Ознакомительная версия.
Мама… Она что-то щебетала, строила дикие планы и навязывала себя, будто дочь без нее как без рук и без ног. На самом деле Тата играла роль заботливой матери для главного зрителя – отца, который терпел ее из-за Сабрины, разыгрывая собственный спектакль.
Все это очень-очень печально и… неисправимо. Как неуютно в их мирке. Невольно вспомнишь о Дубениче, ведь с ним проще, да и срок, обозначенный лишь до завтра, заставлял думать: не упустит ли она свой шанс?
Сабрина в задумчивости бродила по дому отца, а он чужой. Впервые возникла потребность потрепаться с Пашкой, это ничего, что он мальчишка, зато живет сердцем, а сердце не врет, оно подскажет, как быть ей. Но сына отец не вернул, решил, что пока не найден убийца-заказчик, сыну лучше посидеть в подполье. А как дальше сложится? Собственно, здесь не за что держаться.
Бродила, бродила и забрела в комнату Марина:
– Я помешала? Просто тоскливо как-то…
– Да нет, не помешала.
До ее визита он бойко разговаривал по телефону, у него горели глаза, как у одержимого. Его состояние к Сабрине не имело отношения, она догадалась:
– Удача хлопнулась тебе на голову?
– Еще какая! Завтра будем брать очередного подозреваемого, мне думается, он многое прояснит.
– Кого?.. Это секрет?
– Секрет.
Во время паузы Сабрину внезапно охватило желание убраться отсюда (имеется в виду не только дом отца, но и город, страна) далеко-далеко. Здесь пресно, скучно, опасно – это слова Дубенича. Черт, Сабрина не могла от него отделаться, словно он в шапке-невидимке ходил за ней. Вероятно, это он подсказывал на ушко: вот перед тобой молодой и красивый мужчина, подумай, сможет Марин уберечь тебя от тех, кто ненавидит твоего папу? Однозначный ответ: нет. Марин будет любить страстно, сильно, до изнеможения, но для себя. И его интересы будут важней, чем она. От нее у него всегда будут секреты, а быт со всеми вытекающими проблемами он щедро возложит на ее плечи. Да, ничего хорошего не ждет. Но может, ей предоставлен шанс изменить свои убеждения? Почему бы не проверить, ведь время еще есть. К тому же он нравится Сабрине, нравится.
Неожиданно для Марина она перепорхнула к нему на колени, обняла за шею и провокационно заглянула в глаза.
– А… – растерялся он. – У тебя сил хватит?
– Но я же буду лежать…
Конечно, молодость целует страстно, сильно, чувственно… И дух захватывает от восторга.
Марин мчался к аэропорту, по доносу разведки утром прилетает Белик. Хотелось верить, что ситуация прояснится, впрочем, есть еще наполовину убитая и наполовину живая барышня из бригады похитителей-убийц, но надежды на нее маловато, она в реанимации. Нарочно пустили слух, будто не выжила, а к палате приставили охрану – вдруг кому-то захочется проведать девушку и помочь ей перебраться в мир иной.
Но кто такой для Белика Марин? Никто. Рожкин договорился с двумя оперативниками организовать почетное сопровождение, кстати, оба работали по убийству в Пухове.
Белика встречали в зале прилета, выстроившись в ряд, чтоб тот не проскользнул мимо, он и не проскользнул. Вышагивал походочкой спесивого пана, которому все нипочем, а ему под нос удостоверения сунули и попросили проследовать для дачи показаний. Не арестовывали! Но Белик занервничал, задергался, побледнел. Привезли его в полицию на казенном автомобиле, что сулило огромные неприятности. Но после первых же фраз, обрисовавших убийство в Пухове, он воскликнул, искренне расстроившись:
– Как! Ксению Эдуардовну?! Убили?!!
– А вы не знали? – бесстрастно сказал черноволосый опер по имени Саша. – Странно, вы улетели после того, как она была убита. Неужели телик не смотрели?
– Не до телика было…
– Если мы проследим мотивировку, у вас складывается неудачная картина.
И тут произошло еще одно чудо: Гена Белик перестал нервничать. Напротив, он нагло закинул ногу на ногу, демонстративно скрестил на груди руки и вызывающе поднял подбородок.
– Ну-ну, давайте проследим, – протянул, криво улыбаясь.
Улыбка Белика – надменная и презрительная одновременно задела всех. Товарищ немного забылся и кое-что подзабыл, Саша решил восстановить его память в полном объеме:
– Вы еще на заре капитализма в нашей стране мечтали о заводе Ша…
– Без издевок, ладно? – небрежно перебил непочтительный Белик. – Я могу ответить тем же, даже больше. Я просто посажу вас в лужу с вашим расследованием.
– Вы уверены?
– А вы? – Нет, он не боялся, что для человека в скверном положении противоестественно. – Так и быть, зовите всю вашу банду, чтоб не повторять по сто раз.
Собственно, отсутствовал главный «бандит» – Шатунов, его и пригласили, созвонившись, а пока он ехал в полицию, Марин объяснил Белику, в чем его подозревают. Тот выслушал с завидным самообладанием, но ни слова не сказал в свою защиту, проигнорировал Марина и, позвонив жене, предупредил, что задерживается, будет дома часика через два-три. Болтал, будто овца невинная! А потом небрежно бросил операм:
– Приготовьте диктофон, я под запись буду говорить, чтоб вы потом не переврали.
Наконец открылась дверь, и порог кабинета переступил озадаченный Шатунов. Скупо поздоровавшись, он вопросительно уставился на Марина, который уступил шефу стул, сам же уселся на подоконник рядом с Рожкиным и приготовился послушать, чем удивит Белик. Тот не стал тянуть резину, коротко сказал:
– У меня есть доказательства моей невиновности.
– Какие? – осторожно спросил Саша.
– Успеете, – отмахнулся Белик и повернулся к Марину. – Вначале Ксения Эдуардовна думала, людей Шатунова положил я… Шесть человек – каково, а? Вы не знаете, как жить с этим. Когда в течение десяти лет тебя трясет от звонков и ударов в дверь – я же думал, пришли за мной. К моей радости, высшую меру заморозили, но и пожизненный срок не хотелось мотать. На своей шкуре я прочувствовал, каково тем, кого посадили без вины. Остался один выход – найти самому преступника и доказательства его вины. Поиски я согласовывал с Ксенией Эдуардовной. Это была потрясающая женщина, мне очень жаль, если она допустила ошибку.
– Ну, а доказательства? – вкрадчиво напомнил Саша.
– Да, конечно. Шатунов, ты должен помнить тайник…
– Я не вспомнил, – потупился тот.
– Ксения Эдуардовна говорила, это самое надежное место. Мне нужно было кое-что спрятать, но такое место, чтоб я имел доступ к нему без нее. А она боялась за тебя, мол, если ты случайно найдешь, то способен без суда и следствия…
– И где, где он? – заорал Шатунов, потеряв терпение.
– У ее тети. Ларисы Родионовны.
– Но тетка не знает, где тайник! Я был в ее квартире всего один раз…
– Тайник не в квартире, это почтовый ящик.
Пауза красноречивая получилась, общую мысль озвучил Марин, выразив недоверие интонацией:
– Но тетя заглядывала в почтовый ящик.
– Поехали, – встал с места Белик. – Покажу наглядно.
Это самый примитивный ящик, ржавый, краска на цифрах номера квартиры облупилась, именно в него Шатунов кидал записки для Евы, позже для Ксении, знал, что «подруга» передаст.
Марин лично внутри ящика пошарил рукой, заглянул снизу, после уставился на Белика, дескать, морду тебе когда бить – сейчас или на улице? Понятно, что внутри ничего не оказалось. Белик попросил его заглянуть ЗА почтовый ящик, там-то и обнаружили крошечный конверт, засунутый между доской, к которой прибит ящик, и самим ящиком. В конверте лежала мини-дискета.
– Оно, оно, – закивал Белик. – Флэшка не поместилась бы, а диск плоский, ну и сюда ты, Шатун, не догадался бы заглянуть. Есть и флэшка, она уже там, где надо. Теперь нужен компьютер… А можно не в полиции посмотреть и не в прокуратуре?
– Давайте у меня дома, – предложил Шатунов.
Никто не возразил, расселись по машинам, Белик очутился рядом с Шатуновым и, предваряя просмотр, начал рассказ:
– Как я ни бился, ничего у меня не получалось…
Проснулась Сабрина в полдень, а Марина нет ни в кровати, ни в душе, вообще нигде нет. Он смылся рано, огорчив ее до крайности. Мог хотя бы разбудить тем же поцелуем или еще как-нибудь мило-ласково. Или она кукла из секс-шопа, предназначенная исключительно для физиологических потребностей и не претендующая на элементарную чуткость? Не подумал, что без него сюда может зайти кто угодно, каково будет Сабрине лежать в его постели? Она, конечно, девушка без комплексов, но не до такой же степени. Одну ночь (всего одну) провели вместе, а он уже считает Сабрину карманной, собственностью, приложением.
Вот и ответ на ее сомнения: так будет всегда и даже хуже со временем. Хочет она такого счастья? Да к черту их всех! К Марину всегда успеет вернуться, Мариных полно, как собак нерезаных, на просторах нашей бескрайней страны. Им нужна фуська из глубинки, которая будет варить щи и преданно тявкать в унисон с мужем.
Все, Сабрина определилась, чего хочет, – жить. Красиво, разнообразно, беззаботно, счастливо. И есть тот, кто даст ей все это сполна, ему она и сообщила о своем решении, затем отправилась собираться. К счастью, чемодан с ее вещами из заточения перевезли к отцу. Впрочем, она ушла бы даже в Пашкином махровом халате, который ей вчера выдали.
Ознакомительная версия.
