Андрей Ильич очень обрадовался. Поблагодарил сестру за честность и попросил придержать всю сумму пока у себя. Тая запаниковала. Кто сказал, что большие деньги – это свобода? Сумка с деньгами регулярно перепрятывалась с места на место. Причем ни одно из них не казалось надежным. Тратить их было невозможно – брат категорически запретил к ним прикасаться, чтобы не привлечь к себе внимания. Чье именно, не говорил, но Таисия и сама все понимала. По ночам ей снились кошмары. И однажды она разделила деньги на несколько частей. Каждую из них старательно упаковала и положила на хранение в разные банковские ячейки. Спать стало спокойнее, но не надолго. Как-то на работе услышала разговор о ненадежности этих самых ячеек. Чья-то знакомая, уезжая на отдых за границу, сдала на хранение в банк свои драгоценности, а вернувшись, обнаружила пустые бархатные футляры. Еще у кого-то уполовинили золотовалютный запас. Тогда Таисия оборудовала тайник дома. Однако тревога росла и росла, и это заставило женщину самостоятельно решить проблему. Потратив два дня, она положила все деньги на имя жены своего брата Лидии, о чем ему злорадно и сообщила. Пусть разбирается с более близкими людьми. Было немного жаль подругу, но пора детства и юности давно миновала. Сейчас совершенно другое время. А Максимов не позволит пропасть ни Лидии, ни деньгам. В первую очередь – за себя побоится. Пришел наконец покой. На звонок незнакомца, напомнившего, что выделенное ей время для выполнения его требования о возврате денег истекло, с удовольствием ответила, что вернула их хозяину, с которым ему и надлежит разбираться. И если абонент не оставит ее в покое, она обратится в милицию.
Лизу рассказ матери не успокоил. В тот же день, посоветовавшись со своим любимым, она ушла из дома. Двадцать четвертого августа Таисия в последний раз позвонила дочери, сказала, что вынуждена уехать, чтобы окончательно снять проблему. Вымогатель озверел и потребовал забрать все, от чего она отделалась, назад. Таисия, как могла, уговаривала дочь не беспокоиться. Мама все уладит. Бедняжке было невдомек, что каждый ее шаг уже отслеживается. Вершков отправился в Зарайск за ней следом.
Обеспокоенная трехдневным отсутствием матери, Лиза позвонила дяде. И узнала хорошую и плохую новости: с мамой все в порядке, но, к сожалению, в Зарайске нелепо погибли Лидия Петровна со Стасом. Сгорели в собственном доме. Мама Лизы как раз приехала к похоронам, а он просто раздавлен горем. И очень хотел бы повидать племянницу.
При встрече с Елизаветой дядюшка вел себя мужественно. Даже скупая мужская слеза не решилась пролиться. Разговор быстро ушел в сторону от трагедии. Дядя прямо спросил, что племяннице известно об истории с деньгами. Елизавета ответила полуправдой, не дав понять, что ей известна причастность к этой истории самого дяди. Сказала, что какая-то неизвестная личность требует от мамы какие-то неизвестные деньги. Андрей Ильич сразу повеселел и пообещал все уладить. Они «похоронят» маму на какое-то время – примерно на полгодика, а вместе с мамой и все денежные проблемы. Елизавета без денег не останется. Работа в косметическом салоне налажена, она, дочь, является ее единственной наследницей и правопреемницей. Пора учиться зарабатывать собственные деньги. Мама вернется и скажет ей спасибо.
– Боже мой! – не выдержала Алена. – Да этот тип ей откровенно врал! И как только не лопнет от своей жадности?!
– Может, он еще ничего не знал? – с надеждой спросила я у Завьялова.
Ответ сомнений не оставил:
– Знал. Наутро после пожара Михаил позвонил мне из Рязани и попросил срочно приехать, сославшись, что «приболел». С особым упором на это слово. Не может выехать в Москву сам. Не буду рассказывать, в каком состоянии застал всех троих. Короче, обсудив ситуацию, естественно, в отсутствие Стаса, решили, что ни Лидии Петровне с сыном, ни самому Михаилу не стоит пока вылезать из квартиры. В этот же день я вернулся в Москву, правда, с заездом в Зарайск. По двум причинам: выяснить обстановку и накормить пса и кота. Да, вот так вот! – развел он руками. – Оглядываясь на пепелище и, наверное, не очень искренне удивляясь, прошел к дому Михаила, подарил Тарзану возможность обожраться трехдневным запасом корма за один раз, а с Котофеем пообщаться не удалось. Он как раз направлялся к крыльцу с мышью в зубах. У него там свой лаз в дом. Наверное, решил, что посягаю на добычу, и так рванул от меня, что я и сам себя испугался. А тут сердобольная соседка подошла. Поинтересовалась, чего мне рядом с чужим домом надо. Сказал, что к другу приехал, а дом на замке. Вот тут-то она мне и рассказала, что друг Михаил в Рязани и лучше бы ему не возвращаться – такое несчастье для него. Не секрет, что Лида ему нравилась. Да нет уж теперь ее, голубушки, на этом свете. И Стасика ее тоже нет. Долго плакала, а я, как мог, утешал, за что и получил приглашение на поминки. Еле отболтался.
Вернувшись в Москву, сразу же сообщил Андрею Ильичу об обстоятельствах гибели сестры. Он прямо у меня на глазах сполз с кресла. Светлана прибежала и потребовала, чтобы я прекратил терзать Андрея Ильича соболезнованиями. Второй раз с кресла сползает. Оказывается, два часа назад ему уже сообщили из администрации города о несчастном случае с его женой и сыном. Еле привел депутата в чувство. Можете не верить, но Максимов плакал. Однако в руки себя взял быстро. Говорил четко и без запинок: ничего менять не надо. Пусть Михаил будет спокоен. При пожаре погибли его, Максимова, жена и сын. Елизавета ничего не должна знать. Девчонка практически остается сиротой. Он все утрясет. Пусть пройдет время, сам выберет подходящий момент для правды.
И еще: урны с прахом погибших Андрей Ильич получил сам. То, что осталось от Вершкова, высыпал на помойку, а урну с прахом Таисии захоронил в колумбарии Митинского крематория в присутствии Елизаветы, которая до сего времени уверена, что принимала участие в любительском спектакле. Как ему удалось добыть свидетельство о смерти Таисии, не спрашивайте. Не знаю. Скорее всего, так же, как и спецномера на машину. Вот ведь шнырок, а?! Катайся, говорит, спокойно. Никто тебя и пальцем не тронет. Я, мол, гарантирую. Еще бы… Знал, что мое дело прекращено!
– «Шнырок» – мягко сказано! – фыркнула Наташка. – Плакал он! Как же! Да он свой тщательно продуманный план оплакивал. Такая досада! Вместо жены сестра погибла! А оклемался, когда понял, что не обязательно об этом всех оповещать. Еще большую радость принесло осознание того факта, что без всяких усилий со своей стороны избавился от главного соучастника ограбления собственной фирмы. Хотя, по большому счету, было ограблено государство. Дело-то повисло, деньги не найдены. Господин Листратов, не коси на меня прокурорским оком! Доказано – не доказано, мне лично все равно. Я уверена в своей правоте. И Сашку он при себе держал в качестве Великой Китайской стены! – Подруга покосилась на Завьялова и поправилась: – Ну, может, не совсем Великой и не совсем китайской… Впрочем, если он сузит глаза… Нет, не поможет. Таких высоких китайцев не бывает. Ладно. Это я, пожалуй, загнула. Но уверена – Вершков боялся Завьялова. Теперь представьте ситуацию: Максимов каким-то образом убирает Вершкова, а вину за убийство сваливает на Завьялова, одержимого жаждой мести. Могло такое иметь место? Листратов! Второе предупреждение! Еще раз сверкнешь правым глазом в мою сторону, последует удаление из зала! Напоминаю, что левым ты уже сверкал. Кстати, Саша, а как ты вышел на Елизавету? Впрочем, дурацкий вопрос. Ее же хорошо знал Михаил…
– Михаил здесь ни при чем, – ответил Саша. – Я думаю, даже Ирина Александровна не может предположить, как все получилось.
– Ну почему же… – обрадовалась я. Наталью все равно не переорать, а тут прямо в руки дают шанс блеснуть умом и сообразительностью – качествами, которые только что проявила подруга. Надо сказать, что я с ней согласилась, несмотря на косые взгляды Листратова. Догадка осенила после слов Александра «Я знаю, откуда эти мордовороты». Сразу же и поняла, что сделала правильный вывод: Вершков должен был действовать в одиночку! – Разрешите объяснить? – И, не дожидаясь дискуссии на эту тему и требования Виктора Васильевича «Короче!», затараторила: – Несмотря на заверения, что больше звонков от шантажиста не будет, Елизавета не успокоилась. И правильно. Угрозы возобновились, несмотря на то что маме были устроены скромные и, как она считала, мнимые похороны. Звонивший требовал деньги, а в качестве альтернативного варианта предлагал отправиться следом за матерью – сначала ее молодому человеку, потом ей самой. Любимый, уверенный в том, что Елизавета действительно лишилась матери, был напуган. В его планы входило жить долго и счастливо. Хотя и не обязательно с Елизаветой. Девчонка связалась с дядюшкой и, плача, пожаловалась на вымогателя. Ошарашенный Максимов, надеявшийся, что распрощался с Вершковым как минимум до конца собственной жизни, привлек к ответу Александра, а тот и сам несказанно удивился. Ошибки быть не могло, Вершков погиб. Неужели у него все-таки имелись сообщники? А Лиза продолжала названивать и уже в открытую ссылалась на то, что ей все известно и, если дядя не вернет вымогателю требуемую сумму, она обратится в прокуратуру. Андрей Ильич держался стойко. Мол, никаких денег у него нет и в помине, он вообще не понимает, о чем она говорит, и просит ее успокоиться, дать ему пару дней, чтобы во всем разобраться.
