— Ты сказал. Ловлю на слове. — Мы все увлеклись перепалкой и не сразу заметили, что в квартире появился еще один человек.
Не квартира, а проходной двор какой-то!!!
Вновь вошедший был гораздо старше как меня, так и остальных мужчин. Леше и Диме на первый взгляд слегка за тридцать, Костя мой ровесник, а Максу дай бог двадцать пять стукнуло. Этому человеку можно было дать все шестьдесят. Но несмотря на возраст, лысый череп, обрамленный седыми волосами, и морщины, у меня бы язык не повернулся назвать его «дедушкой». Мощная фигура, не обремененная излишками жира, тяжелый подбородок, глубоко посаженные темные глаза под поседевшими густыми бровями.
Мужчина был невысокого роста, но излучал уверенность в себе и энергичную властность. Кому как, а мне прямо захотелось вытянуться «по струнке» в его присутствии.А еще до смерти захотелось задать кому-нибудь закономерный вопрос: кто такой этот дядя и что он здесь делает?
— Петр Сергеевич, — по тому, как Дима обратился к незнакомцу, стало понятно: самоуверенный очкарик у мужика на посылках бегает. И ведь не сказать, чтобы Дима лебезил, просто сразу понятно: «Петр Сергеевич» туг главный, а остальные перед ним сынки. — Петр Сергеевич, это... это была метафора.
— Это было обещание. Ты отказался от помощи, сказал, что справишься сам. Теперь, если не справишься, будь любезен выполнить его.
— Зачем вы приехали? Дело почти раскрыто.
— Решил укрепить связи с общественностью. — Он усмехнулся и разом превратился в доброго дедушку. Сейчас посадит на коленки и начнет рассказывать сказку про колобка. — Затейчук и так изрядно зол, мы слишком часто мелькаем в его отчетах в последнее время.
— Ладно. — Он мазнул по мне взглядом. — Вы, ребята, езжайте. Мы с Костей и Алисой останемся, потолкуем с нашей доблестной полицией.
— Извините, — набралась я наглости. — А вы кто?
— А ты визитку нашу видела, милая? Как агентство называется, знаешь?
— «Бекасов и товарищи».
— Вот я и есть тот самый Бекасов. А это, — он обвел рукой остальных парней, — мои товарищи. Вопросы есть? — Это уже адресовано было Диме.
— Никак нет.
— Тогда выполняйте.
Они ушли, а мы остались втроем. Петр Сергеевич надел маску обаятельного старичка-лесовичка и принялся развлекать меня легкомысленными историями и байками, попутно расспрашивая обо мне, Лаптеве, моей семье. Я не знала, зачем ему эта информация, и ужасно нервничала, старалась отвечать кратко, уклончиво или травить ответные байки. Но где мне против него? Он был асом.
За полчаса, прошедшие в ожидании полиции, он вытянул из меня все. И подробности совместного проживания с Лаптевым, и позорные эпизоды моего «расследования», и даже что-то про отношения с друзьями-родителями. Костя сидел рядом, подавал Бекасову реплики (предатель).
Наверное, оправданием может послужить то, что было уже восемь вечера, у меня путались мысли, болела голова и вообще я смертельно устала. Но подозреваю, что против этих двоих я не выстояла бы и в своей лучшей форме. Развязывать языки они умели профессионально. И что характерно — никакого насилия, все в рамках дружеской беседы.
* * *
А потом приехали полиция и врачи. Стало шумно: все орали, ругались. Бекасов отозвал капитана полиции на пару слов, и у капитана стало такое кислое лицо, как будто его заставили разжевать лимон. От меня хотели подробностей, показаний, чтобы я встала, подвинулась, дала снять отпечатки пальцев...
В какой-то момент я просто сползла по стеночке, провалившись в темную одурь, в этот раз, к счастью, без сновидений.
Очнулась на диване — какой-то врач светил фонариком в глаза и задавал разные глупые вопросы вроде: «Какой сегодня день?» Диагноз оказался оптимистичным: сотрясения нет, просто сильный ушиб и нервное истощение. Стасу досталось куда серьезнее.
Кажется, благодаря вмешательству Петра Сергеевича и Кости меня дергали гораздо меньше, чем могли бы. Показания я дала на автомате, подписала, не читая. Хотелось одного — прийти домой, свернуться клубочком и проспать часов двенадцать. Дима правильно заметил, что последние полдня я скакала исключительно на адреналине. Сейчас батарейка села окончательно.
Уже в двенадцатом часу Костя подвез меня до дома и помог добраться до квартиры. Я совсем забыла про разгром, оставленный Стасом, и только вяло удивилась, стукнувшись лодыжкой о латунный штырь, валявшийся за порогом.
— Спасибо за помощь. Извини, чаю не предлагаю.
— Да я и не прошу. Отсыпайся. И тебе спасибо за помощь, Глашенька.
— Какая Гла.. А, точно! Извини, я тебе завтра отвечу остроумно, ладно? Спокойной ночи.
Лишь когда за Костей захлопнулась дверь, мелькнула досадливая мысль, что стоило взять у него номер телефона. Хотя бы для того, чтобы достойно ответить на подколку с «Глашенькой».
Подкалывать спящих на ходу недостойно самурая. Позор тебе, Костя.
Завтра, все завтра... Я прошла в комнату, смахнула с кровати все, что на ней находилось (а находилась там стараниями Стаса половина содержимого шкафов), путаясь в застежках, содрала с себя пропахшие потом вещи и нырнула под одеяло.
Спать!
* * *
Следующие несколько дней я отсыпалась, приходила в себя и ждала звонка от мужиков из агентства. Даже за продуктами старалась лишний раз не выходить, чтобы не пропустить звонка, потому что никак не могла вспомнить, давала я ребятам номер своего мобильного или нет.
Сотовый в эти дни просто разрывался. За время добровольного заточения пришлось выдержать атаку Евгения Дмитриевича, который интересовался,долго ли я еще буду болеть и, если у меня нет температуры, не могу ли я взять на себя один малюсенький срочный заказ. Названивала Элла с вопросами: «Мать, ты куда пропала?» Трезвонил папа, отчаянно зазывая меня в гости. Товарищи из полиции хотели от меня каких-то дополнительных показаний. Телефон изрыгал звонки и эсэмэски от друзей и коллег с бывшей работы. Даже объявился один из бывших с приглашением «сходить куда-нибудь вечерком». Весь свет как будто задался целью вытащить меня из дома.
Я стояла насмерть.
К исходу пятого дня стало понятно, что известий от ООО «Вредный старикан Бекасов и четыре самодовольных козла» мне не дождаться. Не хотелось верить, но меня просто вышвырнули из расследования.
Задушив гордость, я полезла в Интернет — искать контакты агентства. Ха, кто бы мог подумать! В наш просвещенный век, когда сайт есть у каждого курятника, у этих жлобов не обнаружилось даже визитки! Более того, их контактов не было в большинстве баз данных вроде «Желтых страниц», куда можно попасть совершенно бесплатно.
Если честно, это откровенно настораживало.
Вышла я на них совсем случайно, через кэш Яндекса и поиск по блогам: в одном из комментариев кто-то рекомендовал своему другу агентство как панацею для любой нестандартной ситуации. С замиранием сердца я набрала заветный телефон, выслушала три гудка...
— Детективное агентство «Бекасов и товарищи», здравствуйте,— промурлыкал нежный женский голосок на том конце провода.
— Здравствуйте, будьте добры к телефону...
Ешкин кот, кого бы позвать? Точно не Диму и не Бекасова. Макс может до сих пор обижаться за шутку с лаком — мелочно, не по-мужски, но кто его знает... Алексей мне и двух слов во время наших посиделок не сказал.
— Будьте добры, Константина! — Надеюсь, у них там один «Константин».
— Как вас представить?
На языке так и вертелось бородатое «Представьте меня обнаженной на медвежьей шкуре», но я смирила естество.
— Алиса.
— Минуточку... — Не одну, а все пять минуточек в трубку лились божественные звуки «Вальса цветов» — у кого-то в агентстве хороший вкус. Затем снова девичий голос: — Извините, не могли бы вы представиться по фамилии и описать ваш вопрос?
Я повесила трубку.
Вот так.
Они просто взяли и выпихнули меня вон.
Клянусь, в тот момент мне хотелось прибить кого-нибудь из них. Не важно кого: вредного Диму, улыбчивого Костю (предатель, сволочь!), молчаливого Алексея или даже самого старикана. Я чувствовала себя обворованной. Это было мое расследование, моя тайна, ноутбук моего мужа, наконец!
* * *
Долго злиться не умею. Обида ушла, осталось какое-то опустошение. С некоторым трудом я вернулась к привычной жизни: походы в офис, пятничные посиделки с подругами, семейные обеды, магазин, кино по выходным. Все это было таким уютным, будничным, предсказуемым...
И все это совершенно потеряло прелесть.
Человек, побывавший рядом со взрывом, временно глохнет, теряет способность различать более слабые звуки. Я тоже чувствовала себя оглохшей. Жизнь стала пресной и безвкусной.
Наверное, во мне всегда жила эта страсть к приключениям, только я не давала ей воли.
Сейчас, когда все закончилось хорошо, даже жутковатые часы у Стаса в квартире вспоминались как забавный, яркий эпизод. Чем больше проходило времени, тем меньше верилось в возможность печального исхода.
