Глава третья
А к вечеру я проснулась шизофреничкой.
Склеротичкой.
Маразматичкой.
Я не знаю, как это назвать, но факт был налицо.
Проснувшись, я первым делом включила компьютер, открыла сидюк, чтобы поставить музыкальный диск, и увидела, что там, уютно угнездившись, уже лежит разноцветный кругляшок. Когда я взяла его, он был горячим, и это было неоспоримым свидетельством того, что компьютером долго пользовались и лишь недавно выключили. Да, у меня убитый вентилятор в системном блоке, и я никак не найду времени это исправить. Диск оказался игрушкой, «Фаллаутом», который у меня давно пылился за ненадобностью. Я больше в «Героев меча и Магии» люблю играть.
Я подержала диск между ладошками, грея об него слегка озябшие руки, и подумала, что наверняка это Дэн во время обеда забегал. Попить кофе и заодно поиграть.
«Ты правда в это веришь?», — недоуменно спросил внутренний голос.
Нет, не верила. Но так думать мне было удобнее. Происшествие было слишком незначительным по сути, и потому я спокойно поставила японский рэп и пошла на кухню пить кофе.
Налила чашечку чая, намазала тост черничным йогуртом и открыла дверцу нижнего кухонного шкафчика, чтобы выбросить пустой пластиковый стаканчик. И замерла.
На дне обернутого полиэтиленовым мешком ведерка лежала бутылка из-под пепси и обертка Баунти.
Я не пью пепси. Дэн предпочтет кофе, хотя и газводичкой не погнушается. Но уж точно никто из нас не ест Баунти, долго и упорно пережевывать кокосовую стружку среди нас дураков нет. Этот батончик неведомыми путями попал в холодильник уже достаточно давно. Кажется, мне его на сдачу дали, и до сих пор на него никто не польстился.
«Я параноик», — подумала я и позвонила Дэну в офис. Почему-то не ему, а секретарше.
— Юль, привет, это Магдалина, — поприветствовала я ее.
— Добрый день, — слегка важно отозвалась она. — А Денис Евгеньевич уже уехал домой.
Юлька была совсем юной девчонкой, студенткой, отчаянно некрасивой и отчаянно старающейся держаться солидно и взросло.
— Юль, ты часом не знаешь — он сегодня домой уже ездил? На обед, допустим?
— Да нет, весь день то в кабинете, то по офису ходил.
— Точно?
— Абсолютно, — улыбнулась она.
— Спасибо, — растерянно попрощалась я, и села на стул, уставившись на трубку в руке.
Через минуту мне пришла в голову робкая мысль, я позвонила вниз, к охране дома и выяснила, что ко мне сегодня не приходил ни Дэн, ни никто другой. Все забыли старушку Магдалину…
«Это склероз».
«Брысь, шизофрения моя», — я жестко прогнала внутренний голос и спокойно позавтракала, пытаясь не обращать внимание на еще не выветрившийся вкус кокоса во рту.
Помыв посуду, пошла в ванную чистить зубки. Зачем-то посмотрела в зеркало и обворожительно улыбнулась. Хмыкнула, ловко подцепила острым когтем белый волокнистый кусочек, рассмотрела добычу и поморщилась.
Кокосовая стружка.
Я все же сожрала этот «баунти». Я, и никто другой.
«Маразм крепчал…», — посочувствовал внутренний голос.
Некстати подумалось о том, что я за целый день совсем не выспалась. Совсем.
И что диск в сидюке был горячим…
Я все еще пыталась сделать вид, что все нормально.
За окном по небу разливалась вечерняя заря, я еле держалась на ногах от непонятной усталости, но у меня была запланирована работа. И потому в спальне я одела простое льняное платье, достала Библию Ведьмы из-под подушки и пошла на лоджию. Надеюсь, успею поработать до прихода Дэна, требовалось провести обряд для перемирия клиентки и ее свекровки.
Я всегда боялась родителей своего будущего мужа. Я не знала, кто это будет, но меня терзали смутные сомненья в том, что я им понравлюсь. Я ведьма, не красавица, да и не первой свежести — скоро тридцать. У меня наглый кот и всего десять классов образования. Наконец, я не умею готовить. Думаю, этого вполне достаточно для свекровки, которая желает придраться к выбору сына. А то, что она это пожелает — у меня не было никакого сомнения. Подруги мои, умницы-красавицы, с высшим образованием и отменные хозяйки, в голос плачут от своих свекровок. И то верно — еще никогда две женщины, которые борются за любовь мужчины, не становились подругами.
Впрочем, Мультику повезло. В пору ее недолгой семейной жизни свекровка ее просто игнорировала. Вежливо раскланивалась при встречах, но никогда не ходила к ним в гости и к себе не звала. Однако она и сына против Наташки не настраивала. Остальные девчонки завидовали Мульти черной завистью и вздыхали: «Нам бы такую свекровку».
Вот потому я и рада втайне, что Дэн отрекся от своей семьи и теперь все равно что сирота. Никаких свекровок и семейных ужинов. Никаких откровений о том, какая я неряха и что Дэна я недостойна.
Лепота.
На лоджии было тепло, она у меня отапливается, однако стоило распахнуть окна — и ветер тут же проник сквозь ненадежный ситец, окутал кожу стужей, прошелся ледяной кистью по босым ногам. Поежившись, я достала из шкафчика свечи, четверговую соль, положила на табуретку. А потом, сев в плетеное кресло, прикрыла глаза и открыла Библию Ведьмы.
А-ах…
Настоянная, многовековая ведьминская сила ринулась в кончики моих пальцев, влилась в вены, смешалась с кровью и заструилась по телу. Стало вмиг жарко, на лбу выступила испарина.
Мир качнулся, я судорожно моргнула и схватилась за подлокотники.
«Уже все», — шепнул внутренний голос.
Вздохнув, я пошевелила пальцами и погладила черную кожу на обложке Библии. С четырнадцатого века все ведьмы рода Потемкиных ведут здесь рабочие записи, а умирая — сливают в нее свою силу.
«Я теперь все могу», — уверенно подумала я и снисходительно улыбнулась воробышку, что сел на подоконник.
— Если я протяну к тебе руку — ты сядешь на нее, — ласково сказала я ему. — Если махну в тебя фризом — ты станешь куском льда.
Воробей, наклонив голову, внимательно слушал меня и не мигая смотрел круглым глазом.
— Так что лети-ка ты отсюда подобру-поздорову, — вздохнула я. — И впредь с ведьмами не связывайся, не все такие добрые как я.
Он пару раз скакнул на подоконнике, всхлопнул крыльями и полетел в темнеющее вечернее небо, уже подсвеченное уличными фонарями.
А я открыла Библию на той странице, которую вчера заложила фотографиями клиентки и ее свекровки, вчиталась в текст заклятья. Хм, и почему я знаю всего два заговора от злой снохи, и тридцать семь — от злой свекровки?
Встав на колени, я помолилась Господу, расставила свечи на табуретке треугольником и зажгла их. Оранжевые горячие лепестки судорожно заметались на ветру, я смотрела и отстраненно думала, что сегодня наверняка будет дождь, чувствовалась в воздухе сырость.
Они не погасли. Вытянулись длинными огненными каплями над воском, а значит — благословение Господа со мной.
Я положила фотографии враждующих между свечами, согрела в руках четверговую соль, пропитывая ее голубоватыми капельками силы, и принялась нараспев читать древний заговор, глядя в небо на первую вечернюю звезду:
— Выйду, перекрестясь, пойду дверями, помолясь, сто дорожек пройду, да до неба дойду. А сидит там на престоле мати Пресвятая Богородица, на Сына своего смотрит и улыбается. Как ты, Матушка Пресвятая Богородица, на Сына своего никакого лихого зла не мыслишь, всегда радуешься и веселишься о нем, так бы и раба Божья Марина и сноха ея, раба Божья Анна, никакого лиха не мыслила, всегда радовалась бы о друг о друге и веселилися. И как ты своего Сына лелеешь, так пусть и раба божья Марина сноху свою, Анну, лелеет. Пресвятая Богородица, помоги, против молитвы не пройди, Марину с Анной помири.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
С еле слышным шелестом соль засыпала фотографии, надежно укрыла их, я запечатала заговор и внимательно посмотрела на свечи.
Где-то через час они полностью расплавятся и зальют заговоренным воском заговоренную соль, жарко прогреют ее и сожгут вражду.
Заговор удался.
Далеко внизу, у подъезда, припарковался любимый. Я мне не надо было выглядывать в окно, чтобы знать это. То ли невидимые нити, что нас связывали, подсказывали это моему сердцу, то ли еще что. Встрепенувшись, я подбежала к окну, высунулась и шепотом позвала:
— Дэн…
И он тут же вскинул голову, словно не было между нами семи этажей, словно я это шепнула ему на ухо…
Помахал мне и зашел в подъезд.
Я ласкала его взглядом, провожала, пока за ним не захлопнулась дверь, а когда подняла глаза — увидела Женьку. Он сидел на лавочке, подтянув колени к груди и обхватив их коленями.
Накрапывал дождь.
Я тщательно заперла все окна и пошла в квартиру — зазвонил телефон.
— Магдалина, — без долгих церемоний сказала клиентка с паскудным характером. — Муж бумаги на развод принес. Вы же говорили, что все обойдется…
