— Ладно, возможно, он еще в пути. Сел в такси, а водитель, пользуясь тем, что Карлос не знает города, усердно возит его по улицам туда и обратно. Найдется, никуда не денется, — успокоила я себя и побрела домой.
Но в квартире я вновь заволновалась. На душе заскребли кошки, и предчувствие того, что с Карлосом что-то случилось, не оставляло меня, как я ни старалась себя уверить в обратном.
Прошел час, второй. Карлос не давал о себе знать. Я взяла телефонный справочник и начала обзванивать все гостиницы подряд от самых крутых и самых дорогущих до тех, что попроще. Закончила я гостиницей «Нивой», в далеком прошлом носившей название «Дом колхозника». Карлос как в землю провалился, в гостиницах он не появлялся.
Мои мысли изменили направление: «А если он не торопился туда поселиться?»
Вместо тревоги в мою душу прокрались злость и обида за себя. Я переживаю неизвестно за кого, а он, может быть, где-то сейчас развлекается в ресторане или где-то еще, на мужчин это вообще похоже.
Знакомиться приехал! С кем или с чем? Сразу понятно, что из себя этот Карлос представляет. Искатель приключений. Экзотики захотел? Понятное дело, наши увеселительные заведения имеют свою специфику. И девушки у нас раскрепощенные, не такие, как в католической Португалии, и люди общительные, к третьему всегда двое найдутся. А если узнают, что парень при деньгах, такую экскурсию ему за его же счет устроят, до утра по кабакам будут водить.
А я за него переживаю! Но он не на ту нарвался, если думает, что завтра утром я его приму. Пусть катится ко всем чертям! Выставлю вон! Такого добра и у нас навалом.
Как ни странно, я успокоилась, утолила голод праздничным ужином, выпила сухого вина и в благодушном настроении улеглась на диван. Мысль о том, как я завтра порву с Карлосом все несостоявшиеся отношения, радовала и забавляла меня. Я лежала и придумывала завтрашнюю встречу. Что скажу ему, когда он приползет ко мне, и как гордо покажу на дверь, вали, мол, обратно в свою Португалию. Я ликовала и была горда за себя, как будто отстояла не только свою честь, но и честь всех русских женщин, вместе взятых.
Утром я проснулась в обычное время. Никто не ломился ко мне в дверь, никто не просил у меня прощения. Даже никто не позвонил по телефону. Я имею в виду не Карлоса, а бесчисленных своих друзей и знакомых. Обычно с восьми утра мой телефон разрывается от звонков, все чего-то хотят от меня, что-то спрашивают и консультируются по разным поводам.
Даже Люська, будь она неладна, не позвонила, не поинтересовалась, как я встретилась с потенциальным женихом, нашли ли мы общий язык и завязались ли у нас любовные отношения.
Мне стало обидно. Вроде никому я не нужна, никто мной не интересуется и никто за меня не переживает. Конечно, если бы я вчера как полагается встретила Карлоса и имела бы с ним романтическое свидание, я бы послала всех любопытствующих куда подальше, но… Сейчас я сидела в своей квартире одна и ломала голову над вопросом: «Неужели меня бросили? Мной пренебрегли? Меня кинули? Причем, похоже, все! А вдруг… Нет, даже об этом думать не хочу. Загулял, мужчины все такие, хоть русские, хоть китайцы, хоть португальцы».
Я кинулась к телефону, чтобы позвонить Люсе и выразить свое недовольство всеми иностранцами вообще и в частности Карлосом. Люся трубку не снимала, наверное, боялась моего справедливого гнева. Тут я вспомнила, что набрала рабочий номер, а сегодня суббота, и в офисе ее быть не должно. Тогда я набрала домашний телефон и держала трубку так долго, что у меня вспотело ухо, но она не подошла к телефону и на этот раз. Может, куда-то умотала? Конечно, чего ей дома сидеть в выходной день? Можно и за грибами в лес рвануть, и к знакомым на дачу. Да мало ли, что можно придумать в выходной день?
Я подошла к окну и раздвинула шторы. От вчерашнего дождика не осталось даже луж на асфальте. Солнце ярко светило, легкий ветерок играл с едва пожелтевшей листвой, а градусник, прибитый с наружной стороны рамы, показывал не по-осеннему высокую температуру.
Семнадцать градусов тепла. И это в девять утра. Днем градусов двадцать пять будет. «Одна я сижу в такую погоду дома», — с досадой констатировала я и широко распахнула одну створку окна.
— Ну и что мне делать? Ждать или не ждать? — задала я риторический вопрос и отправилась в ванную, прихватив с собой телефонную трубку на тот случай, если все-таки кто-то решит обо мне вспомнить.
Только зря я рассчитывала, что у кого-то проснется совесть. Я умылась, почистила зубы, приняла душ и вообще привела себя в порядок, но за это время мне никто так и не позвонил.
Я вновь попыталась связаться с Люсей. Безрезультатно. Взгляд мой наткнулся на телефонный справочник.
— Может, Карлос все-таки снял номер в гостинице? — спросила я саму себя и заново обзвонила все гостиницы.
Но ни в одном отеле, включая бывший «Дом колхозника», о таком постояльце не слышали. Тут уж я разволновалась не на шутку — пропал-то иностранец, черт его дери. Как бы международного конфликта не вышло. Ведь если этот чудак загулял и, не приведи господи, с ним что-то случилось — сами знаете, чем у нас может закончиться рядовое веселье, — то спрашивать в первую очередь будут с меня. Наверное, мне надо подать в милицию заявление о пропаже иностранного подданного.
Но, пожалуй, сначала я позвоню своему другу Обломию Петру Константиновичу, в обиходе именуемому просто Обломом. Он адвокат и по роду своей деятельности должен знать, чем для меня чревата потеря заморского жениха. Правда, месяц назад мы с ним крепко поссорились. Даже не поссорились, а разбежались в противоположные стороны.
Дело в том, что Облом не один раз звал меня замуж, и мое известие о приезде Карлоса он принял вполне адекватно. Он обозвал меня дурой, слепой и недалекой. Я, разумеется, обиделась, сказала, что именно потому выхожу замуж за иностранца, что в их языке нет слов типа «дура» и вообще у них не принято оскорблять женщину. На что мне Облом заметил, что аналог этого слова непременно должен быть в любом языке и даже спорить на эту тему не стоит — дура, она и в Африке дура. Я понимаю, он сказал это сгоряча, потому как до сих пор надеется, что я могу изменить свое решение и принять его предложение. Но что я могу с собой поделать, если в Обломе я вижу только друга, и не более того?
— Обломчик, это я, — осторожно позвала я в трубку. — Ты меня слышишь?
— Ирка, ты, что ли? А что так тихо? — после долгой паузы громовым басом отозвался Облом.
В его голосе слышалась радость, и это меня обнадежило. Наверное, думает, что я бросила своего португальца и звоню, чтобы помириться, но я буду вынуждена его разочаровать — это меня бросили.
— Облом, у меня проблема, ты можешь сейчас ко мне приехать?
— А что случилось? — насторожился Облом.
— Приезжай, пожалуйста, — жалобно попросила я и повесила трубку.
Теперь, я уверена, он бросит все свои дела и примчится ко мне. Что ни говори, а старый друг лучше новых двух.
Немного успокоившись, я отправилась на кухню, заварила себе кофе и стала ждать. Не успела я допить кофе, как в квартире оглушительно заверещал звонок. Облом всегда так: прижмет пальцем кнопку звонка и забудет его снять, а я, оглушенная резким звуком, бегу к двери, теряя тапки на ходу.
Но на этот раз я не стала торопиться, допила остатки кофе и медленно пошла ему открывать, по пути скроив постное выражение лица. Долго идти все равно не получилось — в однокомнатной квартирке путь от кухни до двери очень короткий. Даже не посмотрев в глазок, я с кислой миной распахнула перед Обломом дверь.
Он вихрем влетел в прихожую, заполнив своим мощным телом все свободное пространство, схватил меня за плечи и начал трясти, приговаривая при этом:
— Что? Что случилось? С тобой все в порядке? Кто тебя обидел? — не переставал спрашивать Облом. — Не молчи, говори. Только не молчи.
Я, напротив, не собиралась ничего говорить, отвела взгляд в сторону и с грустным видом сосредоточенно стала изучать узор на обоях да еще пару раз тяжело вздохнула и под конец затянувшейся паузы шмыгнула носом.
— Что произошло? Что?! — взревел Облом.
О, как мне происходящее напомнило сцену из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера», когда чопорный англичанин, доведенный коварной Миледи до экстаза, орал: «Сестра, имя?!» Я даже попыталась представить нас с Обломом со стороны, в исторических костюмах и в гриме. Честно скажу, мне понравилось.
«Очень хорошо, — подумала я. — Похоже, я произвела нужное впечатление, клиент доведен до кондиции. Теперь Облом забудет о ревности и найдет, отыщет из-под земли Карлоса».
— Облом, я в очень неприятной ситуации. Идем на кухню, поговорим, — я повернулась к нему спиной, опустила плечи, сгорбилась и поплелась на кухню.
«Как бы не переиграть», — подумалось мне.
— Садись, Обломчик. Кофе будешь? У меня салатики разные есть, нарезочка мясная, курица-гриль. Будешь? — спросила я и, не дожидаясь согласия — когда это Облом отказывался от съестного, — открыла холодильник и стала доставать все, что осталось от вчерашнего праздничного ужина.
