Он подходил медленно, держа руки на виду. А я вдруг поняла, что ноги меня совсем не держат, и опустилась на так кстати подвернувшийся стул. Мужчина уже был рядом, он аккуратно забрал из моей безвольной руки нож, положил на стол.
– Ну, все же в порядке? – полуутвердительно спросил он.
А я… Я вдруг разревелась. Совершенно позорным образом разревелась, просто безобразно, как не плакала даже после взрыва заправки. Слезы хлынули неудержимо, да и желания их удерживать не было.
Темноволосый обнял меня, аккуратно прижал к себе. Теперь я заливала слезами его рубашку, а он гладил меня по голове и бормотал что-то успокаивающее, как маленькому ребенку.
Минут через десять, когда моя истерика пошла на убыль, он аккуратно отстранился и достал из кармана пачку носовых платков:
– Вот, возьмите.
– Спасибо, – прогундосила я. – Мне бы умыться. Можно?
– Конечно. Что за вопрос!
– Ой. А где все? – Только сейчас я заметила, что, пока я портила слезами рубашку незнакомца, остальные три незваных гостя и Стас куда-то исчезли.
– Отнесли его в комнату, здесь места мало. Вы умывайтесь и тоже приходите.
В ванной я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Глаза покраснели, опухли. Чуть повыше скулы набух здоровенный красный кровоподтек, да еще и стрижка эта кошмарная! В таком виде можно на Хеллоуин без костюма ехать.
Но делать нечего, все уже полюбовались на мою стрижку и на будущий синяк. Пудры, чтобы замаскировать кровоподтек, у Стаса нет. И вообще, буду тут прохлаждаться – пропущу все интересное. Я наскоро умылась холодной водой и побежала в комнату.
Заботливо накрученный мною скотч со Стаса сняли, но надели наручники. Когда я входила, беловолосый как раз заканчивал бинтовать ему голову. Судя по уверенным, профессиональным движениям, это занятие было ему не внове.
– Как он? – спросила я. Все-таки было опасение, что Стас не переживет такого близкого знакомства с финской сантехникой. – Надеюсь, не при смерти?
– Да ерунда, – отмахнулся здоровяк. – Отделается сотрясом. Даже череп не проломлен.
– Уффф… Ну хорошо. Я боялась, что убила его.
Темноволосый посмотрел на меня с веселым изумлением:
– Да уж, приложили вы его знатно, Алиса Андреевна.
– Давайте на «ты» и без отчества, – попросила я. – Я все-таки не настолько старая. И вообще нечестно. Вы знаете как меня зовут, а я вас – нет.
Мужчины переглянулись.
– Леша, – представился беловолосый.
– Дмитрий, – тот, который в черных очках.
– Макс, – рыжий, в косухе.
– А я – Костя.
– Ладно, хватит разводить реверансы, – подал голос Дмитрий. – У нас есть два вопроса: где третий и куда делся «Белый лотос».
– «Белый лотос» куда-то делся? – изумилась я. – Два дня назад он был на месте.
– Где?! – резко повернулись ко мне все четверо.
– На «Полежаевской», где всегда. А что?
– Где на «Полежаевской»?! Где конкретно?!
– Ну, точный адрес я не помню. Надо в Интернете посмотреть, там наверняка есть. Салон магии «Белый лотос», набираете в поисковике.
Несколько минут мужчины смотрели на меня с подозрением. Потом белобрысый откинулся и захохотал. К нему присоединились остальные.
Я смотрела на это веселье со смутной обидой. Вот так всегда: хочешь помочь людям – и за это же огребаешь. Чего я такого смешного сказала?
Очевидно, моя обида и недоумение хорошо читались, потому что, когда компания отсмеялась, Костя пояснил:
– «Белый лотос» – это картина Николая Рериха. Потерянный шедевр.
Черт! Ну почему я не спросила у Стаса, как называлась картина?! Не пришлось бы сейчас краснеть. И понятно, что странные китайцы тут ни при чем, визитку я нашла в кармане Колиной куртки, который тоже ни при чем…
– Мне кажется пришла пора кое-что прояснить. – В голосе Дмитрия уже не было и намека на веселье. – Алиса, ты знаешь, где твой муж?
– Бывший, – машинально поправила я.
– Хорошо, пусть будет бывший. Где он?
Где сейчас Лаптев? Хороший вопрос.
– Точно не знаю. В каком-нибудь морге.
– Что?
– Как так?
– Ты уверена?!
Вопросы посыпались одновременно с разных сторон. Да, мне тоже удалось их удивить. «Один – один».
– Тихо, – скомандовал Дмитрий. – Дайте даме слово. Алиса, расскажи все по порядку.
– А что мне за это будет? – мстительно поинтересовалась я.
Последовал короткий и выразительный обмен взглядами. Потом Костя осторожно спросил:
– А чего бы ты хотела?
Ага, знаем мы эти приколы. Не на ту напали!
– Нет, так дело не пойдет. Я жду ваших предложений.
– Алиса, – голос Кости стал выразительным и даже проникновенным, – ты же понимаешь, что не имеешь права претендовать на картину?
Я и не собиралась. Они меня просто задели своим покровительственным отношением.
– А вы имеете?
– Наш клиент имеет. Он является прямым потомком последнего законного владельца «Белого лотоса».
– А откуда я знаю, что вы те, за кого себя выдаете? Документов я пока не видела, а если всем подряд на слово верить, то вот что получается! – Я демонстративно потерла кровоподтек и поморщилась.
Опять молчание, обмен многозначительными взглядами.
– Ладно, справедливо.
Алексей достал из кармана корочку, раскрыл. В руки не дал, гад. Назло ему я чуть ли не с лупой облазила удостоверение. Выяснила, что ему тридцать два года, а фамилия у него Удальцов. Название агентства «Бекасов и товарищи» показалось мне немного нелепым, но сама корочка выглядела убедительно. Еще немного потянув время, уже исключительно из вредности, я смилостивилась:
– Убедили. Меняюсь баш на баш. Вы мне тоже рассказываете все. И с самого начала.
В воздухе повисла неприятная тяжелая пауза. Очевидно, мое предложение не пришлось им по вкусу.
– Алиса, – с нажимом процедил Дмитрий. – Ты не имеешь права претендовать на эту картину.
Зол. Страшен. Давит. Давит почти физически. Кажется, снимет очки – и меня снесет его взглядом. У остальных тоже физиономии «кирпичом». Меня здесь не любят…
Хвала Жужельскому за закалку, такими наездами меня не проймешь.
– Я и не претендую. Но я хочу знать правду. Это, в конце концов, нечестно! У меня убили мужа, меня похитил и мучил маньяк, я потратила почти неделю своей замечательной жизни на расследование, несколько раз выставила себя идиоткой, терпела чужое хамство. Я имею права знать все! А картину можете забрать себе.
– Не себе, а клиенту, – хмуро поправил меня очкастый.
– Да хоть папе римскому! Из-за чего весь сыр-бор-то начался?!
– Мне кажется, ты немного не понимаешь ситуации, – процедил Макс. Он по-прежнему обижался на мою шалость с лаком. – Твой муж был среди похитителей. Если хочешь избежать статьи за соучастие, лучше сотрудничать со следствием.
Я оскалилась, откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. Черта с два он меня продавит!
– Я за грехи Лаптева не отвечаю.
Один бог знает, сколько бы мы так еще ругались, но вмешался Костя. Он успокаивающе положил руку Максу на плечо, что-то шепнул Дмитрию на ухо, а потом объявил:
– Почему бы и нет. Слушай.
* * *
С наследником Прохору Закрутову не повезло.
Говорят, на детях гениев природа отдыхает. Дык, не только с гением такая пакость случиться может. Вот Прохору Вениаминовичу одного сына бог послал – и того негодного.
Помнится, в свои шестнадцать помощник приказчика Прошка уже заработал первую тысячу рублей (дело было гнусное и отчасти незаконное, поэтому вспоминать об этом случае купец не любил), а ненаглядное чадо и в восемнадцать витало где-то в горних высях.
Купец Прохор винил себя.
Не стоило нанимать для мальца гувернера-француза. Довоспитывал, лягушатник! Юного Данилу Прохоровича интересовало все что угодно, только не приход и убыток товара, не цены на мыло, не порядок на складе. Данилка мечтательно пялился в небо, цитировал похабные и бесполезные стишки. Да ладно стишки! Чадо постоянно жаловалось на «засилие мещанства и пошлости в провинции». Вот прям такими словами и жаловался! А о родительском ремесле, которое его, засранца, поило и кормило, отзывался с плохо скрываемым презрением.
Сам Прохор виноват, сам. Все хотел перед соседями грамотностью наследника хвастануть – мол, и мы, Закрутовы, хоть крестьянского корня, а все образованнее многих!
К труду же Данилка оказался и вовсе не приспособлен. Что делать с таким сыном, купец не знал, оттого сильно печалился. Старый дедовский рецепт – добрая порка – не спасал. Данила ревмя ревел, однако бестолковость из него никуда не девалась.
Решить дело помог местный губернский секретарь – Федор Никитский, человек неглупый и видевший жизнь.
– Отправь ты его в столицу, Прохор Вениаминыч. Пусть потрется среди образованных, рога пообломает. Глядишь, поймет, за кого его люди держат, – посоветовал он за кружкой пива в местной ресторации.
– Далеко как. А ну забалует? – засомневался купец. – Пьянки, девки гулящие…
