Уже взявшись за ручку двери, я помедлила.
– Полагаю, ты не хочешь рассказать мне подробнее о разговоре с Дикки.
- Подробнее не расскажу, - подтвердил Морелли.
Да, как всегда.
- И не провожай меня домой, - предупредила я. – Мне телохранитель не требуется.
- Кто сказал, что я собираюсь провожать тебя до дому?
- У тебя в руках ключи от машины, а я читаю язык тела. Ты выглядишь, как моя матушка.
Ухмылка стала шире.
– Ты уверена, что не хочешь эскорт?
- Да, я уверена.
Единственная вещь, которая хуже потери головы от страха, это дать знать об этом Морелли.
Морелли открыл дверь и воззрился на «мазду».
- Похоже, ты позаимствовала одну из подменных лошадок Баки.
- Баки помнит меня со школы. Сказал, что ты дал мне полную рекомендацию на стене мужского туалета у Марио.
- Это все было во времена безрассудной молодости, - парировал Морелли. – Нынче я олицетворение благоразумия.
* * * *
Было еще рано, и я не испытывала желания отправиться домой и стряпать обед на одного. В ином случае можно было удовольствоваться «Клушкой в лукошке» или разжиться «на халяву» кормежкой у родителей. Боюсь, в «Клушке» меня могли запомнить и опознать, поэтому я предпочла навестить семью.
Матушка выглядела взволнованной, когда подошла к двери.
- Чья это машина? – спросила она.
- Взяла временную подмену в гараже. Моя машина снова сломалась.
- Ха! – прозвучала реплика папаши из столовой.
- Мы только что сели, - сообщила матушка. – У нас запеченная баранья нога с картофельным пюре и аспарагусом.
- Это Стефани? – проорала из-за стола бабуля Мазур. – Ты принесла с собой пистолет? Хочу его кой-кому показать.
- У меня есть пистолет, но ты его не увидишь, - предупредила я.
Рядом с бабулей Мазур сидел мужчина.
- Знакомься, это Фред, - представила Бабуля. – Он мой парень.
Фред кивнул мне.
– Приветик.
На вид Фреду было лет триста. Гравитация стянула кожу с его макушки вниз под подбородок, и Фред заправлял ее за воротник рубашки.
Я села напротив бабули Мазур и заметила искусственную челюсть, разместившуюся рядом с вилкой для салата Фреда.
- Это мои зубы, - пояснил Фред, - достались бесплатно через Министерство по делам ветеранов, но они не подходят. Не могу ими жевать.
- Пришлось пропустить его порцию бараньей ноги через мясорубку, - добавила Бабуля. – Это вон та кучка сероватого дерьма на его тарелке.
- Итак, - обратился папаша к Фреду. – Вы, видимо, хорошо устроены.
- Да в порядке. Получаю армейскую пенсию.
Он вынул пальцем правый глаз.
- Стеклянный, - пояснил он. – Вторая мировая.
- Воевали за морем? – спросил папаша.
- Не-а. Потерял глаз в Кэмп Килмере. Проверял свой штык, и в следующее мгновение – бац! – уже выткнул им глаз.
- То, что у него только один глаз, ничему не мешает, - похвасталась Бабуля. – Я видела, как он одновременно управляется с десятью карточками бинго и никогда не пропускает ни одного объявления. А еще он художник. Вяжет коврики. Посмотрела бы ты, какие красивые коврики он делает. На одном из них изобразил тигра.
- Я так думаю, что у вас собственный дом? – допрашивал его папаша.
Фред пожевал деснами немного серой массы.
– Не-а. Только комната в доме престарелых. Хотя, конечно, свой дом иметь хотелось бы. Хочу жениться на такой, как Дорогуша, и буду счастлив переехать к ней. Я очень тихий. Вы меня даже не заметите.
- Только через мой труп, - заявил папаша. – Можете забирать свои челюсти и катиться к черту отсюда. Вы проклятый вымогатель и ничего больше.
Фред в тревоге распахнул шире глаза.
– Я не могу уйти отсюда. Я еще не получил десерт. Дорогуша обещала мне десерт. И, кроме того, мне не на чем добраться до дома престарелых.
- Вызовите ему такси, - приказал папаша. – Стефани, пойди и вызови ему такси. Эллен, заверни ему его десерт.
Спустя десять минут Фреда спровадили.
Бабуля Мазур, как ни в чем не бывало, управлялась с печеньицем и второй чашкой кофе.
– Откуда он только такой взялся, - произнесла она. – Сказать по правде вам, он для меня староват. И вечно пугал меня этим своим стеклянным глазом… как он все время вынимал его. Когда он вытаскивал челюсть, это еще ничего, но не хотелось видеть, как этот глаз катается в его суповой ложке.
«Рейнжерс» обыгрывали «Монреаль», поэтому я осталась посмотреть игру. Наблюдение за игрой включало в себя поедание огромного количества калорийной пищи, поскольку мой папаша был еще худшим приверженцем вредного питания, чем я. К тому времени, когда закончился третий период, мы умяли противень закусочных сосисок, пакет «Читос» и миску кешью и трудились над пакетом «M&M's».
Когда я, наконец, помахала на прощание, то подозревала у себя булемию.
Побочным эффектом такой потери самоконтроля явилось то, что угроза встретиться с мужиками в масках померкла перед беспокойством, как чипсы «Читос» прокладывают свой путь к моим бедрам. К тому времени, как я вспомнила, что нужно бояться, я уже вставляла ключ в замок своей двери.
В квартире чувствовалось относительно безопасно. Лишь одно сообщение на автоответчике и никаких соблазняющих меня закусочных сосисок. Я нажала кнопку послушать сообщение.
Оно было от Рейнжера.
– Позвони мне.
Я набрала его домашний номер и получила в ответ только одно слово.
– Пойдем.
- И это все сообщение? – спросила я. – Я что, говорю с автоответчиком?
- Очень странно, милашка, но могу поклясться, что твоя подружка Лула пытается сесть мне на «хвост».
- Она думает, что ты супергерой.
- Куча народу так думает.
- Ты знаешь, как действует на всех, что твой домашний адрес – пустой участок? Она думает, что это подозрительно. И хочет разузнать, где ты живешь. Между прочим, а где ты живешь?
Я хотела получить ответ, но все, что услышала – это щелчок повешенной трубки.
* * * *
Я проснулась с угрызениями совести по поводу калорийного кутежа, поэтому в качестве кары за содеянное почистила хомячью клетку, переставила банки в холодильнике и выскребла туалет. Потом поискала, что бы погладить, но ничего не нашла. Когда что-то нуждается в глажке, я складываю это в корзину для глажки белья. Если проходит год, а вещь еще валяется в корзине, я просто ее выбрасываю. Отличная система, так как, в конце концов, у меня осталась только та одежда, которая не требует глажки.
Баки утверждал, что моя машина будет готова к десяти. Не то, чтобы я не доверяла Морелли или Баки, но я рассматривала починку машин с некоторой долей цинизма, который заблаговременно припасла для созерцания образов Элвиса.
Я припарковала зеленую «мазду» у забора и увидела свой пикапчик, ожидающий меня перед одним из открытых отсеков. Он был свежевымыт и сиял чистотой. И был бы красавчиком, кабы не большая вмятина на капоте и огромная выбоина на заднем бампере.
Баки вырулил из другого отсека.
Я скептически поглядывала на пикапчик.
– Он готов?
- Клапан регулирования выхлопных газов нуждался в одной хреновине, - сказал Баки. – Двести тридцать долларов.
- Хреновине?
- Это такой технический термин, - пояснил Баки.
- Для хреновины двести тридцать долларов звучит слишком дорого.
- Фирма веников не вяжет.
Я вернулась домой без заминки. Ни разу не заглохла. Ни пукнула. Но никакой самонадеянности, что все осталось в прошлом. Медовый месяц, подумала я скептически.
Я возвратилась домой и припарковалась на моем обычном мусорном месте. Потом очень осторожно выбралась из пикапчика и поискала вероятного противника. Не найдя никого, пересекла стоянку и проскользнула через дверь в вестибюль.
В вестибюле находился мистер Уэкслер, ожидая микроавтобус, который должен был забрать его в дом престарелых.
- Вы слышали о Мозесе Бидмайере? – спросил он. – Разве он не крутяк? Говорю вам, это не мужик, а сокровище. Давно пора кому-нибудь разобраться с проблемой наркотиков.
- Предполагается, что он убил целую кучу людей!
- Ага. Он на коне, точно.
Двери лифта открылись, и я вошла, но не почувствовала в себе желание пойти домой, я хотела наброситься на кого-нибудь.
Я вышла из лифта и вступила с мистером Уэкслером в спор.
– Убивать неправильно.
- Мы убиваем цыплят, - возразил мистер Уэкслер. – Мы убиваем коров. Губим деревья. Подумаешь, большое дело, если прикончим несколько наркодилеров.
С такой логикой трудно поспорить, потому что я любила коров, цыплят и деревья намного больше наркодилеров.
Я снова вернулась в лифт и поехала на второй этаж. Постояла там несколько минут, пытаясь втолковать себе, как хорошо расслабиться утром в ничегонеделаньи, но не смогла продать себе сию идею. Потому вернулась в вестибюль, протопала к пикапчику и втиснулась за рулевое колесо. И поскольку была уже в довольно дурном расположении духа, то подумала, что самое время нанести визит Дикки, этому мелкому ничтожеству. Мне хотелось знать, о чем он беседовал с Морелли.
