Элли потупила взор.
– Я бы попросил тебя сбавить обороты! – вступился за нее Джон, который тоже почувствовал в неприятном тоне Антонио унижающие Элли нотки.
– Этим делом занимаюсь я, и советчики мне не нужны, – отрезал комиссар. – Но с Джулией поговорю, и мне все равно, что она суперзвезда.
– А при чем тут ее звездность? Надо проверять! Кстати, ее как раз на празднике не было, что тоже подозрительно. Она себя полностью обезопасила – не хлебнула и глотка вина, ни хорошего, ни отравленного, – заявил Теодор.
Полицейский, внимательно посмотрев на Элину, удалился.
– Не расстраивайся, твоей вины нет, – обратилась к Джону она.
– Вино у нас хорошее, неиспорченное, – подбодрил его Теодор, – просто кто-то бросил отраву в одну бочку. Ты тут ни при чем!
– Как ни при чем? Это мое вино, мое хозяйство! Я за него должен отвечать полностью. Значит, должен был следить, чтобы его не отравили, – ответил Джон, снова вынимая из пачки сигарету.
– Прекрати курить! Столько нельзя, ты угробишь себя! Легкие еще не научились пересаживать! – запаниковал Теодор. – Элли, скажи ты ему!
– Ты правда слишком много куришь, – подтвердила та.
– Знаю, дорогая, знаю… Но поделать ничего не могу, – вздохнул Джон, все равно закуривая.
Они посидели какое-то время в трагической тишине, а затем вернулся Антонио и тоже закурил. Элли только головой покачала.
– Быстро ты… Небось сказала, что ничего не знает, ничего не делала и чтобы ее оставили в покое? – уточнил Тео.
– Она ничего не сказала, – хмуро ответил полицейский.
– На Джулию не похоже…
– Она мертва. – Антонио потер себе переносицу, словно приходя в себя.
– Что? – не понял Теодор.
– Она мертва, – повторил комиссар.
– Почему? – задал Тео самый глупый вопрос на свете.
– Точно не могу сказать, но похоже – алкоголь и таблетки… Она мертва по меньшей мере со вчерашнего вечера или с ночи. Там полно вокруг кровати пустых бутылок и упаковок от лекарств.
Джон побледнел.
– Джулия? Не может быть.
– Я сам в шоке. Никогда у нас в городе не творилось столько злодейства в одном месте и с таким коротким промежутком времени, – проговорил Антонио. – Выходит, она все-таки каким-то способом была связана с Дмитрием, раз убрали его, а затем и ее?
– Связаны они точно не были. А вот почему здесь убийство за убийством? – Теодор выглядел не менее потрясенным.
– Господи, Элли! Я увез тебя из Москвы, обещая спокойный отдых, а тут еще хуже, чем в России! – воскликнул Джон.
– А может, зло тянется за вами из России? – спросил Антонио.
– Если это вопрос ко мне, то я не знаю. Я не являюсь олицетворением зла, – ответила Элина, изумленная происходящим. – И почему все так происходит, я не знаю… Такая молодая…
– Куда мне тебя увезти? Где спрятать? – думал Джон только об одном, хотя на нем «повисли» уже вторые похороны.
– А у Джулии имеются родственники? – спросил Антонио.
– У нее есть младший брат, я с ним свяжусь, – пообещал Джон. – И еще я хочу на нее посмотреть.
– Это пожалуйста, – вздохнул Мигель. – Кстати, если девушка умерла еще вчера, это вряд ли она отравила вино сегодня.
– Вино она могла отравить и вчера, устроить себе прощальную вечеринку, – не согласился Теодор. – Черт возьми! Она была стервой, но чертовски талантливой. Мир теряет своих героев – ты ушел… Джулия ушла… Хотя, что я сравниваю? Тьфу-тьфу-тьфу! Как Джулия ушла, не дай бог никому!
– Все это очень грустно, – неуклюже сказала Элли и замолчала.
А Джон снова закурил. А потом отправился к Джулии – отдать ей последнюю дань. Элина с ним не пошла…
Небольшой, по сравнению с поместьем Джона, домик очень милой наружности, как все в Италии, утопал в зелени сада из яблонь, вишен и оливковых деревья. Дальше начинался довольно-таки крутой склон горы, огороженный от равнинной территории стройным рядом самых стройных на свете растений – кипарисов. А дальше вверх тянулись виноградники. Их было не так уж и много, но все были весьма ухоженны. Кстати сказать, почти каждый житель Италии, у кого имелся дом и участок земли, сажал виноград и делал домашнее вино для себя и друзей. Элли полюбовалась живописным видом, а потом смело зашагала по тропинке к дому.
– Можно войти? – спросила она.
– Да-да! – ответил ей Теодор. – Элли, заходи, пожалуйста, я жду тебя… Твой звонок с просьбой о встрече весьма заинтриговал меня.
Бывший продюсер распахнул перед ней дверь. Выглядел он просто прекрасно, а одет очень по-летнему – в шорты и гавайскую рубашку.
– Друзья Джона – мои друзья, – сразу же заявил он.
– Другого я от тебя и не ожидала услышать, – кивнула Элина, – поэтому и пришла.
Внутри было просторно и светло, интерьер оформлен в простом сельском стиле.
– Это моя хибара… Невесть что, но маленький островок рядом с Джоном. Конечно, не как у него, и прислуги поменьше. Но у меня много других домов шикарных, мне грех жаловаться, – сообщил Теодор, проводя гостью на летнюю веранду. – Что привело тебя ко мне?
– Можно выпить? – вопросом не вопрос откликнулась Элина, – хотелось бы и твоего вина попробовать.
– Может, экспериментального «ледяного»? – предложил Тео.
– Нет, только не его. Можно обычного? Красное, сухое…
– Как скажете, синьорита.
Теодор отдал распоряжение, и в скором времени горничная принесла бутылку и два фужера.
Открыл он сам и с истинным наслаждением понюхал пробку.
– Хорошо!
– Для чего ты это делаешь? – поинтересовалась гостья, удобно устроившаяся в плетеном кресле.
– Уже по запаху пробки можно понять, скисшее вино или нет, – пояснил Теодор. – Хорошее…
– Кто бы сомневался! – Элли пригубила вино. – Отлично!
– Так какими судьбами? – спросил Тео.
– Ты же самый близкий друг Джона? – начала Элина, немного стесняясь.
– Я думаю, да. – Теодор закинул ногу на ногу. – Жизнь нас так тесно свела. Может, при других обстоятельствах Джон и не стал бы со мной дружить, но у него просто не было времени обзаводиться друзьями. А я всегда был рядом. Вот так и получилось. А я все-таки был прав…
– В чем?
– Я сразу понял, что ты пришла поговорить о нем, – улыбнулся Тео, усаживаясь в кресле этаким господином.
– О нем… – Элина отхлебнула глоток побольше.
– Ты влюбилась в него?
– И я не оригинальна. Но мы уже обсуждали это.
– Нет, не оригинальна. Он нравится всем.
– Он – совершенство.
– Это так.
– И я очень долго думала над твоими словами… О невозможности сельской жизни для такого талантливого человека, об одной жене и куче детей, висящих на нем и мешающих ему.
– И что? – внимательно посмотрел на нее Теодор.
– В саду уже яблочки завязались… – отвлеклась Элли, глядя в окно. А затем вернулась к теме разговора. – И я вдруг поняла, что ты был прав во всем. Это преступление, если такой человек, как Джон, уйдет с экрана, перестанет дарить себя, свое творчество людям… Он не может принадлежать одной женщине. Джон – личность глобального масштаба. И я никогда не заменю ему то, что у него было. Рано или поздно он это поймет. – Элина опустила голову, и пара слезинок выкатились из ее глаз.
Теодор очень внимательно слушал ее.
– Невероятно! Ты потрясающая женщина! Ни одна из подружек, кто был у Джона, до этой мысли не доходили. Все хотели заполучить его целиком и полностью. Все-таки в тебе что-то есть.
– Спасибо. Но мне эта мысль нелегко далась.
– Ты лучше сейчас от него откажись. Перестрадаешь, и все. А то потом как выберется из этого омута? Я ведь исключительно из добрых побуждений советую.
– Мне тяжело, но я все понимаю. И я улечу отсюда, чтобы не мучиться…
– Правильное решение! – подбодрил ее Теодор.
– Я думаю, что оно спасет мне жизнь, – проговорила Элли.
– В смысле разбитого сердца? – уточнил Теодор.
– Нет, в прямом смысле слова. Иначе я закончу, как Дима или Джулия.
– Я не понимаю…
– А я могу объяснить, – произнесла Элли каким-то совсем другим тоном и закинула ногу на ногу.
– Я думаю, тебе придется это сделать, – слегка нахмурился Теодор. – А то мне не совсем понятен твой тон, детка.
– А детка впервые в жизни попробует говорить четко и связно, чтобы ни один следователь не заткнул ей рот и не посмеялся над цветом ее волос. Кстати, я ведь крашеная блондинка, и краска никак не сказалась на моих мозгах, будь уверен. И наконец-то я, патологоанатом, не причину смерти назову, а выскажусь по поводу того, как и почему вообще смерть наступила.
– Очень интересно! – Теодор налил себе вина. – А почему ты решила высказаться именно передо мной?
– Это все касается Джона, а ты – ближайший человек в его окружении. Надеюсь, что ты – благодарный слушатель. Помнится, ты прочел мне прекрасную лекцию о винограде и винопроизводстве, теперь – моя очередь.
– Ну хорошо… И о чем же твоя лекция?
– О людской жадности, маниакальной жестокости и о странностях дружбы, – ответила Элина.
