Сергей ПАВЛОВ
БАНКА ФРУКТОВОГО СОКА
– Мирза, дать тебе галету? Держи!
Робот растерянно вертит галету.
– Что я должен сделать? – осведомляется он своим трескучим голосом.
– Съесть ее, дурак.
– Галета – пища людей, – флегматично отвечает робот.
– Тебе сколько лет, Мирза?
– Пять лет я принимаю и выдаю информацию.
– Ну вот. А я занимаюсь этим уже двадцать пять лет. И не тебе меня учить, молокосос. Понял?
– Что такое молокосос?
Горин расхохотался.
– Отстань от него, – поморщился Ильин. – Вечно ты засоряешь ему блок информации.
– Ну нет, – возразил Горин, ловко вскрывая банку с фруктовым соком. – Если уж его угораздило попасть в наше общество, то пусть, по крайней мере, усвоит несколько мужских привычек.
– Мужчины – лучшая часть человечества, – заявил робот.
Ильин поперхнулся консервированным молоком и строго посмотрел на хохочущего товарища.
– Давно хотел тебя спросить: чем объяснить твою, мягко выражаясь, странную манеру смеяться по малейшему поводу?
– Ты сухарь! Населить космос смехом – значит, сделать его обитаемым. Этот неписаный закон космонавтов я двенадцать земных месяцев усваивал на Меркурии.
– Этим язвительным тоном ты тоже обязан Меркурию? – продолжал Ильин.
– Эх, старина, поживешь в космосе с моё – узнаешь.
Ильин впервые участвовал в межпланетной экспедиции, и его несколько задевал шутливо-покровительственный тон Горина.
Резкий звонок возвестил конец отдыха. Они помогли друг другу закрепить шлемы, и, проверив герметичность скафандров, открыли нижний люк бункера. Грушеподобное тело робота первым протиснулось в переходную камеру.
Горин на четвереньках вполз в заиндевелый каменный мешок. Он отрегулировал освещение, устроился поудобнее на левом боку и включил агрегат. Голубой луч мягко вошел в красноватую твердь. Где-то рядом в своем забое так же вгрызался в породу Ильин.
«Сегодня взорвем монолит, – мысленно прикинул Горин, – и завтра, если все пойдет так же гладко, можно будет начать бурение скважины.»
Инженер-селенолог по профессии, он с самого начала посвятил себя трудной, подчас опасной, но увлекательной работе по изучению недр планет земной группы. Три года назад он участвовал в комплексной экспедиции на Меркурий. На всю жизнь запомнились ему вспененная, пятнистая поверхность планеты, близкий, иззубренный скалами горизонт, лужицы расплавленного свинца и громадный пылающий шар беспощадно горячего Солнца.
И еще запомнилась тогдашняя мечта: вернуться на Землю и бесконечно долго наслаждаться голубыми океанами ее воздуха и воды, зеленью ее лесов и полей. Когда экспедиция окончила свою работу, он ходил по улицам города и долго не мог привыкнуть к жизнерадостной суете людского потока. Красивые здания на широких проспектах почему-то казались ему игрушечными. А потом он вдыхал волнующий аромат полевых цветов, и его наполняла непонятная грусть; капли росы, сверкающие в траве, казались ему звездами…
Однажды он заплыл далеко в море и, лежа на спине, следил за вольным полетом чаек. И именно тогда ему показалось очень важным – во что бы то ни стало попасть в число участников экспедиции на луны Юпитера.
Настойчивость, великолепное здоровье и, главное, опыт работы на Меркурии помогли ему осуществить свое желание. В Институте космологии он впервые встретился с Николаем Ильиным и Клодом Живье – своими будущими товарищами по путешествию к лунам Юпитера на планетолете «Торнадо».
Шесть месяцев занятий и тренировок перед стартом промелькнули быстро. И вот наступил последний вечер на Земле. Это был теплый летний вечер, украшенный жемчужным сиянием полной луны и тихой грустью голубых глаз Вероники…
Воспоминания теснились в мозгу, наплывая и растворяясь, как призраки, а руки работали размеренно и точно, пока не затекли окончательно.
Горин выключил подачу энергии. Оснащение скафандра мешало лечь на спину, и он отдыхал, лежа лицом вниз, вытянув уставшие руки вдоль туловища. При здешней небольшой силе тяжести поза особого значения не имела. Мешали только едкие капли пота на лице – их невозможно было стряхнуть.
Когда же опять началась эта мучительная тоска по Земле? Сразу после старта «Торнадо»? Нет. Тогда он думал о предстоящей работе и немного о глазах Вероники. А вот потом… Потом у самой орбиты Марса произошло несчастье с Клодом Живье. Монтируя датчики приборов на внешнем корпусе планетолета, он вдруг перестал отвечать на контрольные вызовы. Милый, веселый Клод… Когда его тело в скафандре внесли внутрь корабля, на левой стороне шлема обнаружили голубую сосульку замерзшего воздуха. Сюда угодила крошечная метеоритная песчинка, адская скорость которой уничтожила жизнь замечательного товарища.
Полет решено было продолжать. О случившемся сообщили Земле, и вскоре одна из двух аварийных ракет «Торнадо» унесла страшный саркофаг по орбите Марса навстречу перехватчикам с марсианского космодрома «Деймос».
На первую крошечную луну Юпитера высадились без происшествий. Она имела в диаметре всего тридцать километров. Планетолет пришлось пришвартовать к планетке, как океанский лайнер к разгрузочной пристани. Странно было видеть громадное рыбообразное тело «Торнадо» среди хаоса черных бесформенных скал.
Потянулась длинная цепочка трудных, порой невыносимо тяжелых дней, принесших первую горечь ошибок и первую радость удач и побед. Работа, которой с лихвой хватило бы на троих, потребовала крайнего напряжения физических сил, изобретательности, технической смекалки, изворотливости. Выемка грунта под жилой бункер, его установка и оснащение необходимыми материалами, приборами, инструментами и энергетическим оборудованием, лучевая проходка штреков, подготовка площадки для бурения скважин и, наконец, наклонное бурение с отбором образцов горных пород – все это до предела насыщало шестнадцать рабочих часов в сутки. Оставалось восемь часов на сон и еду…
Кто-то потянул Горина за ногу. Он кое-как повернулся, чтобы взглянуть назад. Там, печально покачиваясь, стоял обросший кристаллами инея робот.
– Дьявол! – выругался Горин.
У робота была какая-то неполадка в радиопередатчике, и Горин из-за свиста и треска не мог разобрать ни одного его слова. Видимо, это обстоятельство и принудило робота просить у человека помощь.
– Слушай ты, урод. Бери этот ящик и неси на «Торнадо».
Робот послушно взвалил цинковый ящик с образцами на свою плоскую голову.
– Да, кстати, возвратишься с банкой фруктового сока.
Робот сделал попытку что-то сказать, но Горин опять ничего не понял.
– Довольно болтать. Проваливай и выполняй приказ!
