Я припарковалась за квартал от конторы Дикки, пронеслась через вестибюль и одарила служащую в приемной своей мощной улыбкой.
- Мне нужно перекинуться парой слов с Дикки, - сказала я. И прежде чем она смогла ответить, я развернулась и гордо прошествовала в контору Дикки.
Дикки вовсе не выглядел счастливым, узрев мою персону. На самом-то деле Дикки вообще не выглядел счастливым. Он сидел за столом, схватившись руками за голову, волосы его торчали во все стороны. Делишки, видимо, были серьезней некуда, поскольку волосы Дикки всегда пребывали в идеальном порядке. Дикки уже с утра просыпался с прической волосок к волоску. Впрочем, то, что денек у него не выдался, отнюдь не притупило мой боевой настрой.
Он подпрыгнул на сиденье, лишь увидел меня.
- Ты! Ты что, чокнутая? Сумасшедшая, что ли? - Он замотал головой. – Это уж слишком. На этот раз ты зашла слишком далеко.
- Что ты мелешь?
- Ты знаешь, о чем я говорю. Я говорю о судебных запретах. Заявлении о преследовании. Попытках запугать адвоката.
- Ты снова добавлял в свой кофе этот забавный белый порошок?
- Ладно, я малость почудил, пока мы были женаты. Допустим, и развод наш не был таким же гладким, как шелк. Согласен, у тебя имеются кое-какие враждебные чувства ко мне. - Он бессознательно запустил пятерню в волосы и взлохматил их. – Но это не причина превращаться в Терминатора. Иисусе, тебе нужно лечиться. Ты когда-нибудь подумывала обратиться за консультацией?
- У меня такое чувство, что ты пытаешься мне что-то сказать.
- Я говорю о том, что ты наслала на меня головорезов сегодня утром на парковке!
- Лула напала на тебя?
- Не Лула. Какой-то другой.
- Других у меня не имеется.
- Верзила, – пояснил Дикки. – В лыжной маске и комбинезоне.
- Ну-ка, держи телефон. Я просекла. Это не мой головорез. И их гораздо больше. Их там целая шайка, они и мне угрожали тоже. Так что точно он сказал тебе?
- Он сказал, что Мо не нуждается в адвокате, и я могу считать себя свободным. Я заявил, что Мо должен лично сказать мне об этом. А потом этот парень наставил на меня пушку и заметил, что для адвоката я не слишком умен, раз не понимаю намеков. Тогда я сообщил ему, что становлюсь умнее с каждой минутой. Он спрятал пистолет и удалился.
- Он уехал на машине? Номер ты запомнил?
Лицо Дикки залилось краской.
– Я не подумал.
- У Мо свой фан-клуб, - пояснила я. – Обеспокоенных граждан.
- Это уж из ряда вон.
- А что за сделка с Мо? И каков твой вклад в это дело?
- А ты не теряешь времени даром. Я с тобой не собираюсь это обсуждать.
- Мне ведь известно так много дерьма о тебе, что ты, наверно, не захочешь, чтобы о нем распространялись. Я знаю о твоем пристрастии к порошку.
- Это уже старая история.
- Мне известно о жене Мэллори.
Дикки чуть не свалился с кресла.
– Так это ты проболталась Морелли?
- Этот Мэллори ничтожный сукин сын. Не говоря уж о том, как он отреагирует, если обнаружит, что кто-то крутил шуры-муры с го женой. Он ведь может подкинуть наркоту тебе в машину, Дикки. Потом тебя подвергнут аресту, и только подумай, как это будет забавно… личный досмотр, когда тебя раздевают донага, и эти побои в случае твоего сопротивления аресту.
Глаза у Дикки сморщились до размера маленьких твердых мраморных шариков. А я себе представила, что подобная трансформация происходит и с его яйцами.
- А где гарантия, что ты не попрешься к Мэллори, даже если я расскажу тебе о Мо? – поинтересовался Дикки.
- И потерять свое оружие? А вдруг мне захочется тебя снова пошантажировать?
- Дерьмо, - выругался Дикки. Он вжался в спинку кресла. Потом встал, походил и снова вернулся к креслу. – Здесь замешана конфиденциальность клиента.
- Как будто тебя когда-либо беспокоила конфиденциальность клиента.
Я посмотрела на часы:
– У меня не так уж много времени. Других дел полно. Мне нужно добраться до диспетчера, пока у Мэллори не кончилась смена.
- Сука, - произнес Дикки.
- Придурок.
Его глаза превратились в щелки.
- Шлюха.
- Козел.
- Толстая корова.
- Послушай, - прервала я поток любезностей. - Мне это ни к чему. Я уже получила развод.
- Если я расскажу тебе о Мо, пообещай держать рот на замке.
- На губах моих печать.
Он положил локти на стол, сцепил вместе пальцы и наклонился вперед. Если бы это был стол нормального размера, мы бы оказались нос к носу. К счастью, стол был размером с футбольное поле, поэтому между нами все еще оставалось достаточно пространства.
- Прежде всего, Мо никого не убивал. Он связался с кое-какими плохими парнями…
- С плохими парнями? А не мог бы ты уточнить подробнее?
- Я больше ничего не знаю. Я лишь выступаю в роли посредника. Все, что я делаю на данный момент, держусь на связи.
- А убийства совершили эти самые плохие парни?
- Мо был сыт по горло шайками и наркотиками, все ближе подбирающимися к его магазинчику, и считал, что копы не способны много сделать. Он понимал, что копы ограничены рамками закона и заключают сделки с преступниками. Но Мо многое знал, прислушиваясь, о чем болтают подростки. Знал имена наркодилеров. Был осведомлен, кто специализируется на продажах наркоты детям. Тогда Мо устроил свою собственную западню. Он пошел к одному наркоторговцу и предложил сотрудничество.
- Позволил наркоторговцу работать в магазинчике.
- Да. Он устраивал встречу, обычно в магазинчике или гараже, или еще где-нибудь, если дилер был нервным. Затем Мо передавал информацию о встрече своему другу. Мо исчезал со сцены, и о наркоторговце заботился этот друг. Вначале Мо не знал, что наркодилеров убивают. Полагаю, он думал, что им намнут бока или припугнут, и на этом дело закончится. К тому времени, когда он обнаружил, как обстоит дело, было слишком поздно выходить из игры.
- Почему Мо сбежал из-под залога?
- Мо запаниковал. Пистолет, который был при нем, когда Гаспик остановил его, принадлежал убийце. Пистолет использовали, чтобы прикончить дилера, которого позже пустили по течению. Полагаю, что к тому времени Мо уже кое-как с этим смирился. Проникся идеей о правомерной роли члена комитета бдительности. Мо заявляет, что никогда не пользовался оружием. Фактически, пистолет был не заряжен, когда Мо остановили на дороге. Мо, наверно, чувствовал себя кем-то вроде Джона Уэйна или типа того, возя его с собой. Не забывай, что мы говорим о скромном занудном парне, который провел всю жизнь за прилавком магазина сладостей в Бурге.
Я почувствовало внутри болезненный укол. Морелли утаил от меня эту информацию. Он ведь ни словечком не обмолвился о причастности пистолета к утопленнику, да и о самом утопленнике тоже. Сейчас все обрело смысл. Морелли заинтересовался Мо с самого начала. И почему Мо не явился в суд, после того, как был выпущен под залог.
- Почему Мо решил явиться с повинной?
- Полагаю, просто пришел в чувство, - сообщил Дикки. – Понял, что все больше и больше увязает в этом и начал испытывать страх.
- Так что за сделка? Мо продает своего дружка, чтобы ему скосили срок?
- Я так полагаю, но в действительности еще до этого дело не дошло. Как я уже сказал, я держу связь. И консультирую Мо насчет его прав и последствий его соучастия в преступлении.
- Так, может, эти типы в лыжных масках больше не защищают Мо? Возможно, настроения изменились, и сейчас они пытаются найти Мо раньше меня… Очень благородно с твоей стороны остаться консультантом после того, как тебя запугали.
- На хрен благородство, - возмутился Дикки. – Я бросаю эту заварушку.
Я опустила на стол Дикки свою карточку:
- Позвони мне, если услышишь еще что-нибудь.
Уже в лифте я поняла, что вовсю улыбаюсь, испытывая удовлетворение от того, что Дикки встревожен и напуган не на шутку. Я решила продлить праздник, нанеся еще один визит к мистеру Александеру. Если мистер Алесандер смог сделать мои волосы оранжевыми, наверняка, он способен вернуть им каштановый цвет.
* * * *
- Невозможно! – заявил мистер Александер. – У меня все расписано. Я бы хотел помочь тебе, милочка. В самом деле, хотел бы, но только взгляни на мое расписание. Нет ни секунды свободной.
Большим и указательным пальцами я держала оранжевый завиток.
- Я не могу так жить. Здесь есть хоть кто-нибудь, кто способен мне помочь?
- Может быть, завтра.
- А у меня в сумке пистолет. И еще у меня есть газовый баллончик и электрическая штуковина, которая может превратить любого в настольную лампу. Я опасная женщина, а эти оранжевые волосы превращают меня в психопатку. Даже выразить не могу, что я способна натворить, если еще похожу с такими волосами.
Администраторша второпях стала пробегать пальцем по сегодняшнему расписанию.
