Ознакомительная версия.
— Около девяти вечера. Только, дядя Ваня, зачем вам туда? Прям смешно, вы же в балалайку ходите.
— Куда? — не понял я. — В балалайку? Что это такое?
— Консерватория, — ответила Машка. — Ну покедова, мне еще алгебру делать.
Я повесил трубку и начал в задумчивости перелистывать записную книжку. Ну кто из моих знакомых или бывших любовниц согласится пойти, натянув мини-юбочку, в «Ванильный зефир»? Минут через десять я пришел к неутешительному выводу: никто. Более того, я даже не могу никому предложить подобное времяпрепровождение. Стоит только намекнуть на поход в клуб, как сердобольные дамы мигом вызовут психиатрическую «Скорую помощь» и уложат Ивана Павловича в поднадзорную палату.
Но мне очень надо попасть в это местечко. Может, и зря, конечно. Я закурил и уставился в окно, где опять кружился снег. В общем, мои рассуждения выглядят вполне логично. Отец близнецов задумал «поменять» Риту на Раю. Он рассудил просто. Избалованная Маргоша никогда не пойдет на поводу у человека, который не объявлялся восемнадцать лет. Кстати, почему он не затеял эту историю раньше? Ладно, отбросим ненужные вопросы. Значит, милый папенька решил, что Рая будет послушной игрушкой в его руках, и осуществил рокировку. Так, потом на несчастную девушку наехал автомобиль… Почему? Кто ее убил? Зачем?
Я выбросил окурок в форточку. Решил же, что не стану задавать себе много вопросов. Итак, предположим, Рая погибла под колесами иномарки. А куда дели Риту? Правильно, спрятали. В аду! Именно это место назвала Маргоша, когда звонила мне. Ей удалось как-то подобраться к телефонному аппарату. Надеюсь, что она по-прежнему там. Ну почему я сразу не сообразил, в чем дело? Отчего решил, что стал объектом розыгрыша? Ну не дурак ли! И с кем пойти в «Ванильный зефир»? Может, просто нанять проститутку? Нет, продажная женщина — это совершенно не то. Мне необходим партнер, друг, способный помочь. Вдруг меня осенило. Люси! В конце концов, я ей помог, теперь ее очередь. Я схватил трубку.
— Слушаю, — прозвучало нежное сопрано.
— Люси?
— Да, Ванечка.
— Мы можем побеседовать?
— Секундочку.
В мембране послышался шорох, затем треск и, наконец, снова женский голос.
— Мама в ванной, говорите скорей.
— Мне нужна ваша помощь.
— Какая?
— Все при встрече.
Честно говоря, Люси меня удивила. Она не стала квохтать и задавать глупые дамские вопросы, а деловито осведомилась:
— Во сколько?
— Через час заеду, как полагаете, мама отпустит вас до утра?
— С вами, да.
— Тогда скажи, что едем с компанией на дачу.
— Нет, — предложила Люси, — лучше по-другому. Допустим, ваша дальняя родственница выходит замуж, и мы званы на свадьбу. Дача звучит слишком интимно, вы не находите? А на свадьбе всегда гуляют до утра.
Я признал ее правоту и пошел одеваться.
— Ванечка, милый, — прочирикала Роза, получая очередной букет, — свадьба — это так романтично. Что вы приготовили в подарок?
Я начинающий врун, поэтому, услыхав вполне естественный вопрос, растерялся. Но Люси мигом пришла на помощь:
— Мамочка, сейчас дают конверты с деньгами.
— Но это так неинтересно, — надулась Роза, — деньги, фу! Вот нам, например, с мужем преподнесли много замечательных вещей: набор вилок, ложек и ножей, постельное белье, утюг, самовар.
— Ах, мамочка, — вздохнула Люси, — то были годы тотального дефицита, а теперь людям нужны только деньги.
— Ты у меня такая разумная, — умилилась Роза, — ну, ступайте, дорогие детки, повеселитесь. С вами, Ванечка, я спокойно отпускаю девочку.
Я поцеловал ее надушенную лапку и оглядел Люси. Ради торжества она принарядилась в ярко-оранжевое платье из тонкого бархата. Вещь была, безусловно, дорогой, но отвратительно безвкусной, и шла Люси как корове седло. Больше всего моя спутница напоминала сейчас гигантский испанский апельсин, снабженный по недоразумению кудлатой головой. Я галантно подал девушке песцовую шубку, и мы удалились. Роза ухитрилась высунуться в форточку и помахать нам вслед.
Я отъехал на соседнюю улицу и рассказал Люси все, ну, ладно, почти все. И снова девушка удивила меня. Если представить на минуту, что мне пришла в голову безумная мысль сообщить правду о расследовании Николетте, то, скорей всего, последствия оказались бы ужасными. Маменька начала бы без конца перебивать меня глупыми вопросами, вздыхать, ойкать, стонать, прикладывать пальцы к вискам… В конце концов она потребовала бы сердечных капель и доктора и, вполне вероятно, не упустила возможности шлепнуться в обморок.
Люси сидела молча, изредка поднимая брови и качая головой. И только когда я замолк, поинтересовалась:
— Что надо делать?
— Для начала переодеться соответствующим образом. В таком виде нас не пустят в «Ванильный зефир». Вы готовы принять вид престарелой тинейджерки?
— Ради пользы дела, конечно, — совершенно спокойно ответила Люси.
И мы поехали в магазин «Прикид».
По большому залу бродило несколько покупателей, едва вышедших из младенческого возраста. Парочка продавщиц болтала друг с другом, опершись на прилавок. Одна из них, кстати, тоже небось едва справившая шестнадцатилетие, скользнула равнодушным взглядом по мне и Люси, потом, решив, что в магазин заглянула по недоразумению парочка шнурков, отвернулась и продолжала разговор с коллегой.
Я подошел к девицам и попросил:
— Будьте любезны, хочу купить косуху, соответствующие брюки к ней, рубашку и гриндерсы.
Продавщица лениво прокатила во рту жвачку и осведомилась:
— Рост и размер какой?
— Как у меня.
— Вон там, на крайней стойке гляньте.
Девчонка решила, что я хочу сделать подарок сынишке, потому что посоветовала:
— Только рубашки под косухи не носят, свитер берите.
Я подвигал вешалки и тяжело вздохнул. Одежда выглядела жутко. Черную кожаную слишком короткую и узкую куртку пересекала вшитая наискосок железная, грубая «молния». Такие же «змейки» украшали и рукава. На поясе болталась большая, просто чудовищная пряжка. К косухе прилагались кожаные штаны.
— Вот эту берите, — сказала подошедшая продавщица.
Девчонка почувствовала во мне покупателя и решила проявить внимание:
— Вон та подойдет по размеру.
— Примерить можно?
— Конечно, идите в кабинку, только тогда уж сразу берите свитер. Гляньте, какой прикольный.
Продавщица подошла к полкам и выдернула нечто грязно-серого цвета. Я уставился на свитер. Больше всего он напоминал изделие, вышедшее из рук психически ненормального человека. Знаете, иногда, в качестве трудотерапии, несчастным сумасшедшим предлагают вязать или шить. Из свитера во все стороны торчали нитки, он был сшит швами наружу, а петли выглядели разнокалиберными. До сих пор я только один раз в жизни встречал такое убожество.
Лет пять назад Кока ездила в Лондон и привезла оттуда новую моду — вязать в гостиной. Она явилась на журфикс к Николетта с очаровательной корзиночкой, выудила оттуда клубок и, яростно орудуя спицами, заявила:
— В Лондоне все дамы великосветских салонов обязательно рукодельничают.
Наши тоже решили не отставать, и целый месяц Николетта старательно путала петли, пытаясь связать для меня шарф. Но потом, слава богу, дурацкое занятие ей надоело, и матушка забросила работу. Больше она никогда не прикасалась к спицам. На память о ее короткой карьере вязальщицы остался кусок недоделанного шарфа самого мерзкого вида. Так вот, предлагаемый мне сейчас свитер был родным братом того убогого кашне.
Но чтобы проникнуть на дискотеку, нужно на время забыть о хорошем вкусе, поэтому я пошел к примерочной кабинке, прихватив все предложенные шмотки.
— Эй, мужчина, — крикнула продавщица, — возьмите гриндерсы!
— Обувь потом, — ответил я.
Девушка засмеялась:
— Нет, гриндерсы обязательно.
— Почему?
— У них очень высокая подметка, брюки короткими окажутся, если купите штаны под обычные ботинки.
Я прихватил пару каменно тяжелых бутс и задернул занавеску.
Через десять минут в зеркале отразился довольно молодой мужчина, одетый самым идиотским образом.
Куртка едва доходила до талии, и носить ее предстояло расстегнутой, потому что, закрыв «молнию», я с трудом мог дышать и двигаться. Свитер же оказался излишне длинным. Он спускался на бедра, выглядывая из-под верхней одежды. Наша Тася, служившая в детстве няней, иногда приговаривала:
— Эй, Ваняшенька, ну-ка, заправь, голубчик, рубашечку в брючки, а то надел кофточку, а про нижнюю одежду-то позабыл. Торчит из-под пятницы суббота.
И вот теперь я вновь оказался в том виде, который наша домработница называла «из-под пятницы суббота». Брюки тоже были излишне длинными, они спускались «гармошкой» на ботинки. Впрочем, назвать ботинками сооружения, куда пришлось впихнуть ноги, можно было лишь с большой натяжкой. Я никогда в жизни не носил подобную обувь: грубую, вульгарную, на огромной платформе, с утрированно квадратными носами. Больше всего я напоминал сейчас себе один персонаж из дурацкой рекламы жевательной резинки. Помните этот ролик ну, когда девушка, пытаясь запарковаться, сбивает мотоцикл и видит, что к ней от телефонной будки направляется звероподобного вида рокер? Дама засовывает в рот жвачку, ослепительно улыбается, и горилла, затянутая в кожу, удаляется, забыв устроить скандал. Только не подумайте, что я походил на элегантную даму, отнюдь, я был вылитым рокером. Жутким существом, от которого еще вчера сам бы шарахнулся в сторону на пустынной улице.
Ознакомительная версия.
