распоряжения, пока их начальник договорился по телефону с руководством Мокровой, прошел почти час.
— Ты пойми, майор, — строго смотрел на него начальник районного отдела полиции. — Этот Цыбин проходит у нас как террорист, понимаешь… Он в заложниках женщину держал несколько дней. Он ранил полицейского при задержании и женщину-заложницу едва не убил. Как я могу при таком раскладе объединять дела? Это не в моей компетенции. Вот когда поступят распоряжения, тогда и будем думать. А пока ты с ним можешь только поговорить.
Цыбин уже сидел в комнате для допросов с руками, пристегнутыми к столу браслетами. Выглядел опустошенным, поникшим. Понимал, что нагулял на воле себе на пожизненное.
— А чего же не понимать? — откликнулся он, когда Игнатов задал ему этот вопрос. — Штурм квартиры, ранение мента и девки… Тут к гадалке не ходи, вышка светит. Так что ты, майор, особо не старайся. И не обещай мне ничего.
— Я и не буду. Потому что ничего обещать не могу. Все твои чистосердечные признания — что мертвому припарка. Так, любопытно просто.
— И что же тебе любопытно, майор?
Цыбин смотрел на него пустыми холодными глазами. Ни раскаяния. Ни сожаления. Он бы и дальше стал убивать, если бы его не остановили обстоятельства.
— Анна Новикова где? — спросил Игнат совсем не то, что собирался. Вырвалось само собой. — Ты и ее убил? Как и вашу общую подругу Свету? Мешать стали, под ногами путаться? Где тело Анны?
Цыбин беззвучно засмеялся и, мотнув головой, произнес:
— Тело Анны в целом неплохо сохранилось. И загорает себе сейчас где-нибудь на пляже. Сбежала она, майор. И от вас, и от меня, главное — от Ардина. Всех кинула, сучка! Хитрая и изворотливая. Я ей в подметки не гожусь. Это она решила убить свою тетку, когда та в лотерею крупную сумму выиграла, а делиться отказалась. Анна орала на нее так, что стены дома дрожали. А потом взяла и в подпол ее столкнула. Та с лестницы летела и головой стукнулась так, что… что больше уже не поднялась. Знаешь, майор, что тогда моя любимая сказала?
— Не знаю, — недоверчиво поглядывал на него Игнатов.
— Кровь, говорит, ее собери. В холодильнике станем держать. Авось пригодится. Этой кровью потом и стены в доме в Подмосковье вымазали. Все продумывала на годы вперед. Кровь хранила при определенной температуре — не выше плюс восьми градусов и не ниже четырех, в специальном контейнере. Это на случай перевозки или отключения света. Все заранее узнала, проконсультировалась с медиками. Вот будто знала, что наступит день, когда она обнародует смерть своей тетки.
Цыбин мог сейчас оговаривать всех подряд. Включая свою любовницу. Кто мог опротестовать? Доказать обратное?
— Зря сомневаешься, майор, — правильно угадал его настроение Цыбин. — Анька у нас была мозговым центром. С нее все и началось. Она придумала это ограбление. Она и подруга ее Светка. Та в шутку предложила банк ограбить. Анька заинтересовалась. И понеслось. Разработали план. Привлекли нас к исполнению. Дальше ты знаешь. Почти все знаешь, майор.
— Не все. — Игнатов мотнул головой. — Не все я знаю, Цыбин. Деньги-то где спрятал?
— Нету денег, майор. Нету и не было. — Тут он как будто сник и даже затосковал. — Кинули нас с деньгами, майор. Кто? До сих пор понять не могу.
— А откуда же у вас тогда доллары взялись? Вы добавили их на покупку дома. Они были из того самого банка.
— Погоди… — Цыбин резко выпрямился, широко распахнул глаза. — Какие доллары?! Ты чего…
Он сидел с вытаращенными глазами почти пять минут, а потом захихикал:
— А-а-а, понял… Анька, значит… Все-таки Анька! Вот сука! Она сказала мне, что теткиных денег на дом не хватает, но у нее сбережения имеются. Она их и вложит. Я поверил. Я любил эту дрянь. По-настоящему любил. Дом она на тетку оформила, хотя той уже в живых не было. Но Анька придумала эту штуку с гримом. Вышло стопудово реально. Я рядом стою — отличить не могу. Только она выше тетки была и худее. А так — одно лицо. Значит, деньги у нее были все это время? Откуда же она тогда доллары взяла? Же-есть, начальник! Я честно в шоке!
— Расскажи про ограбление, Цыбин.
— А что рассказывать? Опередили нас! Мы отключили систему наблюдения, сигнализацию. Я все готовил тщательно. Несколько месяцев. Все у нас вышло — отключили. Двери открывались у них с цифровых замков. Тоже справились. А пока промешкали, зашли, чую, кто-то есть в здании. Фонари не включали. Приборы ночного наблюдения использовали.
— Где взяли?
— Со склада попросил у дружка одного. Приплатил ему. Мы же служивыми были на тот момент, разве ты забыл, майор?
— По показаниям свидетелей, ту ночь ты провел в части, Цыбин.
— Был там у нас лаз секретный. И в самоволку ходили. И на ограбление ушел. Только ограбления не вышло. Опередили нас. Все хранилища и сейфы были пустыми. Так-то вот…
— И вы удрали потом из города. Почему, раз не виноваты были?
— А ты докажи тем бандитам, которые по нашему следу шли. Банк-то не простым был. Коммерческим! — почти выплюнул последнее слово Цыбин. — Начали нас обкладывать со всех сторон. Не сильно серьезно, конечно, так, прессовали. Не пытали и в лес не вывозили. Но подстерегали в темных переулках. Угрожали. Мы в Москву и умотали. Мы с Лехой в охрану подались работать. Девки по городу шарились. Тоже чем-то занимались. Работали типа.
— Откуда же у них появились деньги на покупку недвижимости? С домом Анны все понятно. Но у нее квартира в Москве. Это немалые деньги. И дом Светы в Подмосковье? Пусть не хоромы, но все же… Откуда деньги?
— Говорю же тебе, майор, кинули нас подруги. Кто-то еще был у них в соучастниках. Кому-то они нас сдали. И этот кто-то денежки прибрал, а с девками поделился. Жаль, что поздно я допер до всего. Светку-то, когда поприжал в ее доме… Догадка какая-то у меня в башке засела. Она начала ерзать, что был еще человек. Но, мол, мне он не по зубам. Думаю, врала. Время тянула. У Ани, говорит, своей спроси. Откуда у нее деньги на все. Мол, и себе квартиру в Москве купила, и дом в пригороде. И мне, говорит, дом вот этот купила. Я не поверил. Начал копать. В самом деле, Анька дом для Светы купила. Я снова к Светке приехал. Начал ее уже серьезнее крутить. Но… перестарался, майор. Померла она.
— А что же Анну свою не разговорил?
— Анну… — Цыбин резко уронил голову на грудь. — Она… она имела
