К телефону подошла жена, стала выспрашивать, кто звонит, Марту это взвело.
— Из Министерства юстиции, срочно!
— Слушай, ты, министерша! Если еще раз позвонишь, я узнаю откуда, приеду и выцарапаю тебе глаза! Ты все поняла?
— Вот сучка! — выругалась Марта и бросила трубку. Она не знала, что отставной генерал еще и бабник.
Интересно, он сейчас дома? Земская позвала Лешу, попросила его набрать номер Стукова и пригласить его к телефону.
— А если спросят кто?
— Скажи, из магазина «Автозапчасти».
Однако было занято. Прошло минут двадцать,прежде чем Алексей дозвонился. — Але! Александра Васильевича можно? -Но не успел он произнести эти слова, как тут же недоуменно взглянул на Марту Сергеевну.
— Что такое? — встревожилась она.
— Швырнули трубку. Неудачными оказались и вторая, и третья попытка.
—Ладно, иди в салон! Спасибо! — проговорила Земская, еле сдерживая гнев. Она и сама не знала, на кого злилась: то ли на бывшего генерала, то ли на гендиректора, уехавшего неизвестно куда в тот самый момент, когда ей потребовалась его помощь. — Может, еще попробовать? — предложил Леша.
— Не надо,иди!
Часы показывали половину первого. Ровенский не возвращался.
Марта закурила, прислушиваясь к различным шумам, доносящимся из салона, и вздрагивала каждый раз, когда хлопала дверь. Прошло еще полчаса. Земская поднялась, оделась и поехала. Никому в магазине она намеренно не сказала куда. До последней секунды она надеялась, что Стас появится. Она честила его последними словами, не понимая, куда он мог запропаститься, да еще в такой момент. Но Ровенский как в воду канул, Марта прибыла в Главное управление на десять минут раньше, нашла нужный кабинет, присела на стул. Из-за двери доносился приглушенный голо; видимо следователь говорил по телефону. Ещё можно было встать и уйти. И возможно, Стуков посоветовал бы ей никуда сегодня не ходить, а потребовать повестку и явиться на допрос с адвокатом, который бы руководил ею при ответах. А так этот Бобров облапошит ее и подведет под монастырь.
Марта сделала несколько шагов к выходу, но точно запнулась, не в ее характере было удирать с поля битвы. Она вернулась, снова опустилась на стул. Еще оставалось две минуты. Ей вдруг вспомнились утренние часы с сыном, когда она, посидев на краешке его постели, приготовила Костику овсянку, яичницу с мясом, заварила кофе, потом разбудила его, они вместе позавтракали, и сын повез ее на работу.
— Слушай, мам, пока Виталика нет, переезжай ко мне, поживем вместе, что скажешь? — Марта, улыбаясь, посмотрела на него. — Давно я такую вкусную кашу не ел!
— А сейчас продают растворимую овсянку; Заливаешь кипятком, и она готова. Я тебе куплю.
— Иными словами, ты переезжать не хочешь?
— Я тебе не хочу мешать, твоей личной жизни.
— А ее пока нет.
— Почему?
— Только что разошлись, как в море корабли. Надо отдохнуть немного. Как говорил Хемингуэй: мужчины без женщин. Есть такой период в жизни каждого холостяка. В том числе и молодого.
Марта хотела напомнить о внуках, но промолчала. Если ее посадят, то какая из нее бабушка.
— Вы ко мне?
Бобров выглянул из кабинета и внимательно смотрел на нее.
—Я—Земская.
— Заходите! Я вас давно поджидаю. Надо было просто постучать.
Марта вошла в кабинет, взглянула на часы: двенадцать минут третьего.
— Раздевайтесь, у нас здесь тепло. Вот вешалка, присаживайтесь на стульчик! — заботливо говорил следователь.
Он подождал, пока Марта снимет пальто, разглядывая ее внимательно, даже как-то по-доброму.
— Диктофона и других записывающих устройств с собой нет? — спросил Бобров, когда Марта расположилась на предложенном стуле.
Главбухша покачала головой.
—Нет,если они есть,в сумочке или еще где-то, можете вытащить и смело записывать наш разговор. А то у меня был один подследственный. Спрятал диктофончик, тайно писал, а потом судьи не могли pазобрать ни слова. Обозлились и отвергли данный аргумент, вот ведь как бывает... Там, правда, ничего существенного и не было, так, небольшие разночтения в ответах, да и то по форме, а не по сути.
- Мне пока набирать компромат на вас ни к чему, — смело заявила Марта.
— Вон как?! Ну хорошо, допустим. Вы, наверное, уже поняли, что я и есть тот самый несгибаемый упрямец Валентин Петрович Бобров, которого вы, Марта Сергеевна, пытаетесь всеми силами согнуть в бараний рог? — с ехидцей высказался он. — Верно глаголю?
— Я не понимаю...
— Да ну? — удивился Бобров. — Странно!
— Что тут странного?!
— Как — что странного?! Вот уже пять моих сослуживцев, начиная от генерала и кончая старлеем, уговаривают меня под разными предлогами закрыть это дело, хотят разузнать, откуда оно появилось, и намекают на хорошее вознаграждение. Такой вот необычайный интерес. Все управление скоро будет ходить и смотреть на меня, как на чудо-полицейского, который не берет взяток! И вы хотите сказать, что не приложили к этому своих нежных ручек?! Никого не npoсили помочь вам?
Марта не ответила. Только теперь она поняла, почему молчал Стуков. Он предпринимал героические усилия, дабы похерить это дело, но у него ничего не получалось. Бобров и впрямь оказался тем самым единственным брюнетом среди сотни рыжих.
— Хорошо, не будем об этом. Давайте лучше перейдем к делу! Вас наверняка инструктировали сотни дорогих адвокатов, научили, как говорить, что отвечать, верно ведь?
— Я еще не обращалась ни к одному адвокату, — сказала Марта.
— Но ведь кто-то за вас уже хлопочет?
— Кто-то хлопочет, — кивнула она. — Как хлопотали бы за вас или за ваших родственников, окажись они в беде. Или вы отвернулись бы от такой родни?
— Все правильно, но передайте вашим заступникам, пусть больше не тратят силы, а вы — деньги! Все это бесполезно и настраивает только против вас. A зачем нам с вами с первых же минут становиться врагами? Неразумно, верно?
Марта снова кивнула.
— Ладно, давайте поговорим о деле. Я пригласил вас на беседу, и на то есть причина. Но сначала о вашей книге черной кассы. Она весьма красноречива. Вы пунктуальный, скрупулезный человек и вели ее отменно, подробно записывая, как распределялась прибыль, какие взятки и кому вы давали. Мне, конечно, пришлось посидеть пару вечеров, помараковать, но все же вычислил, как вы это делали!
Бобров открыл ящик стола, достал листок и протянул его Марте. На нем была воспроизведена схема липовых фирм, через которые проходили автозапчасти, прежде чем попадали в «Сириус». Бобров даже раскопал названия этих обществ с ограниченной ответственностью. Марту бросило в жар. Теперь нетрудно будет и дальше раскопать всю цепочку, найти кого-то, кто видел Земскую, получал из ее рук зарплату, а дальше уже не составит труда доказать и ее вину.
— Как видите, все несложно... — Бобров вытащил пачку «Явы» в мягкой упаковке. — Вы курите?
— Да. Можно закурить? — попросила разрешения Марта.
— Конечно, конечно.
Земская вытащила «R-1».
— Как видите, по вашим записям удалось восстановить принципиальную схему вашей работы, а дальше мне сравнительно легко будет и собрать доказательства. Укрывательство от налогов очень больших сумм, создание преступного вида деятельности — все это повлечет за собой и серьезное наказание. Много| не дадут, учитывая, что у вас это первая судимость, да и ловкость адвокатов выручит, но три — пять лет с конфискацией я вам обещаю. У вас, я вижу, смешные зарплаты: двести, четыреста рублей, — а людей ездят на работу на своих машинах, хорошо одеваются. Этот реестр заработной платы — открытое издевательство над налоговой инспекцией, и мы уж добьемся, поверьте, чтобы вы попали на зону, чего бы нам это ни стоило! — Бобров помолчал, уткнувшись в свои бумаги, потом вдруг улыбнулся: — А там вас научат любить волю. Когда вы выйдете из тюрьмы, вам стукнет пятьдесят, на работу по специальности не возьмут ! И куда? В вахтеры, уборщицы, посудомойки? Перспектива незавидная!.. — Валентин Петрович затянулся, выпуская струю дыма и глядя на Марту.
Она вдруг сообразила, что в кассовой книге названий подставных фирм не было, а расходы на их содержание обозначались условной аббревиатурой «ГЧК», что означало «гречка». Гречка, рассыпуха, этим словом они со Стасом обозначали липовые компании. Кроме них, этого никто не знал, и догадаться не мог. Но откуда тогда он раскопал названия фирм? Как, впрочем, и саму тетрадь.
И тут Земская вспомнила, что, когда она прятала кассовую книгу, в кабинет вошла Юля. Девочка видела портрет Чаплина, лежавший на столе у Марты и красную тетрадку. Связать все воедино было уже несложно. К тому же помощница слышала и названия подставных фирм, хоть главбухша ее к ним и не подпускала. Неужели Юля их продала?
