— Понятия не имею. Аластер обзавелся им лишь вчера. Откликается на имя Леон. Полагаю, графиня де Сен-Вир чувствует себя хорошо?
— Спасибо, неплохо. Так вы говорите, мальчишка у Аластера появился только вчера? И где он его нашел?
— А вот и Эйвон! — Хью помахал рукой. — Спросите лучше у него самого.
Герцог приблизился к ним и поклонился Сен-Виру.
— Мой дорогой граф! — В карих глазах Эйвона затаилась насмешка. — Мой любезный друг!
Сен-Вир отвесил ответный поклон.
— Герцог!
Эйвон извлек из кармана табакерку, инкрустированную драгоценными камнями, и предложил ее графу. Каким бы высоким ни был Сен-Вир, рядом с надменным герцогом он смотрелся ничтожным карликом.
— Как насчет понюшки табаку, дорогой граф? Нет? — Эйвон неспешно откинул пышные кружева, прикрывавшие белоснежную руку, и невероятно утонченным движением запустил пальцы в табакерку. Тонкие губы изогнулись в улыбке, в которой не было и следа любезности.
— Сен-Вир восхищен твоим пажом, Джастин, — сообщил Давенант. — Мальчишка привлекает к себе внимание.
— Не сомневаюсь. — Эйвон повелительно щелкнул пальцами, и Леон тотчас приблизился. — Другого такого не найти во всем Париже, мой дорогой граф. Прошу вас, можете любоваться сколько пожелаете.
— Ваш паж меня нисколько не интересует, месье, — сухо возразил Сен-Вир и отвернулся.
— Назад! — последовал холодный приказ, и Леон тут же отступил. — Милейший мой граф, не стоит так огорчаться! Хью, надеюсь ты сумеешь утешить нашего друга. — Эйвон двинулся дальше и вскоре обосновался за карточным столом.
Давенант какое-то время разглядывал толпу, энергично фланировавшую по зале, потом сел за один из столиков, чтобы сыграть партию в фараон. Граф де Сен-Вир последовал его примеру. Напротив Хью восседал фатоватый господин, в обязанности которого входило сдавать карты.
— Mon cher[14], до чего занятный у вас друг. С чего это ему приспичило обзавестись пажом? — Он оглянулся на столик, за которым сидел Эйвон.
Хью взял свои карты.
— Откуда мне знать, Лавулер? Наверное, у него имелись на то причины. Эта тема мне порядком поднадоела, так что давайте оставим ее.
Лавулер недоверчиво хмыкнул.
— У мальчишки чертовски приметная наружность, — заметил он вполголоса. — Огненная шевелюра, темные брови и синие глаза. Да еще римский нос впридачу! М-да, Джастин — удивительный человек. Вы не находите, Анри?
— Вне всяких сомнений! — угрюмо согласился Сен-Вир. — Ему следовало бы податься в актеры. Quant a moi[15], то мне кажется, что Аластеру и его смазливому пажу уделяют чересчур много внимания.
Один из игроков за столом Эйвона зевнул и отодвинул стул.
— Mille pardons[16], у меня пересохло в глотке! Пойду промочу горло.
Джастин, вертевший в руках стаканчик для костей, вскинул голову и властно щелкнул пальцами.
— Мой паж принесет вино, дорогой Шато-Морни. Куда подевался этот оболтус?! Леон!
Мальчик выскользнул из-за стула Эйвона.
— Монсеньор?
— Мадеры и бургундского.
Леон кивнул и двинулся в направлении буфета. Вскоре он вернулся с подносом. Опустившись на одно колено, паж протянул поднос Эйвону, но тот молча указал на Шато-Морни. Леон покраснел от допущенной оплошности. Оделив вином всех игроков, он вопросительно взглянул на хозяина.
— Ступай к месье Давенанту и спроси, нет ли у него для тебя поручений, — велел Джастин. — Рискнете сыграть со мной в кости, Корналь?
— Как пожелаете, — тучный Корналь достал из кармана коробочку с костями. — Ставка пятьдесят? Идет?
Небрежным жестом Джастин бросил кости и повернулся к соседнему столику. Леон уже стоял рядом с Давенантом. Хью поднял голову.
— Да, Леон? Что такое?
— Месье, Монсеньор послал меня узнать, нет ли у вас для меня поручений.
Сен-Вир, откинувшись на стуле, бросил на мальчика быстрый взгляд.
— Спасибо, нет, — ответил Хью. — Если только… Сен-Вир, выпьете со мной? А вы, господа?
— Благодарю вас, Давенант, — граф наклонил голову. — Не хотите выпить, Лавулер?
— Пока нет. Впрочем, если вы все собираетесь пить, то я присоединяюсь!
— Не сочти за труд, Леон, принеси нам бургундского.
— Как прикажете, месье. — Леон поклонился. Он явно получал удовольствие от своей новой роли.
Мальчик вновь отправился в экспедицию за бургундским, на этот раз он действовал куда увереннее. По возвращении Леон, памятуя об уроке, преподанном Эйвоном, поднес серебряный поднос Сен-Виру.
Граф повернулся к нему, взял графин, медленно наполнил стакан и протянул его Давенанту. При этом он не отрывал глаз от лица Леона. Почувствовав на себе пристальный взгляд, мальчик вскинул голову и в упор посмотрел на Сен-Вира. Граф со стуком опустил графин на стол.
— Как тебя зовут?
— Леон, месье.
Сен-Вир презрительно улыбнулся.
— И все?
Огненно-медная голова качнулась.
— Je ne sais plus rien, m'sieur[17].
— Вот как? — Сен-Вир принялся снова разливать вино. — Полагаю, ты недавно служишь у герцога?
— Да, месье. — Леон взглянул на Давенанта. — Месье?
— Это все, Леон. Спасибо.
— Ты все-таки нашел ему применение, Хью? Разве я был не прав, купив мальчишку? Ваш покорный слуга, Лавулер.
Тихий голос заставил Сен-Вира напрячься, рука его дрогнула и несколько капель жидкости выплеснулось из бокала. Неслышно приблизившийся Эйвон оглядел в монокль присутствующих.
— Ни дать ни взять — король пажей, — улыбнулся Лавулер. — Как идет игра, Джастин?
— Скучно, — вздохнул герцог. — Целую неделю у меня не было ни единого шанса проиграть. По задумчивому лицу Хью я делаю вывод, что у него дела обстоят несколько иначе. — Он встал за спиной у Давенанта и торжественно возложил руку ему на плечо. — Быть может, мой дорогой Хью, я принесу тебе удачу.
— До сих пор тебе это не слишком удавалось, — парировал Давенант. Он отставил пустой бокал. — Сыграем еще?
— Всенепременно, — кивнул Сен-Вир. — Печальны наши дела, дорогой Давенант.
— И скоро станут еще печальнее, — поддержал Хью, раздавая карты. — В следующий раз, дражайший Лавулер, я предпочту играть в паре с вами. — Он сдал карты, после чего обратился по-английски к герцогу: — Аластер, прикажи ребенку спуститься вниз. Он тебе больше не нужен.
— В твоих руках я податлив как воск, — возвестил его милость. — Он отлично отыграл свою роль. Леон! Жди меня в вестибюле. — Он заглянул в карты Хью и в ужасе вскричал: — Боже мой!
Тут голос подал Лавулер.
— А где ваш брат, Аластер? Этот очаровательный юноша! Он совершенно, совершенно безумен!
— Весьма прискорбный факт. Насколько мне известно, Руперт либо чахнет в долговой яме, либо пользуется щедротами моего незадачливого зятя.
— Супруга леди Фанни? Его, кажется, зовут Эдвард Марлинг? У вас только один брат и одна сестра?
— Этого более чем достаточно, — усмехнулся его милость.
Лавулер рассмеялся.
— Voyons, забавное у вас семейство! Неужели вы не испытываете к ним родственных чувств?
— Ни малейших.
— А я слышал, что вы воспитали их обоих!
— Да, и предпочел забыть о том времени как о страшном сне! — расхохотался Эйвон.
— Джастин, ты же добровольно взвалил на себя все заботы о Руперте и Фанни! — возразил Давенант.
— Заботы? Я всего лишь хорошенько припугнул этих младенцев, и только!
— Пусть так, но леди Фанни тебя боготворит.
— Да, полагаю, время от времени у моей сестрицы случаются приступы родственных чувств, — равнодушно согласился Джастин.
— Ах, леди Фанни! — Лавулер поцеловал кончики пальцев. — Она ravissante[18]!
— Хью, похоже, ты выиграл, — заметил его милость. — Мои поздравления, старина. — Он повернулся к Сен-Виру. — Как себя чувствует ваша очаровательная супруга, дорогой граф?
— Хорошо. Благодарю вас, месье.
— А виконт, ваш очаровательный сын?
— Тоже.
— Мне кажется, его здесь нет? — Эйвон нацепил монокль и осмотрел комнату. — Я разочарован. Наверное, вы находите виконта слишком юным для подобных развлечений? Ему ведь, если не ошибаюсь, всего девятнадцать?
Сент-Вир бросил карты и гневно уставился на Эйвона, хранившего загадочную бесстрастность.
— С каких пор вы интересуетесь моим сыном, герцог?!
Темные глаза его милости расширились.
— Разве может быть иначе? — Эйвон был сама любезность.
Сен-Вир снова взял карты.
— Мой сын в Версале, вместе с матерью, — буркнул он. — Мой ход, Лавулер?
Глава III
Неоплаченный долг
Когда Хью Давенант вернулся в особняк на улице Святого Гонория, то обнаружил там одного Леона, который усердно клевал носом, расположившись в библиотеке. Догадавшись, что Эйвон, покинув заведение Вассо, направился к своей очередной пассии, Хью отправил пажа спать и занял его пост в кресле у камина. Около полуночи объявился и его милость. Поприветствовав Давенанта, он налил себе бокал мадеры и подошел к камину.
