— Затрудняюсь, — покачал головой лейтенант. — Очевидно лишь, что сделаны они на востоке. Судя по стилю — в Китае или в Корее.
— В Японии, — поправил его Карденас. — Ты когда-нибудь слышал о шахматах Канесиро?
— Постойте-ка… Кажется компания де Бирс собиралась выставить их на аукцион "Сотби"? Стартовая цена должна была составить двадцать миллионов долларов. Если мне не изменяет память, на инкрустацию шахмат ушло восемьдесят девять тысяч бриллиантов?
— Девяносто восемь тысяч. Шахматы на аукционе не появятся. Их украли.
— Украли? Странно, что я об этом ничего не знаю. О таком ограблении должны были трубить все средства массовой информации.
— А о похищении "Светоча тысячелетия" ты что-нибудь слышал?
— Вы имеете в виду попытку ограбления выставочного комплекса в Лондоне? Но ведь она провалилась. "Светоч тысячелетия" не был похищен.
— Ты в этом уверен?
Пабло удивленно посмотрел на полковника, перебирая в памяти все, что знал о преступлении, названном прессой "Кражей тысячелетия".
Около года назад один итальянец и четверо англичан сделали попытку похитить из выставочного комплекса "Миленниум Доум", расположенного на юго-востоке Лондона, уникальную коллекцию бриллиантов фирмы Де Бирс стоимостью около 200 миллионов фунтов стерлингов.
Грабители средь бела дня подкатили к комплексу на бульдозере, протаранили стену и, забросав охрану и посетителей дымовыми шашками, попытались разбить бронированный стеклянный саркофаг, в котором хранились бриллианты с помощью кувалд и строительных пистолетов. За этим занятием их и арестовали.
Незадачливые налетчики даже не догадывались, что полиция была предупреждена о готовящемся ограблении за неделю, а вместо бриллиантов под стеклом лежали копии, выполненные из хрусталя.
— Похищение не удалось. Бандитов взяли, — уверенно заявил Монтолио.
— Ошибаешься. Похищение удалось, — ухмыльнулся полковник. — Алмазы исчезли, только не из музея, а из хранилища, куда их временно поместили. Парней с бульдозером подставили намеренно, чтобы отвлечь на них внимание. Пока полиция и служба безопасности Де Бирс ожидали нападения в Миленниум Доум, кто-то тихо и красиво обчистил сейф, прихватив не только коллекцию бриллиантов во главе со "Светочем тысячелетия", но и шахматы Канесиро. Боясь подорвать свой престиж, Де Бирс скрыла информацию о похищении, и пытается отыскать грабителей собственными силами.
— И кто же организовал похищение? Есть какие-то соображения на этот счет?
— Судя по имеющимся у нас данным, русская мафия.
— А конкретнее?
— Конкретных фактов нет, только предположения. Ходят слухи, что Марат Багиров горел желанием приобрести эти шахматы.
Забыв о присутствии начальника, лейтенант Монтолио изумленно присвистнул. Багиров был одной из одиознейших фигур послепепрестроечной России. Криминальный авторитет, ставший одним из наиболее могущественных олигархов. Помимо преступного бизнеса, в сферу его деятельности входили банковское дело, нефть, цветные металлы и алмазы. Миллиарды долларов бюджетных денег, перекачанные Багировым на оффшорные счета, бесследно исчезли.
После того, как благодаря усилиям Путина власть олигархов пошатнулась, Багиров уехал из России. В России, Швейцарии и Соединенных Штатах против него были выдвинуты обвинения, но арестовать Марата так и не удалось. Он просто пропал, растворился в небытии в точности так, как некогда исчезли слитые на тайные счета миллиарды.
Багиров исчез, но созданная им организация продолжала исправно функционировать. Теперь она контролировала незаконный вывоз алмазов из России и стран Западной Африки, в обмен на камни поставляла оружие повстанческим движениям Сьерра-Леоне, Либерии и Анголы. Продавая контрабандный товар по демпинговым ценам, империя Багирова постепенно подорвала мощь де Бирс, фактически вынудив эту могущественную компанию отказаться от монополии в мировой торговле алмазами.
— Зачем Багирову потребовалось устраивать похищение? — спросил Пабло. — Если ему так нужны были шахматы, он мог купить их на аукционе. Сотня миллионов для него не деньги. Или его целью был "Светоч тысячелетия"?
— Это всего лишь версия, — покачал головой полковник. — У Багирова с Де Бирс свои счеты. Он любит рискованную игру. Организовать похищение тысячелетия гораздо заманчивее, чем купить вещь на аукционе.
— Возможно, — кивнул Монтолио. — Непонятно только, каким образом черная пешка оказалась в дипломате проглоченного акулой наемного убийцы.
— Именно это ты и постараешься выяснить, — сказал Карденас.
* * *
Михаил Батурин ввел в компьютер пароль, и на экране высветилась карта средиземноморского побережья Испании. В кружке, под которым было написано "Барселона", мигал яркий красный огонек. В углу экрана в квадратной врезке располагались две линии цифр. Одна, постоянно меняющаяся, указывала время, вторая, неизменная — координаты.
— Интересно, чем он занимается в Барселоне, — пробормотал Батурин и, наложив курсор на красный огонек, защелкал "мышью". С каждым щелчком масштаб карты увеличивался до тех пор, пока на экране не возник детальный план города. Красная точка продолжала мигать на фоне одного из зданий.
Пальцы Михаила забегали по клавишам, запрашивая информацию. В открывшемся окошке рядом с координатами и адресом здания возникла короткая аббревиатура из четырех латинских букв и, чуть пониже, ее расшифровка на русском, английском и испанском языках. Впрочем, в расшифровке Батурин не нуждался. Значение этих четырех букв было ему прекрасно известно.
— DGSE, — не веря своим глазам, прочитал он.
В груди у него похолодело. Михаил закрыл глаза, потряс головой, надеясь, что наваждение рассеется, и снова посмотрел на экран. Там ничего не изменилось. Рубиново-красная точка издевательски подмигивала ему из здания Главного управления государственной безопасности Испании.
* * *
В небольшой двухкомнатной квартире с окнами, выходящими в парк Кинта Анелия, Пабло Монтолио, в нарушение установленного им для себя режима, приканчивал уже пятый бокал красного вина.
После всего сказанного полковником полученное задание казалось честолюбивому агенту форменным издевательством, насмешкой над его гордостью. Он ожидал настоящей оперативной работы под прикрытием, мечтал проникнуть в сеть мафиозного российского спрута под видом скупщика краденных драгоценностей или торговца "кровавыми"[6] алмазами.
Вместо этого полковник Карденас предложил ему стать завсегдатаем русского книжного магазинчика на улице Хоакина Косты, втереться в доверие к продавцу, пообщаться с покупателями и нащупать среди них ниточку, способную привести его к организации Багирова или, на худой конец, к главарям других русских мафиозных группировок.
Увидев написанное на лице подчиненного разочарование, полковник Карденас усмехнулся.
— Ты полагаешь, что это слишком простое задание?
— Вряд ли завсегдатаи книжного магазина предложат мне купить шахматы Канесиро или ракетную установку. Кроме того, серьезные мафиози не поедут за книгой в Китайский квартал. Все что им надо, они могут заказать по Интернету.
Монтолио с надеждой посмотрел на полковника.
— Может быть, продавец магазина является связником мафии?
— Вынужден тебя разочаровать. Его проверили. Парень чист, настолько, насколько вообще может быть чист русский. Вот его досье.
Открыв папку, Пабло быстро пробежал глазами вложенные в нее листы, автоматически фиксируя в памяти нужную информацию.
Кирилл Барков, 1974 года рождения, место рождения — Санкт-Петербург, образование высшее, закончил факультет психологии Санкт-Петербургского университета, не судим, в 1996 году женился на гражданке Испании Марисоль Села Орталь, в 1999 году получил испанское гражданство, в 2000 году развелся с Марисоль Села Орталь, работал грузчиком, продавцом мороженного и туристическим гидом, в 2001 году открыл книжный магазин на улице Хоакин Коста.
В нарушение испанского законодательства продает в книжном магазине сушеную рыбу и другие продукты питания. Не принадлежит к каким-либо политическим партиям или движениям. Образ жизни соответствует доходам. Снимает дешевую комнату на чердаке неподалеку от магазина.
— Не слишком впечатляющая биография, — заметил лейтенант Монтолио. — Сомневаюсь, что в его магазине удастся получить информацию о Багирове или контрабанде бриллиантов.
— Работая с русскими, следует избегать поспешных выводов, в особенности, выводов, кажущихся наиболее естественными и логичными. Я считаюсь специалистом по Восточному блоку, и мне приходилось иметь с ними дело. Русские… как бы поточнее выразиться… — полковник вперил взгляд в потолок, подбирая наиболее подходящее определение. — Я бы сказал, что русские — весьма своеобразный народ.
