Ознакомительная версия.
Мозг подкинул Катерине идею, что это тот самый гость, которого не успела допросить Верка.
– Ты кто? – как смогла, спросила Катерина «гостя». Согласные давались с большим трудом, чем гласные. – Вор?! Очень глупо. Тебя видело полподъезда!
– Одна толстая тётка – не полподъезда, – возразил шёпот. – И потом, разве грабители обращаются к жертвам по имени-отчеству?
– Вроде не обращаются, впрочем, меня никогда не грабили, и я не знаю подробностей. – Она попыталась разжать петлю руками, но та предупреждающе затянулась, снова перекрыв кислород.
– Я не вор. Я пришёл забрать то, что по праву принадлежит мне, – шёпот смердел возле уха запахом незалеченных зубов, обжигал температурным дыханием, от которого шевелились волосы на виске, и не давал никаких шансов на то, что его обладатель не имеет диагноза «шизофрения». – Я пришёл взять своё! – повторил шёпот.
– Забирай, что хочешь, и проваливай, – Катерина вдруг обнаружила, что вполне сносно научилась говорить с перетянутым горлом.
– Что хочешь! – заорал в голос «гость». – Что хочешь! Ты думаешь, я пришёл за пачкой долларов, которую ты прячешь в белье, или за бэушной бытовой техникой?!
– Мне трудно думать в таком положении, – призналась Катя, тихо радуясь, тому, что он вступил в переговоры, и не спешит её задушить.
– Дай руку, – миролюбиво попросил «гость», будто чашку чая предложил выпить.
Выбора у неё не было, и она послушно протянула руку назад. На руке щёлкнуло кольцо наручника, он потянул её с дивана к стене, и второе кольцо защёлкнул на трубе отопления. Катерина без сил опустилась на пол.
«Не очень оригинально», – подумала она, представив себя со стороны, прикованной к батарее, потом подняла глаза и уставилась на своего незваного «гостя».
Неколоритный оказался злодейчик.
Быть задушенной этим дядькой, похожим на замухрышистого бухгалтера непроцветающего госучреждения, было бы обидно. Средний рост, средний вес, лицо, лишенное красок, глазки без выражения и окраски, даже волосы не имели цвета. Только руки…
В сильных узловатых руках он сжимал резиновый шнур, а на среднем пальце правой руки красовалось филигранно исполненное распятие.
Всё оказалось просто. Всё встало на свои места. Катерина почему-то испытала облегчение.
– Вы Лёша? – спросила она.
Он уселся напротив неё на диван и стал постукивать резиновой петлёй о подлокотник.
«Вжик-вжик», – говорила петля.
«Вжик-вжик».
В углу, за диваном валялся какой-то потрёпанный рюкзачок, наверное, оттуда он доставал свои страшные инструменты.
– Я Лёша, – кивнул «бухгалтер» и поправился: – В том числе Лёша. Вам не кажется странным, что я пытаюсь представиться?
– А вам не кажется странным, что я знаю, как вас зовут? – Катерина плохо себе представляла, зачем затеяла перепалку, наверное, чтобы просто потянуть время.
– Нет, – усмехнулся он. – Наверное, вы тоже зря не теряли время. Жаль, что я дал вам эту возможность.
Катерине вдруг пришла мысль, что если Мат-Мат вернётся, как обещал, то не сможет попасть в квартиру – она забрала у него ключи.
– Отдайте мне то, что вам не принадлежит, и я подумаю, сохранить ли вам жизнь.
Катерина сделала над собой усилие, чтобы подумать. Чтобы очень хорошо подумать. Единственное, что ей не принадлежало в этой квартире – это драгоценности, которые лежали на комоде в спальне в кожаном мешочке. Вернее, они, конечно, ей принадлежали, но знала об этом только она и Мат-Мат.
Этот Лёша тринадцать лет назад ублажал бабушку Матильду кокаином в Волынчиково, этот Лёша откуда-то знал, кто такой Бурабон, этот Лёша знал про украденные у Пригожиных украшения и пытал бабу Шуру, где они могут быть спрятаны. Этот Лёша стрелял в Мартина и в неё, и, скорее всего, этот же Лёша и есть мужик, который переоделся в красные шмотки и испачкался тёмным гримом, чтобы подозрение в убийстве бедного Роберта пало на неё.
Этот Лёша убийца. Всё. Больше на ум ничего не шло. Нет! Откуда он может знать, что украшения найдены и находятся у неё?!!
– Я не знаю, о чём идет речь, – Катерина сыграла искренность, но он не поверил.
– Ну, тогда вы зря признались, что знаете то, что я Лёша.
Он был до невозможности прав.
А ещё – пока он не знает, где цацки, у неё есть возможность пожить, пусть и прикованной к батарее.
– А кто же вы, как не Лёша! – Катерина постаралась весело рассмеяться. Нужно использовать ещё один шансик и потянуть время. – Мои коллеги частенько пользуются услугами фирмы «Агентство развлечений»! Розыгрыши, приколы, понимаете?! Они нанимают «киллеров», заказывают инсценировки убийств, грабежей, обысков, сцены супружеских измен, и прочие будоражащие нервы события. Это очень весело! Масса острых ощущений. Всех уже разыграли, а меня нет. Ходят слухи, что самого клёвого «убийцу» в агентстве зовут Лёша. Он дорого стоит и отлично работает. Так вы Лёша?!
Что-то в его блёклых глазах мелькнуло такое, что Катерина подумала – всё, конец. Она не умерла тогда в жухлой сырой траве, так умрёт сейчас в своей роскошной квартире.
– Сука, – сказал «бухгалтер». – Черномазая шлюха.
«Вжик-вжик», – подтвердила петля. А Вивальди захлебнулся надрывными скрипками.
– Не ври мне, – не потерял мысль злодейчик. – Агентство, розыгрыши, приколы… чушь! Говори, где брюлики! Или мне разгромить квартиру?
– Что?!
Он подошёл к ней и хлестнул резиновым шлангом по щеке. Катя дёрнулась, но повторила:
– Что?!
И тогда он начал громить квартиру.
Вывернул нутро серванта, смахнув на пол гору посуды. Из рюкзачка достал нож и начал резать кожаные подушки дивана. Потом вспорол кресло.
Катерина зажмурилась.
Вивальди гремел, надрывались скрипки, и всё это смахивало на сцену из фильма ужасов.
Если отдать ему драгоценности, убьёт он её или нет?
Проверять не хотелось.
«Мат-Мат!» – мысленно позвала Катерина. «Мат-Мат!» – как молитву повторила она.
Когда она открыла глаза, в гостиной никого не было. Грохот раздавался внизу, со стороны кухни.
Чёрт её дёрнул купить квартиру на такой верхотуре! Соседей ни сбоку, ни сверху, а нижние летом всегда уезжают на дачу. Катерина подёргала руку – наручник был не игрушечный. Свободной рукой она не смогла дотянуться даже до пульта, чтобы выключить эту музыку. Она так мечтала о квартире, где пустого пространства будет больше, чем мебели, и теперь у неё под рукой только это пространство. Ничего подходящего ни для самообороны, ни для … В фильмах в последнюю секунду страдающей героине всегда приходит на ум спасительное решение.
«Мат-Мат!» – только это и приходило на ум.
Грохот на кухне усилился. Потом на мгновение всё затихло, и раздались приближающиеся шаги. Он возник со стороны лестницы – убийца без особых примет.
– Почему спальня закрыта? – спросил он и сильно прищурился. – Где ключ?
Он подошёл и снова хлестнул её по щеке резиновым шлангом-удавкой.
«Вжик», – равнодушно сказала петля и отлично сделала своё дело: кожа на щеке лопнула, и тёплая струйка крови потекла вниз, к подбородку, на шею.
И тут в дверь позвонили.
Этот звонок означал или спасение или смерть.
Сытов не стал даже пытаться вызвать лифт.
Он кивнул толстой бабе в «аквариуме» как старой знакомой и обречённо потопал по лестнице на верхний этаж.
– Худеем? – крикнула баба вдогонку, но Сытов не удостоил её ответом, боясь снова ввязаться в гинекологические подробности её трудной лифтёрской жизни.
На седьмом он сделал передышку.
И на десятом присел на ступеньку.
Тринадцатый встретил его тусклой лампочкой и он, не стесняясь, встал на четвереньки. До шестнадцатого дошёл, помогая себе руками, – как обезьяна, отметив, что здесь на удивление чистый пол.
Из-за заветной двери слышалась музыка. Играло что-то до боли знакомое, но Сытов не мог вспомнить, что. Он встал на ноги, придерживаясь за стенку, и так, перебирая руками, добрался до кнопки звонка. Он припечатал эту кнопку с остервенением, будто вся его жизнь зависела от того, насколько громко он позвонит.
Музыка за дверью всё играла и играла, будоража никудышную память. Что это? Чайковский? Моцарт? Шопен? Дверь никто не открыл. От охватившей его досады Сытов пнул дверь ногой. Потом ещё раз, и снова. Но ничего не произошло. Никто не вылетел с воплями: «Что за козёл?»
Сытов готов был к чему угодно. Он не будет больше ловить ворон, не даст себя ударить, не позволит закрыть перед носом дверь. Он развернулся к двери спиной и начал равномерно и сильно долбить упругую обивку ногой.
Дверь лифта внезапно открылась, и на площадку вышел Март Маркович Карманов.
Сытов замер с занесённой для удара ногой.
– Ты?! – спросили хором они друг друга. – Ты?!
И помолчали, переваривая увиденное.
– А что, лифт работает? – отмер первым Сытов.
– А чего бы ему не работать? – удивился Март. – Дом вроде не старый…
Ознакомительная версия.
