максимально проникновенный тон, робко пролепетала:
— А можно от вас позвонить?
Тетка молча взяла у меня деньги, отсчитала сдачу и также, ничего не говоря, поставила передо мной телефонный аппарат. Я схватила трубку и... И только тут до меня дошло, что я не знаю номера телефона тетушкиной подруги. Вернее, я его знаю, то есть он записан в телефонном справочнике моего мобильника. Но поскольку тот не фурычит, то соответственно и...
— Ах, чтоб тебя! — выругалась я и шваркнула трубку на рычаг.
Сонная тетка вздрогнула и с недоумением подняла на меня свои нелепо накрашенные глаза. А белобрысый охранник, оторвавшись от телевизора, недовольно спросил:
— Чево там?
Мне ничего не оставалось, как побыстрее ретироваться, и, схватив пакет с покупками, я выскочила из магазина.
Лялькина машина стояла неподалеку от того места, где я ее оставила, и, залитая бензином под завязку, готова была сорваться с места и понестись вперед. Что, собственно, она и сделала, как только я уселась на переднее сиденье рядом с Лялькой.
— Ну что, — спросила она, — куда ехать? Где живет подруга твоей тетушки?
Я готова была зареветь. Ну что я за дура такая. Никогда вовремя не поставлю телефон на подзарядку. Ну вот что теперь делать?
— Не знаю, — чуть не плача ответила я. — Я не смогла позвонить — телефона не знаю.
— Тьфу ты! — плюнула в мою сторону Лялька и поехала туда, куда сама считала нужным.
Я же сидела рядом и, дабы ее не злить, ни о чем не спрашивала. Да, собственно, и спрашивать было не о чем. И так скоро стало ясно, что едем мы к тетушкиному дому.
Подъезжать к самому дому Лялька не стала, а поставила машину в соседнем дворе возле песочницы.
— Правильно, Лялечка, — одобрил ее действия Фира. — Конспирация — это первое дело.
Последние два часа Фира вел себя на удивление разумно и несуетливо. Он быстро и молча выполнял все указания, не тарахтел по своему обычаю и не давал бесконечных советов. Видно, и он понял, что ситуация нешуточная и нам всем в самом деле может грозить серьезная опасность.
Тихо и без лишних разговоров мы подкрались к тетушкиному дому и поднялись на третий этаж. Но перед тем, как войти в подъезд, я посмотрела на окна. Два окна, выходящих во двор, были темными. Что касается двух других, ничего определенного сказать было нельзя. Да и что тут говорить? Ночь на дворе. И в других окнах наверняка света нет, даже если тетушка взяла да и вернулась домой. Но на это рассчитывать не приходилось — не такая она у нас безрассудная.
Теперь предстояло самое неприятное — разбудить среди ночи старую женщину, Веронику Матвеевну. Вот если бы мне позвонили среди ночи, да еще после того, как на днях человека в подъезде убили, я, во-первых, ни за что бы, конечно, не открыла, а во-вторых, просто умерла бы от страха. Впрочем, от страха я умерла бы во-первых. Однако Лялька решительно надавила на кнопку звонка. Он прозвенел в ночной тиши неприятно и тревожно даже для нас. Чего уж говорить о бедной старой женщине...
— А ты хотя бы в ту дверь-то позвонила? — шепотом спросила я. —Ты точно знаешь, что Вероника Матвеевна здесь живет?
Лялька ничего не ответила и снова нажала на звонок. Я нервно сглотнула и приложила ухо к двери. И тут за дверью послышалось едва различимое шуршание и вслед за ним пренеприятнейшее «хр-р-р».
Я отпрянула от двери и с испугом уставилась на Ляльку.
— Кто там? — донесся из-за двери спокойный мужской голос.
Было ясно, что мы ошиблись дверью, и позвонили не в ту квартиру.
— Извините, пожалуйста, — начала Лялька, — мы ищем Веронику Матвеевну.
— Вероника Матвеевна — это я, — ответил мужчина. — А что вам угодно?
Мы с Лялькой удивленно переглянулись.
— Вообще-то нам нужна Виктория Павловна, — сказала я. — Я ее племянница.
— Марьяша? — удивились за дверью, и тут же послышался лязг открываемых замков.
Дверь, сдерживаемая дверной цепочкой, немного приоткрылась, и в образовавшуюся щель тут же просунулась жуткая морда ротвейлера.
— Ой! — испуганно вскрикнула я и отскочила на безопасное расстояние.
— Не бойтесь, не бойтесь, — пророкотал из-за двери бас, — Лорд совсем не кусается, — и над головой собаки (не намного выше ее) показалась голова Вероники Матвеевны.
Ее седенькие букольки спереди были накручены на бигуди, а морщинистая в сильных пигментных пятнах кожа лоснилась от жирного крема. Видать, Вероника Матвеевна очень следила за своим внешним видом. Лорд смотрел на нас неласково и всем своим видом показывал, что его хозяйка просто не в курсе дела, и при случае он очень даже может укусить.
— Вероника Матвеевна! —хором ахнули мы.
Мы совсем забыли, что у этой плюгавенькой старушонки бас такой, что любой архиерей позавидует.
Дверь перед нашими носами захлопнулась, чуть не прищемив ротвейлерский нос, и тут же вновь открылась, но теперь уже во всю ширь.
— Входите, входите, — тихо пробасила Вероника Матвеевна и, ухватив меня за руку, быстро втащила внутрь.
К чести Лорда, ни кусаться, ни лаять он не стал. Вероника Матвеевна потянула нас в глубь квартиры, подальше от входной двери. И только когда мы оказались в просторной, уставленной темной старинной мебелью гостиной, она, приняв шпионский вид, быстро произнесла:
— А Викуши дома нет. Она ведь с того самого дня у подруги скрывается.
Я сказала, что знаю об этом и что нам нужно срочно позвонить этой самой подруге.
— Так ночь же, — удивилась Вероника Матвеевна. — Они, наверно, спят.
— Спят они не наверно, а точно, — сказала Лялька, — но ждать до утра мы не можем. Нам нужно срочно уезжать.
— Вы номер телефона этой самой подруги знаете? — спросила я.
Вероника Матвеевна быстро закивала головой и, открыв старинное бюро, достала маленькую записную книжечку.
— Вот, — сказала она, — нашла...
Я набрала номер телефона тетушкиной подруги и, глубоко вздохнув, приготовилась к объяснениям с двумя немолодыми, разбуженными среди ночи женщинами. Трубку, естественно, сняла тетушкина подруга. «Как там ее зовут?» — стала я припоминать, но не припомнила. Зато она сразу догадалась, кто звонит, и без лишних истерик сразу же передала трубку тете Вике. Вот та уже заблажила:
— Что случилось, Марьяночка? Почему ты ночью звонишь?
«Ну точно квочка, — осердилась я.
