Ознакомительная версия.
«В аду, — забубнил гнусавый, какой-то мяукающий голос, — в аду-ду-ду буду-ду-ду искать тебя. Только в аду-ду-ду, ты мне позвони из ада-да-да-да. Позвони, позвони…»
От неожиданной мысли, пришедшей вдруг в голову, правая нога нажала на педаль, и «жигуленок» вынесся на перекресток. Мигом раздался свист. Я растерянно притормозил: надо же, проскочил на красный свет, еще хорошо, в аварию не попал. Ад! Звонок из ада! Господи, ведь мне и впрямь звонила Рита, говорила она каким-то странным голосом. Я тогда решил, что это глупая шутка кого-то из недругов Норы. У моей хозяйки, весьма успешно ведущей бизнес, хватает недоброжелателей и завистников…
— Документы попрошу, — произнес суровый голос.
На дороге стоял мордатый гибэдэдэшник, закутанный в теплую куртку с поднятым воротником. Он явно замерз и устал. Я протянул ему права, техпаспорт и машинально сказал вслух:
— Где же этот ад? Вот черт, забыл как он называется!
Сержант оторвался от бумаг и довольно зло поинтересовался:
— Пили?
— Ну что вы, я вообще не слишком люблю спиртное.
— Почему проехали на запрещающий сигнал светофора?
— Бога ради, простите, задумался.
— Ну прощения вам моего не дождаться, — протянул страж дорог, — накажу за разгильдяйство.
Я вытащил пятьдесят рублей. Милиционер окинул взглядом мою дубленку и неожиданно сказал:
— Памперсы семьдесят пять стоят.
— Что? — не понял я. — Вы носите на работе памперсы?
Сержант побагровел:
— Дошуткуетесь сейчас, номера сниму, выручайте их потом. Дочка родила внука, вся зарплата на бумажные подгузники уходит.
Я проникся его ситуацией и выудил из кошелька еще одну голубую бумажку.
— Ехай себе дальше, — разрешил новоявленный дедушка и забурчал: — Каждый издеваться готов. В памперсах на работе! Ты постой здесь цельный день на дороге, с ума съедешь, кругом одни кретины. Стая идиотов за рулем и туча дураков на тротуаре, а ты гляди, чтобы они друг друга не поубивали. Памперсы на работе!
Я поехал дальше. С чего бы сержант так обозлился? По-моему, как раз очень удобно пользоваться таким благом цивилизации. Интересно, он бросает перекресток, чтобы сбегать по нужде? Или терпит, бедолага, всю смену? Во всяком случае, и то, и другое плохо.
Добравшись до дому, я позвонил Роме Качалову.
— Внимательно слушаю вас, — пропел Роман.
— Позови Машку, — попросил я.
— О, Ваняшка, — обрадовался приятель. — Зачем тебе моя спиногрызка понадобилась?
— Хочу консультацию по одному вопросу получить.
— Ха, — рассмеялся Ромка, — так Машка лишь в косметике понимает, только не пугай меня, что решил на старости лет стать «голубым» и хочешь купить помаду, ха-ха-ха.
Я терпеливо ждал, пока Рома успокоится. Он совершенно зря думал, что Машка родится талантливой, умной и послушной. В кого ей такой быть? Ни отец, ни мать девочки не обременены особым талантом. Рома прочитал за всю жизнь полторы книги, а его жена Таня имеет только восемь классов образования. Что же касается послушания, то мы с Романом учились в одном классе, и я хорошо помню, что его родители бегали к директору, как на работу. Ромочка безобразничал и хулиганил, а теперь превратился в зануду и ханжу.
— Манька, — заорал Качалов, — гони сюда, к телефону!
— Скажи, что меня нет! — крикнула дочь.
— Давай, не выеживайся, это Ваня Подушкин.
— Что ему от меня надо? — удивилась девица и схватила трубку: — Здрассте, дядя Ваня.
Я подавил тяжелый вздох. Ничто так не старит, как подобное обращение из уст шестнадцатилетнего подростка. Машка почти догнала меня по росту, у нее вполне сформировавшаяся фигурка и умело накрашенное личико. Я для нее глубокий старец, ей даже в голову не придет посмотреть на меня, как на существо противоположного пола. Первый раз в моей душе зашевелилась грусть об убежавшей молодости. Конечно, я не Николетта, возраста своего никогда не скрывал, кое-где поблескивающей седины не стеснялся, но «дядя Ваня» мне совершенно не нравится, на худой конец пусть бы обратилась Иван Павлович.
— Так в чем дело, дядя Ваня? — повторила Машка.
— Ангел мой, — сказал я, — в Москве есть то ли дискотека, то ли клуб, который молодежь твоего возраста называет адом или преисподней, не знаешь, случайно, его адрес?
— А то! — взвизгнула Машка. — Суперское местечко, прикольное, оттянуться можно со свистом. А вам зачем?
— Хочу сходить отдохнуть, потанцевать, может, с девушкой познакомлюсь, я человек холостой…
Машка закатилась в приступе истерического смеха.
— Ну, дядя Ваня, вы и приколист! Убиться можно! Да вас туда не пустят.
— Почему? Я вполне прилично выгляжу.
— Вот именно поэтому, — веселилась Машка. — Небось в костюмчике собрались, с селедкой на шее?
— Ну, в общем, да, а что, не подойдет?
— Нет, конечно, — ржала собеседница, — там фейс-контроль, и всех, кто на придурков похож, вежливенько так тормозят.
— Погоди, — попросил я, — объясни поподробней. Честно говоря, я всегда считал, что охрана не пускает внутрь плохо одетых людей, а не тех, на ком дорогой пиджак.
— Дядя Ваня, вы пень, — объявила Машка, — прямо как мои шнурки: «Надень приличную юбку, если в гости идешь». Скончаться можно. Ладно, слушайте, объясню.
Адом подростки называют клуб «Ванильный зефир» в Лаврентьевском переулке. Местечко модное, шумное и дорогое, пятьсот рублей вход. Может, для кого это и не деньги, но каждый день плясать на этой дискотеке может себе позволить не всякий. Вообще, там здорово, есть буфет, продают спиртное, музыка звучит классная, и курить разрешают прямо в зале.
— Там и комнатки есть, — тарахтела Манька, — если кто захочет, ну, в общем, понимаете… Две тысячи рублей стоит, дорого, конечно, но некоторым нравится.
Одним словом, назвать простой дискотекой «Ванильный зефир» никак нельзя, это клуб. Многие родители недовольны, что их дети, вместо того чтобы плавать в бассейне, ходить в кружок бисероплетения или вязания, прыгают до утра в душном помещении. Пару раз «Ванильный зефир» пытались прикрыть, но из этой затеи ничегошеньки не вышло, у хозяина оказались прочные связи в городской администрации, и притон разврата работает на всю катушку.
Поняв, что по закону одолеть «Ванильный зефир» не удастся, экстремально настроенные родители решили самостоятельно справиться с ситуацией. Несколько отцов и матерей под видом посетителей проникли внутрь и перебили кое-какую музыкальную аппаратуру и электроосветительные приборы. Вот с той поры у входа и поставили дюжих парней, которым вменено в обязанность «просеивать» посетителей.
— Туда не пускают людей за тридцать? — решил уточнить я.
— Нет, — ответила Машка, — сколько угодно, только они, как правило, одеты, как мы: женщины в мини, мужики в коже, бывают такие продвинутые старикашки, им в кайф среди кренделей повыкаблучиваться. Вот их никто не тормозит, Химика, например.
— Кого?
— Химика, — повторила Маня, — здоровенный такой дядечка, ему все пятьдесят стукнуло, одной ногой в могиле, но веселый! В косухе и гриндерсах.
— В чем?
— Ну куртка такая кожаная и высокие ботинки на подметке, а тетенька с ним, улет! В розовом костюмчике, сама толстая, юбочка короче, чем у меня. Правда, они вместе только входят. А потом разбегутся и давай себе других партнеров подыскивать.
— Зачем же вместе приходят?
— Так одиноких не впускают, — пояснила девочка, — только парой, скандалов боятся. Там, правда, иногда дерутся, но нечасто. Вам одному не войти, ищите себе гирлу.
— Не сходишь со мной сегодня?
— Простите, дядя Ваня, ни за что, — заявила Машка, — там у меня знакомых полно, засмеют, скажут, с мумией связалась.
— Ладно, детка, спасибо за информацию.
— Не за что, — вежливо ответила Маша, — желаю повеселиться.
Понимая, что она сейчас повесит трубку, я поинтересовался:
— Машенька, подскажи, где берут эти косухи и гриндерсы?
— В магазине.
— В каком? — Я решил проявить терпение до конца. — Будь добра, дай адресок.
— Ну, — задумалась девчонка, — на Касьянова есть точка, «Прикид» называется, там точно все есть, правда, дорого.
— А в каком часу начинается основное веселье?
— Около девяти вечера. Только, дядя Ваня, зачем вам туда? Прям смешно, вы же в балалайку ходите.
— Куда? — не понял я. — В балалайку? Что это такое?
— Консерватория, — ответила Машка. — Ну покедова, мне еще алгебру делать.
Я повесил трубку и начал в задумчивости перелистывать записную книжку. Ну кто из моих знакомых или бывших любовниц согласится пойти, натянув мини-юбочку, в «Ванильный зефир»? Минут через десять я пришел к неутешительному выводу: никто. Более того, я даже не могу никому предложить подобное времяпрепровождение. Стоит только намекнуть на поход в клуб, как сердобольные дамы мигом вызовут психиатрическую «Скорую помощь» и уложат Ивана Павловича в поднадзорную палату.
Ознакомительная версия.
