А Сандра вернулась в свое узилище с дрожащим котом в объятьях.
— Взгляните, какая прелесть упала в бассейн! — позвала она Лайму.
Кот душераздирающе мяукнул.
— Да это же Кларитин! — закричала Лайма, приходя в неистовство. Она вырвала мокрого кота у Сандры из рук и прижала к груди. — Кларик, радость ты моя! Как ты здесь очутился?!
Тут она сообразила, что бант, который они с Корнеевым давно сняли, снова у кота на шее. Кот был у Шаталова, а бант у Корнеева. Значит, оба они где-то здесь. Ну и Медведь, конечно, с ними.
— Сандра, выше нос — рядом наши! — сообщила Лайма радостным шепотом, наклоняясь прямо к уху американки. — С этим котом нам передали записку. Вот, видите, буквы на ленточке? Спать ложиться нельзя. Тут скоро станет не до сна. Наверное, стрелять будут. Почувствуете опасность — сразу ложитесь на пол.
Тем временем Шаталов и Корнеев пришли к назначенному месту и притаились, прислушиваясь к ночной тишине. Но вот темноту прорезал свет фар, и послышалось урчание — у обочины тихо притормозили три большие крытые машины и две черные «Волги». Из первой «Волги» вышел высокий человек в камуфляже и портупее. Он встал прямо в свет фар и закурил.
— Пошли, нужно посмотреть, кто в грузовиках, — прошептал Медведь.
Корнеев тихо отполз назад и стал пробираться в обход, но в этот же момент раздался дружелюбный и какой-то даже веселый голос:
— Господа! Можете спокойно подойти и посмотреть на нас. Документы предъявить?
— Во дают, — присвистнул Медведь. — Ты, Шаталов, вообще уйди, про тебя никто не предупреждал, они могут нас неправильно понять. — Затем, поднявшись, вышел из укрытия. За ним потянулся и Корнеев.
Из крытых машин безмолвно, как тени, выпрыгивали здоровенные парни, полностью экипированные, и, разбившись на группы, почти бесшумно строились вдоль дороги. Офицер, так легко их обнаруживший, был полковником, командиром, как он выразился, «вот этих орлов».
— Пароль назовите, — потребовал он ласковым голосом.
— Пароль — Орех, — бодро ответил Корнеев.
— Имею приказ командования: ни о чем вас не расспрашивать, только опознать при встрече и выполнить поставленную задачу, — проинформировал офицер. — Так что ставьте задачу — будем выполнять.
— А вертолеты? — поинтересовался из-за спины Медведя Корнеев.
— Будут и вертолеты, — успокоил его полковник, — когда начнем выдвигаться к объекту.
Еще полчаса ушло на выработку плана атаки — Медведь и Корнеев, как могли, пытались объяснить, где что расположено. Наконец полковник подвел черту:
— Думаю, вы больше ничего полезного не сообщите, так что давайте начинать. Хорошо бы сегодня еще и поспать.
Это прозвучало обнадеживающе.
— Только не мешайте, пожалуйста, — вежливо попросил полковник. — Побудьте здесь, у машин. А мы вас позовем, когда можно будет.
Скрепя сердце им пришлось согласиться.
Наблюдали из «партера» — от кромки леса, примыкавшего к полю перед имением. Картина напоминала кадры из «Звездных войн». Кружились над замком вертолеты, слепя прожекторами. Из вертолетов что-то грозно, но неразборчиво кричали на всю округу. Вспыхивали и гасли фейерверки бесшумных взрывов. Кричали перепуганные охранники и многочисленная домовая прислуга.
Тишина наступила неожиданно. Пока Медведь и Корнеев соображали, что произошло, к ним неслышно подошел полковник и пригласил:
— Пойдемте, надо вашу Лайму опознать.
— Как — опознать? — заорали они в один голос. — Вы ее убили?
Полковник тихо засмеялся:
— Ну вы, ребята, смешные. Пошли, сейчас сами все поймете.
Они увидели множество людей, лежащих лицом вниз прямо во дворе. Человек тридцать в черной форме охранников. Несколько мужчин в обычной одежде сидели, держа руки за спиной. Женщины стояли в стороне отдельной кучкой и плакали с разной степенью отчаяния. Видимо, сортировка уже была произведена, и теперь полковник представлял на их суд проделанную работу.
Но Лаймы среди находящихся здесь женщин не было. Тогда по приказу полковника его бойцы стали методично прочесывать местность, обыскивать дом.
Обнаружить хитрое помещение, где содержали пленниц, удалось не сразу. Лайму и Сандру вытащили из джакузи, где они спрятались, укрывшись с головой розовым покрывалом и содранными с окон тяжелыми портьерами. Туда они по команде Лаймы залезли при первых звуках боя.
Когда обе женщины с Кларитином в обнимку появились во дворе под охраной бравых спецназовцев, Медведь и Корнеев остолбенели — им показалось, что они видят мираж.
— Спокойно, ребята, — ободрила их Лайма. — Перед вами Сандра Барр. Настоящая, прошу любить и жаловать.
— Да уж вижу, что настоящая, — буркнул Медведь и густо покраснел.
Полковник подошел к ним и, отведя Медведя в сторону, поинтересовался:
— Мы вам больше не нужны?
— Нет, все сделано отлично, — поблагодарил его Иван, — а как быть со всем этим? — Он выразительно посмотрел на некогда ухоженное поместье и поверженных противников, все еще лежащих на земле.
— Да ничего страшного. Были штабные учения. Ошибка вышла, не туда десант высадили. Не волнуйтесь, не в первый раз. Пусть ищут — кто да что. Но вы бы забрали своих женщин да ехали. Пора.
— Да, да, — заторопился Иван, — уже уезжаем. Еще раз спасибо!
— Пожалуйста, если что — обращайтесь, — пошутил полковник и двинулся к Своей «Волге». Его дружина уже дисциплинированно сидела в грузовиках, ожидая отправления.
За лесом теплился рассвет, и Медведь подумал: «Ведь действительно — им еще удастся поспать. Молодцы. Нам бы тоже неплохо». Он двинулся в сторону машин, куда Корнеев повел Лайму и Сандру.
На заднем сиденье своего автомобиля сладко спал Геннадий Шаталов, приоткрыв рот и тихонько похрапывая.
Очутившись в материнских объятьях Майка Фергюссона, Сандра Барр расплакалась. Однако, как всякая сильная женщина, очень быстро взяла себя в руки и принялась отдавать распоряжения. Удвоить охрану. Взять другие номера в гостинице. Подать к подъезду бронированный автомобиль.
— Мы все поедем к моей бабушке в больницу! — пояснила она. — Она не родная бабушка, а двоюродная, но у нее есть титул, который она передаст мне.
— А фамильные бриллианты? — тотчас поинтересовалась Синди Бэрри, откровенно разочарованная тем, что ее роль суперзвезды подошла к концу.
— Возможно, есть и бриллианты. О таких вещах не говорят по телефону, верно? Только при личной встрече.
— А что с бабушкой? Она при смерти?
— Слава богу, нет. Она пострадала, защищая мои интересы. Но этой ночью она пришла в себя. Я желаю познакомиться с ней немедленно. Майк, ты велел устроить все, как нужно?
— Конечно, дорогая моя! Как только ты позвонила, я все сделал. Твою бабушку перевелив отдельную палату, принесли цветы и все такое…
Несмотря на то что Медведь специально не вылез из машины, Фергюссон заметил его через стекло и присел от неожиданности.
— Этот человек, — дрожащим голосом обратился он к переводчику Косте. — Я его боюсь.
— Еще бы! — с удовольствием откликнулась Сандра. — Он из КГБ.
— О! — воскликнул Фергюссон, почувствовав, как его зарубцевавшаяся язва оживает в желудке. — Теперь я все понял. Вот в чем дело!
По правде — он ничего не понял. Зачем человеку из КГБ желать его смерти? Может быть, русские подозревают его в шпионаже? И решили упоить до смерти своей водкой?
Лайма помахала Сандре Барр рукой и плюхнулась на заднее сиденье автомобиля. Разобиженного вдрызг Шаталова они завезли домой самым первым. Держа извивающегося Кларитина под мышкой, он удалился, наградив чудесно спасенную — не им! — любимую женщину холодным поцелуем.
— Я шкурой чувствую, что скоро останусь одна! — воскликнула Лайма. — Когда же закончится это безумное дело?
— Как только мы отчитаемся перед Леджером, — откликнулся Корнеев. — Я, между прочим, до сих пор не сорвался с крючка.
— Надо поймать их по отдельности, — предложил Медведь, — этих дурацких Леджеров, и как следует напугать. Тут-то один и расколется. Убийца, я имею в виду.
— Дудки, — покачал головой Корнеев. — Я общался с Леонидом и могу дать голову на отсечение, что, будь он трижды убийцей, рта не раскроет.
— Послушайте, да мы ведь уже догадались, как нужно действовать, — вспомнил Медведь. — Аня Петушкова нам все на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла. От Раи она узнала, как целуется убийца.
— Да-да-да, — подтвердила Лайма. — Одной рукой держит жертву, то есть женщину, за подбородок, другой за волосы на затылке. Ну, допустим, мы выясним, что так целуется старший брат. И поймем, что именно он преступник. Но как это доказать? Ведь в убийцу мало ткнуть пальцем.
— Мы ничего не можем доказать, — задумчиво сказал Корнеев. — Потому что не знаем мотива убийства. Не знаем, от чего отталкиваться в своем расследовании.
«А вдруг я знаю? — подумала Лайма. — Ну, хоть бы еще какое-нибудь подтверждение» Хотя бы мелочь, указывающая на то, что я права!"
