Ознакомительная версия.
— Интересно, догадается ли Серега, о чем говорит эта находка? — пробормотала я.
У меня-то определенное соображение по этому поводу возникло.
Чтобы не лишать охотничьего счастья оперативников, я вернула цепочку на место, закопала ее поглубже и еще немного пошарила в золе, просто так, на всякий случай. И не зря! Нашла еще маленькое почерневшее колечко. На кочергу оно не налезало, и я подцепила его зубчиком вилки.
Сначала я подумала, что это колечко от той же тараскинской цепочки, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не так. Звенья цепочки были плоскими и вытянутыми, а колечко круглым и желтым. То есть, пройдя через огонь, металл его почернел, но изначально — это показало экспериментальное царапание острым ножом — металл был золотистым. С редкой старательностью я переворошила золу еще раз и нашла второе колечко, такое же, как первое.
В глубокой задумчивости я положила колечки в карман куртки, снова разгребла угли, водрузила на место решетку и разложила на ней сосиски. Все эти действия я совершала механически, потому что была просто поражена одной неожиданной мыслью.
Додумывая ее, я едва не сожгла сосиски. Они немного пригорели, но, несмотря на это, были съедены, хотя я лично свою порцию жевала без всякого аппетита. Я получила пищу для ума и очень старалась ее переварить.
В этом мне здорово мешал Масяня. После завтрака, который и по времени, и по плотности следовало считать обедом, ребенок от нечего делать провел ревизию привезенных с собой игрушек. Он обнаружил недостачу скакалки и громким ревом заставил нас с Коляном ее искать. Мы подчинились, хотя прекрасно понимали, что скакалка в данный момент необходима Масяне как рыбе пятая нога, ему просто нужен был повод потретировать родителей. Не со зла, а для профилактики, чтобы помнили, кто в доме хозяин!
К счастью, оперативники убедительно попросили нас прекратить всяческие мелкочастные поиски и не путаться под ногами у специалистов. Мы вернулись в дом, нейтрализовали Масю конфетами и стали ждать, когда же нам начнут задавать вопросы.
Чавкая шоколадом, Мася, Колян и Ирка уселись на диван смотреть по телевизору сказку «Снегурочка», проанонсированную в телепрограмме как философская фантастика с элементами уголовной лирики («Старики не лепили горбатого, но только испытание огнем показало, в чем правда жизни…»). Мне не сиделось на месте, и я слонялась по холлу, спотыкаясь о вытянутые ноги Коляна и мелкую мебель.
— Кыся! Что с тобой такое? — спросил муж, когда я в очередной раз запнулась о его длинномерные конечности.
— Ты скажи, ты скажи, че те надо, че надо? Может, дам, может, дам, че ты хош! — издевательски напела Ирка.
— Колечко, на память колечко! — отозвалась я, вспомнив другую песню из репертуара фольклорного ансамбля. — Теперь не свободно сердечко…
— Скажи мне, березка, скажи мне, рябина, за что я его полюби-ила? — дружным дуэтом закончили куплет Ирка и Колян.
— Точно!..
Я подхватила свою куртку, небрежно брошенную в пустое кресло, натянула ее, путаясь в рукавах, и выбежала из комнаты.
— Куда мама пошла? — спросил Масяня.
— Не иначе, приставать с вопросами к березке и рябине, — озадаченно обронил Колян.
Впрочем, догонять меня никто не стал. Я вышла из флигеля, пригнувшись, сбежала с крыльца и короткими перебежками, прячась от шныряющих по двору «пиратов» Лазарчука, добралась до ворот.
Маленькая аккуратная кирпичная сторожка под красной черепичной крышей выглядела уютно и мило, как кукольный домик. Я постучала в дверь, она приоткрылась, Анатолий выглянул, увидел меня и встревоженно спросил:
— Что-то еще случилось?
— Вы имеете в виду, помимо убийств? Кажется, случилась кража, — сказала я.
— Что-то пропало? — Анатолий нахмурился.
— Не что-то, а золотое кольцо с бриллиантом! — ответила я, глядя ему прямо в глаза.
— Вот черт! — Анатолий болезненно скривился и распахнул дверь шире. — Заходите.
Я вошла в его апартаменты, огляделась и убедилась, что быт труженика неплохо обустроен. В десятиметровой комнатке поместились кровать, накрытая лохматым пледом, обеденный стол с электрическим чайником и микроволновой печкой, кухонный шкафчик-пенал и мягкий венский стул. Небольшой телевизор висел на стене, под полкой с книгами. В простенке между кроватью и столом стоял электрический обогреватель, благодаря ему в помещении было тепло.
— Чаю хотите? С малиной, настоящей лесной, сам летом собирал. — Анатолий включил чайник.
— Нет, спасибо, — сказала я, опускаясь на единственный стул.
— Тогда с липой! — продолжал настаивать гостеприимный хозяин. — Экологически чистые цветки, я сам собирал.
— Запасливый вы, — похвалила я. — Летом малину с липой собираете, зимой золото с бриллиантами!
— Ох, горюшко! — Анатолий со стуком опустил на стол жестянку с чаем и плюхнулся на кровать. — Простите, ради бога! Ну, взял я это кольцо. Так я же как думал? Я думал, если его кто-то из наших потерял, так скажут, спросят, искать начнут! А никто и не интересуется! Значит, чужое чье-то кольцо, а чего мне чужого дядю жалеть?
— Тетю, — поправила я. — Кольцо-то женское.
— Дядю, тетю — какая, мать их, разница?! — Анатолий вскочил, открыл шкафчик, погремел посудой и вытащил картонную коробочку с надписью: «Мазь от простуды». Из аптечного пузырька вытряхнул на ладонь перстень и протянул мне:
— Возьмите ваше кольцо! И в следующий раз бриллиантами не расшвыривайтесь, нечего искушать простых людей! У меня, чтоб вы знали, дочка школу заканчивает, в университете учиться хочет, а там даже с отличников-медалистов спонсорский взнос просят, пятьдесят тысяч!
— Это не мое кольцо, а покойной Зинули, — тихо сказала я, рассматривая украшение.
В бриллиантах я не разбираюсь, у меня их никогда не было. Оценить стоимость маленького прозрачного камешка я не могла, а в целом перстень мне не понравился. Скучный какой-то, самый обыкновенный! А вот внутренняя поверхность кольца меня очень заинтересовала. Там имелась гравировка, четыре маленькие аккуратные цифры и точка между ними: 02.02. Явно дата: второе февраля!
«Подарок по особому поводу!» — вспомнила я слова Зинули.
И не выпуская кольца, свободной рукой полезла в карман за мобильником.
— Слушаю! — буркнул Лазарчук.
— Серега, вы нашли паспорт Курихина? — спросила я.
— Не было у него с собой паспорта, дома оставил.
— И у Зинули не было?
Пауза. Капитан немного посопел в трубку, потом спросил:
— У тебя случилось озарение?
— Похоже, что так, — со скромной гордостью ответила я. — Выясни, чем было знаменательно для Зинули второе февраля.
— Уже выяснили, — неохотно признался капитан. — Второго февраля сего года Зинаида Викторовна Беликова вступила в законный брак с Андреем Петровичем Курихиным. В паспорте у нее штамп стоит, все честь по чести. Ты-то как догадалась?
— Что они с Андреем Петровичем поженились? Да Зинуля сама мне намекнула, — объяснила я. — А главную подсказку дал Анатолий.
Я выключила трубку, спрятала ее в карман и вернула кольцо Анатолию:
— Сейчас сюда примчится капитан Лазарчук, отдайте ему это сокровище и скажите, что совершенно случайно нашли его в снегу буквально час назад. А про дочку, которая хочет учиться в дорогом университете, не упоминайте!
— Спасибо, — тихо сказал Анатолий, принимая кольцо.
Прятать его он не стал, положил на чайное блюдце.
— На блюдечке с голубой каемочкой! — пробормотала я, имея в виду, как легко мне далась разгадка.
Торопясь поделиться ею с подругой, я не стала задерживаться в сторожке. Уходя, в дверях столкнулась с Лазарчуком, дипломатично сказала:
— Ну, не буду вам мешать! — И удалилась.
Оперов, если не считать прибившегося к ним Лазарчука, было трое, и они вынуждены были беседовать с нами в две смены. В первую очередь допрашиваемых попали обитатели большого дома — Катерина, Дина и Семендяев. Остальные терпеливо ждали возможности ответить на каверзные вопросы сыщиков.
Выйдя из сторожки, я увидела живописную группу, напоминавшую мне то полотно Шишкина, репродукция которого украшает Иркину прихожую. Я остановилась и немного полюбовалась оригинальной — зимней — версией «Трех медведей»: Колян сидел на деревянной скамье, Мася ходил по ней, а Ирка топталась поблизости, спрятав руки в рукавах. При моем приближении она перестала переваливаться с ноги на ногу, как настоящий топтыгин, и ревниво спросила:
— А почему это ты в перчатках?
— Потому что зима! — ответила я, недоумевая, к чему такой странный вопрос. — Летом буду без перчаток, обещаю.
— А мы уже! — сказал Колян и вынул руки из карманов, показав мне голые ладони.
— Закаляетесь? — поинтересовалась я и посмотрела на Масяню.
Ребенок был в варежках, очевидно, его к эпизодическому моржеванию не привлекли.
Ознакомительная версия.
