Ознакомительная версия.
Но договорить мне не удалось, разъяренная Леночка со всего размаха треснула меня по голове сумочкой.
– Не смей лапать чужого мужа! Своего заведи! – заорала она. – Ах ты б…, .., ..!!!
Я отшатнулась, и в ту же секунду чулки, свернувшись баранками, рухнули на огромные кроссовки.
Миша взвизгнул:
– Вот видишь, Ленуся, я не трогал ее, а она стриптиз устраивает.
– Ща тебе глазки-то повыдергаю, – бесновалась Леночка, – ваще бесстыжая!
– Вы не так меня поняли, – залепетала я, – чулки мне просто велики, я хотела узнать у Миши, где тут одеждой торгуют?
– А-а-а, – завизжала Леночка, – ишь придумала, дрянь, а это что, не видишь?
Ее короткий пальчик ткнул вверх, я подняла взор и увидела огромное табло: «1-й этаж – сувениры, косметика…»
– Стоишь под указателем и к мужику подкатываешься! – бушевала Леночка.
– Простите, не увидела объявления, – попыталась я купировать скандал.
Леночка замерла, я было подумала, что инцидент исчерпан, наклонилась, чтобы вернуть чулки на место, и тут баба зловеще спросила:
– А откуда ты знаешь, что его Мишей зовут?
Я не успела ответить, потому что в ту же секунду ревнивица с криком: «Стоит задницу показывает, видно, вы давно снюхались» – бросилась на меня с кулаками и повалила на пол.
Можете мне не верить, но до сегодняшнего дня я никогда не дралась. В детстве меня всегда водили за руку старшие, и любые конфликты на улицах были исключены, и вообще, я выросла и живу в такой среде, где люди предпочитают решать спорные ситуации вербально. Кстати, словом можно ранить намного больней, чем кулаком, но некоторые люди не понимают сей простой истины и лезут драться.
Не имея опыта рукопашного боя, я совсем растерялась, и Лена ухитрилась пару раз весьма больно стукнуть меня лбом о сверкающий мрамор пола.
Потом примчались охранники, схватили нас и доставили в служебное помещение.
– Эту в холодную, – велел лениво зевающий, похожий на бегемота мент.
Именно мент, а не простой секьюрити. На нем была хорошо знакомая мне форма, точь-в-точь такая пылится у Костина в шкафу.
У меня отобрали сумочку, а потом втолкнули в каморку, по которой гулял ледяной сквозняк, и когда за мной в конце концов пришли охранники, я приобрела кондицию сосульки.
– Ну, – нагло прищурился мент, – ща оформлю задержание.
– С какой стати? – возмутилась я.
– Проституция запрещена!
– Вы приняли меня за падшую женщину?!
– Ага, за совсем упавшую, – согласился «бегемот», – ишь придумала, к посетителям приставать!
– Просто я хотела спросить, где расположен отдел «Рубашки и брюки».
– Не бреши! Заявление пострадавшие написали.
– Пострадавшие! – Я пришла в окончательное негодование.
– Во, – поднял вверх сосискообразный палец милиционер, – читаю: «Подошла ко мне, делая непристойные телодвижения, а затем, сняв колготки, предложила заняться сексом в извращенной форме, с особым цинизмом оскорбив меня в присутствии законной жены, нанеся последней моральный ущерб в размере миллиона рублей!»
– Офигеть, – только и сумела выдавить я из себя, – это просто бред.
– И на что ты рассчитывала, нацепив сей костюмчик с хвостом? – почти по-отечески поинтересовался кретин в форме. – Извращенцев ловишь? Зоофилов?
Собакой прикидываешься?
– Лисой Алисой, – машинально поправила я его и тут же обозлилась на себя за это.
Слабым оправданием моей растерянности могло служить лишь то, что в подобной ситуации я оказалась впервые.
– Молодец, – одобрил мент, – ну и че? Оформляться станем или решим по-другому проблемку?
Я топнула ногой:
– Идиотизм! Я законопослушная гражданка…
Вторая часть фразы застряла в горле, потому что мерзкие чулочки снова срулетились на кроссовки.
Милиционер поморщился.
– Ну это ты зря! Знаю, кое-кто натурой берет, но я брезгливый, в общественном месте не стану. Впрочем, готов пойти тебе навстречу, гони тысячу евро и шагай домой.
Я хотела было вознегодовать, но вовремя взяла себя в руки и ответила:
– Ладно, но для этого мне надо позвонить.
Ментяра вытащил из моей сумочки сотовый.
– Прошу.
Я набрала домашний номер.
– Алло, – пропела Юлечка.
– Позови Вовку.
– Могу сама его размер назвать!
– Мне его размер не нужен, – под гнусное хихиканье «бегемота» взвыла я, – дай сюда Костина! Быстро!
– Что стряслось? – спросил через минуту майор.
– Меня арестовали в торговом центре за проституцию, сейчас оформляют задержание, но за сумму в тысячу евро отпустят домой.
– Еду! – рявкнул Вовка.
Я положила сотовый на стол и ласково улыбнулась «бегемоту».
– Все станцевалось, мой котик, евро уже бегут.
– Можешь на диване устраиваться, – подобрел мент.
Я подтянула чулки, села на продавленные подушки и, положив голову на хвост, задремала.
* * *
– Кому тут штука евро нужна, – прогремело над головой.
Я открыла один глаз, второй открылся сам. В комнате стоял Костин, выглядел он самым нетривиальным образом. Ноги обтягивали все те же Лизаветины лосины в крупный горох, на ногах были вьетнамки, согласитесь, самая обычная обувь для московского февраля.
Шею Вовка обвязал розовым шарфиком, а торс майора украшала куртка, нежно-голубая, с опушкой из крашеного кролика. Она была ему явно мала, «молнию» застегнуть Костин не сумел, а рукава лишь наполовину прикрывали волосатые руки.
– Ты кто? – в полном обалдении поинтересовался мент.
Костин вытащил удостоверение и помахал им перед носом мздоимца, тот, побледнев, вскочил и отдал честь старшему по званию.
– Садись, – милостиво разрешил майор, – и представься!
– Сержант Приходько, Виктор Николаевич.
– Тут мою жену задержали, – заявил Вовка.
– Ее? – дрожащим голосом спросил взяточник, тыча пальцем в мою сторону.
– Ага, – кивнул Костин, – что-то я не пойму, какие евро?
– Евро? – затряс головой «бегемот», быстро разрывая бумаги, лежавшие на столе. – Сам не знаю. Это что такое евро?
– Европейская валюта, – улыбнулся Вовка, – крепче доллара сейчас.
– Да? – изумился Приходько. – Скажите, пожалуйста! Ну я-то за границу не езжу, мне бы денег на Крым набрать.
– Он меня задержал за проституцию, – мстительно заявила я.
– Да? – поднял брови Вовка.
– Нет! – взвизгнул мент. – Она не поняла! Наоборот…
– Что «наоборот»? – ухмыльнулся Костин. – Не задержал, а разрешил заниматься непотребством?
Я захихикала, а милиционер, вспотев, принялся мямлить:
– Просто мы заволновались: ходит дама, с хвостом…
– В костюме лисы нельзя зайти в торговый центр? – прикинулась я идиоткой.
– Нет, то есть да, вернее, нет, – забулькал Приходько, затем, окончательно потеряв ориентацию во времени и пространстве, ляпнул:
– Одежда у ней странная.
Костин одернул голубую куртенку.
– Так каждый одевается по своему вкусу.
Виктор Николаевич, словно завороженный, уставился на лосины майора.
– Вам что-то и во мне не нравится? – спросил Костин.
– П-п-порядок, – выдавил из себя Приходько.
– Сколько евро я должен за жену?
– Н-ничего!
– Да ну? Точно?
– Аг-га!
– Лампудель, – гаркнул Костин, – разворот через левое плечо, шагом марш на выход.
Я с неохотой встала с дивана, ну вот, только хорошо устроилась, пригрелась на пышном хвосте! И снова на мороз.
– К-как ее зовут? – простонал Приходько.
– Лампа, – машинально ответил Костин, – а зачем тебе? Никак все же протокольчик составить решил?
– Н-нет, – протянул Виктор Николаевич, потом дрожащей рукой схватил графин с мутной водицей и принялся глотать прямо из горлышка.
Я с сочувствием посмотрела на мента. Женщина по имени Лампа, разгуливающая ночью по торговому центру в костюме лисы Алисы, – согласитесь, одного этого хватит, чтобы ощутить себя героем пьесы абсурда! Так еще у этой бабы имеется муженек, майор МВД, носящий в феврале вьетнамки, лосины в горошек и голубую куртенку с опушкой из крашеного кролика.
Право слово, воды в этом случае мало, я на месте Приходько опрокинула бы стаканчик с более крепким напитком!
– Давай, Лампадос, – поторопил меня Вовка, – нам еще одежонку купить надо!
– Бегу, – кивнула я и повернулась к Приходько:
– Где тут магазин «Рубашки и брюки»?
– Третий этаж, – в полнейшем изнеможении ответил «бегемот», обмахиваясь газетой.
Я вскочила на ноги, чулки бубликами рухнули на кроссовки, Виктор Николаевич ойкнул, Костин выпихнул меня из комнаты и сурово заявил:
– Отчего, если за дело берется госпожа Романова, то получается полная белиберда?! Немедленно подтяни чулки, у тебя жуткий вид.
– На себя посмотри, – не выдержала я, – где куртенку раздобыл?
– Потом потолкуем, – рявкнул Вовка, – дуем на третий этаж за нормальными штанами.
Ноги майора, туго обтянутые лосинами, бойко двинулись вперед, я топала сзади, гордо неся высоко поднятый хвост.
Ознакомительная версия.
