Монахиня быстро пробежала глазами бумагу, не беря ее в руки, и, кивнув головой девушкам, отступила, пропуская их. Ева с замиранием сердца вступила на каменную дорожку.
— Все будет хорошо! Ева, я буду ждать тебя, что бы ни случилось! Я буду ждать здесь! — прокричал Дима.
А затем дверь захлопнулась. Еве стало не по себе.
«Что может случиться, зачем он так сказал?»
— Я совсем с ума сошел, говорю какую-то глупость! — ругал себя Дима. — Буду ждать… Что ждать-то? Сейчас посмотрят архивы и выйдут.
— Ну, не скажи, сынок, я иногда месяцами не выхожу в поисках нужного документа.
— У наших девочек нет такого профессионального интереса, и я не думаю, что они просидят в монастырском архиве так долго. В любом случае, если Ева будет задерживаться, она может выйти и предупредить меня, — занервничал Дмитрий.
Ева спустилась по обтесанным, выдолбленным в скале ступенькам вслед за решительно шагающей Ольгой и монашкой, и они вышли в скудно освещенный, темный коридор.
— Берегите головы, — перевела реплику, оброненную монахиней, Ольга Еве. — Она говорит, что у них в общине очень плохо с деньгами, поэтому они на всем экономят. Помещения у них большие, почти все без окон, поэтому очень темные. С непривычки можно стукнуться головой о каменные выступы, хотя сами обитательницы монастыря уже научились видеть в темноте, словно ночные звери.
Оказавшись внутри, Ева оценила трудовой подвиг людей, продолбивших в каменной скале огромные катакомбы, ветвистые ходы, ступеньки высотой в несколько этажей. Потолки везде были очень низкие. Что, впрочем, легко объяснимо, ведь выдолбить в камне помещение с высокими потолками слишком трудоемко, да и люди несколько веков назад были значительно ниже ростом, чем наши современники. Передвигаясь фактически на ощупь, женщины не сразу заметили, куда нырнула их проводница. Оказалось, что в узком коридоре по обеим сторонам располагались двери. В маленькой комнате с окошком-бойницей за обычным столом на жестком стуле сидела женщина преклонного возраста в очках и такой же черной одежде. Она оторвала свой взгляд от книги и посмотрела на вошедших женщин. Еву поразил ее безжизненный, отсутствующий взгляд, весь обращенный в себя. Насельницы перекинулись парой фраз, и худая высокая монахиня покинула их.
— Настоятельница монастыря Стефания, — шепнула Ольга Еве.
Стефания что-то спросила у них, Ольга ответила и пояснила Еве:
— Спрашивает, что забросило нас в столь отдаленный монастырь? Давно она не видела мирских, да еще иностранцев.
— Спроси у нее, не знает ли она некую Розу, рыжеволосую девушку, которая могла попасть к ним в монастырь в конце тридцатых годов прошлого века.
— Стефания отвечает, что раньше здесь было много женщин и девушек, а сейчас осталось только десять монахинь, так как в годы социализма служение Богу не приветствовалось. К тому же она запоминает имена, данные при постриге, а прежнее имя девушки мог никто и не знать.
— Эта девушка появилась здесь после трагедии в ее жизни, — добавила Ева.
— Настоятельница отвечает, что здесь нет женщин без сложной судьбы.
— На ней был тяжкий грех.
— У всех людей есть грехи, — невозмутимо ответила Стефания.
— Может быть, сохранились какие-то архивные записи, нам необходимо отыскать Розу, чтобы подтвердить красивую легенду известного путешественника.
Настоятельница монастыря что-то говорила на своем болгарском языке, а Ева жадно ждала перевода от Ольги.
— Стефания говорит, что если у нас есть официальное распоряжение, чтобы нам не препятствовали в наших поисках, мы можем обследовать все что захотим, но она заранее предупреждает, что вряд ли поиски увенчаются успехом. Архивные записи в монастыре долго не сохраняются. Постоянная сырость, холод, отсутствие элементарных условий для хранения документов делают свое дело, и многие книги, бумаги рассыпались в прах.
— И все-таки мы попробуем, — ответила Ольга за них двоих.
Все та же длинная и худая монашка провела их дальше по коридору, они поднялись по лестнице, прошли извилистыми путями в глубь скалы и оказались в помещении, где на деревянных стеллажах стояло множество книг.
— Вот наш архив и библиотека, все, что мы любим и читаем, так как других развлечений у нас здесь нет и не положено.
Оля растерянно смотрела на это количество книг и не знала, с чего начать.
— Вот пригодился бы сейчас Леонид Иванович, он-то знает, как с этим материалом работать, — прошептала Ева, так как любой звук в этой комнате с хорошей акустикой эхом разносился по каменным сводам. — А что здесь буду делать я? Я-то что сюда притащилась, как умная? Здесь же нет ни одной книги на русском языке! Что мне делать?
— Да… мне ты ничем не поможешь, это точно… — вздохнула Оля.
— Я буду подавать тебе книги и уносить их обратно, а ты просматривай их быстрее, а то мы тут останемся на долгие месяцы.
Девушки так и поступили. Только уже через три часа интенсивной работы у Евы не шевелились руки и ноги от переноски тяжелых, пыльных, отсыревших книг, а у Оли Кутеповой заболели голова и глаза. В архивно-библиотечный отсек заглянула маленькая, сухонькая старушка в монашеской одежде. Оля выслушала ее и повернулась к Еве:
— Это сестра Агата, она заведует библиотекой и заодно убирается здесь. Она молилась, а сейчас готова нам помочь. Кроме того, она самая старая жительница этого монастыря.
— Расскажи ей, что мы ищем, — попросила Ева, и Оля пустилась в пространные рассуждения на болгарском языке. Монахиня внимательно слушала ее, и Ева удовлетворенно заметила, что у бабульки глаза не пустые и на лице не застыла гримаса безразличия. В этой монахине сохранилась какая-то искра жизни и действительное желание помочь мирским людям.
— Роза? — удивленно спросила Агата так, что Ева поняла, о ком идет речь.
— Что-что она говорит? Она что-то знает про Розу? — Ева засыпала Ольгу вопросами, пока те переговаривались на болгарском языке.
Лицо Оли вытянулось, она машинально захлопнула книгу, которую пролистывала, и вцепилась в старушку.
— Ева, мы больше можем не мучиться и не рыться в этих старых книгах! Агата лично знала Розу!
— Что?!
— Агата, извините, сестра Агата, говорит, что попала сюда в шестидесятые годы молодой женщиной, примерно такой, как ты. Их монастырь, в котором она пребывала ранее, закрыли и предложили монахиням «не маяться дурью и вернуться к социалистической действительности». Некоторые подчинились, а Агнесса и еще несколько женщин перебрались сюда в самый дальний и закрытый монастырь, до которого добраться не так-то просто, а разрушить еще сложнее. Партийные работники даже не трогали его, так как не афишировали, что в горах живут некоторые религиозные чудаки. Здесь всегда находилось не так уж много народа, в связи с очень суровыми условиями жизни в каменной скале. Почти все монахини тут болеют туберкулезом, заболеванием суставов и просто рано умирают. Зимой в наскальном монастыре очень холодно, камень становится ледяным, а они фактически спят на нем, кругом гуляют сквозняки и ветры. Выступающая на каменных стенах и потолке влага превращается в наледь. Летом в монастыре страшная духота и высокая влажность от постоянно конденсирующегося тумана на вершине скалы.
— Что она говорит про Розу? — напомнила Ева.
— Здесь, в этих стенах, Агата подружилась с женщиной неопределенного возраста, которую уже скрутили недуги и болезни, она чувствовала, что скоро умрет, и перед смертью решила облегчить свою душу. Женщина много читала, много знала, и Агате с ней было очень интересно. Агата, в свою очередь, поделилась с ней своими житейскими тяготами, а та с нею своими. Как ни странно, еще тогда Роза говорила нашей бабульке, что рано или поздно ее найдут, что рано или поздно придут люди, которые будут интересоваться ее судьбой. Так и случилось! Спустя сорок лет после ее смерти пришли мы. Роза говорила, что она королевской крови, а Агата не верила ей, думая, что мозг ее уже поражен старческим слабоумием, — увлеченно переводила Ольга. — Как можно поверить несчастной, больной женщине? Что же тогда Роза делала в этом страшном месте, если в ней текла королевская кровь? Агата спрашивает, кто она была на самом деле?
— Ответь ей, что Роза — незаконнорожденная дочь королевы Венеты Жечевой.
Сестра Агата удивленно вскрикнула и вытерла глаза носовым платком.
— Так это правда?!
— Спроси, что она может еще рассказать о Розе? А ведь Леонид Иванович оказался прав!
— Агата говорит, что Роза призналась ей, что бежала из мира с большим грехом на душе и ребенком под сердцем.
— Что?! Роза была беременна?
— Агния говорит, что она ей так говорила, и в свете сегодняшних знаний у нас нет оснований ей не верить.
— Оля, но ведь получается, что Роза могла родить наследника Жечевых! Спроси, что стало с ребенком?
