросила пересказать наизусть телефонный справочник.
— Да автоответчик у меня уже пять месяцев. Нелегко припомнить каждого, кто ко мне заходил.
Но я не собиралась сдаваться.
— Шарлотта, ты украла мое имя, номер моей социальной страховки, фотографию из моего бумажника и бог знает что еще. И теперь ты отказываешься напрячься и вспомнить? Ради меня?
Я обращалась к Шарлотте с просьбой, не более того. Но, как я уже упоминала, неделя выдалась тяжелая, поэтому, вероятно, в голосе прозвучала невольная угроза.
Она вздрогнула и отшатнулась.
— Ну… как-то заезжал Джарвис, чтобы забрать бюллетень по недвижимости, который я по ошибке прихватила домой.
Так-так. Это уже интересно.
— Джарвис был здесь?
— В моей спальне? О боже, нет! — Шарлотта пришла в ужас от такого предположения.
Я ее понимала: Джарвис в спальне — это просто кошмар!
— Сюда он точно не заходил, — торопливо продолжала Шарлотта. — Насколько я помню, он вообще дальше столовой нигде не был. Я оставила бюллетень там, на столе, поэтому просто вручила его Джарвису, и он уехал.
— Значит, Джарвис все время был у тебя на виду?
Шарлотта энергично закивала, ее волосы — точь-в-точь как у Алисы из Страны Чудес — зашелестели.
— Все время, — подтвердила она.
Если Шарлотту не подводила память, Джарвиса придется исключить из списка подозреваемых.
— Вспомнила, — встрепенулась Шарлотта. — Барби заходила несколько раз — одолжить украшения, а потом чтобы их вернуть. — Она указала на шкатулку, стоявшую на туалетном столике.
— Она оставалась здесь одна?
Шарлотта кивнула.
— Возможно. Я могла отлучиться к детям. Но на секунду, не больше.
Секунды Барби вполне хватило бы.
Я старалась не обнаружить своих эмоций. Сидела, замерев, на девственной постели с таким видом, словно слушаю пересказ фильма. Не имеющего никакого отношения к реальности, про людей, абсолютно мне неведомых.
А на душе становилось все муторнее.
Барби ничего не стоило узнать код и передать его Матиасу. Они вместе могли перехватывать сообщения с автоответчика Шарлотты.
Я сглотнула, чтобы быть уверенной, что голос меня не выдаст.
— Как насчет Леонарда?
Если муж Шарлотты прослушал хотя бы одно сообщение, то у него был сильнейший мотив прикончить Кросса.
— О боже, нет! — пискнула Шарлотта возмущенно. Даже предположение о том, что наш босс мог наведаться в ее спальню, не столь сильно шокировало мою подругу. — С тех пор как мы расстались, Леонард никогда не бывал в этом доме. И уж тем более не заходил сюда!
Шарлотта была в ужасе: и как только такое могло прийти мне в голову! Очевидно, с ее точки зрения, спать с чужим мужем допустимо, но с собственным — ни за какие коврижки.
Она продолжала трясти светловолосой головой.
— Леонард приезжает, забирает детей — и все.
Значит, если исключить Джарвиса и Леонарда, остается лишь команда Барби—Матиас.
Во рту у меня пересохло, как в пустыне Сахаре. Позарез требовалась кола. Немедленно. Но как-то неловко в такой драматический момент гонять Шарлотту к холодильнику.
Упоминание о бывшем муже вернуло Шарлотту к реальности. Она глянула на часы.
— О боже! Гм, Скайлер, Леонард должен приехать с минуты на минуту за детьми. Он взял выходной, чтобы отвезти их в зоопарк. — Шарлотта часто заморгала, а потом выпалила на одном дыхании: — Ты… гм… ничего ему не расскажешь, а? — Голосок робкой мышки снова звучал так, словно она находилась в эпицентре землетрясения.
Я замерла, набираясь решимости. Врать Шарлотте я не хотела.
— Ему не скажу, — заверила я. — Но полиции — непременно.
Шарлотта восприняла эту новость, мягко говоря, без энтузиазма.
— Не-е-ет! — взвыла она. — Ты не сделаешь этого! Я потеряю детей! Ради бога, Скайлер, я-то думала, что, если все объясню, ты поймешь. Скайлер, так нельзя…
Шарлотта не переставала меня изумлять. Неужто она и впрямь полагала, что я выслушаю ее исповедь, скажу спасибо и уберусь восвояси? Неужто она надеялась, что все будет так просто?
— Послушай, ты не потеряешь детей. В наше время никто не лишает матерей родительских прав только за то, что они, расставшись с мужем, встречаются с другим мужчиной…
— Издеваешься? — взвизгнула Шарлотта. — Так происходит сплошь и рядом! Сколько раз видела в "Днях нашей жизни", и в "Молодых и беспокойных", и…
Когда Шарлотта начала перечислять названия мыльных опер, я была на полпути к двери, но притормозила. Похоже, не имело смысла объяснять ей разницу между телевизионным сериалом и реальной жизнью. Поэтому я зашла с другой стороны.
