Ознакомительная версия.
– Можно задать вам вопрос?
– Пожалуйста.
– Среди ваших знакомых нет глухонемой девушки?
– Нет и никогда не было.
– Может, слышали про девушку по имени Франсуаза? – цеплялся я за последнюю надежду.
– Нет, – не выразила никакого любопытства женщина, она даже не поинтересовалась, отчего я задаю ей идиотские вопросы.
– Ни от кого?
– У меня не такой уж большой круг общения, – тихо ответила Нина, – более ничего добавить не могу.
– Спасибо, – пробормотал я и повесил трубку.
Узнав детали разговора, Нора щелкнула языком и мгновенно позвонила Игорю. Ткнув пальцем в кнопку, она включила динамик, и по комнате разлетелся голос Самойлова:
– Уже нашли?
Я вздохнул – глупость и наивность некоторых людей попросту поражают.
– Вы видели паспорт девушки? – рявкнула Нора.
– Франсуазы? Нет.
– По идее, она могла назвать вам любое имя, сказать, что ее зовут Анна-Мария-Сюзанна Ротшильд.
– Да, но зачем?
– Фамилию знаете?
– Белявская.
– Откуда такая уверенность?
Игорь завздыхал.
– Ну… Франсуаза сообщила. Мы когда о браке заговорили, она сказала: «Мне фамилия Белявская меньше нравится, чем Самойлова, я твою возьму».
– Обалдеть можно, – заорала Нора, – умереть не встать! Как, по-вашему, отыскать девицу, о которой вообще ничего не известно? Вы точно уверены, что ее привел Олег?
– Думаю, да, а может, и нет, – растерянно протянул Игорь, – спросите у него сами, хотя он небось не признается из-за жены, но, если его потрясти…
– Писемский погиб.
– Как? – закричал Игорь. – Когда?
– Еще в августе, под машину попал.
– Ужасно, – прошептал Самойлов, – такое несчастье, я не знал, мы редко встречались.
– Каким же образом вы договаривались с Франсуазой о свидании? – наседала Нора. – Мобильного нет, домашнего адреса вы не знали, на службу к ней не приходили.
– Так она после работы домой ко мне ехала!
– Вы же не сразу стали жить вместе.
– Нет. Просто договор был – каждый вечер я подъезжаю в кафе «Тюльпанчик» и жду там Франсуазу, ровно в семь, или она меня поджидает. Если в полвосьмого кто-то из нас не приходит, то второй спокойно отправляется по своим делам, значит, свиданию помешали дела, увидимся завтра.
– Понятно, – процедила Нора.
– Но мы очень быстро поняли, что созданы друг для друга, и стали жить вместе.
– Ладно, – протянула Нора, – давайте адрес «Тюльпанчика».
Утром мне позвонил Славка и рыдающим голосом поинтересовался:
– Ты поговорил с Верой?
– Извини, не успел.
– Как же так!
– Закрутился по работе!
– Я себе места не нахожу, можешь сейчас поехать?
– Но, наверное, Вера на работе или в аудитории, ты же вроде ее учиться отправил!
– Дома она, – грустно сообщил Слава.
– Откуда знаешь?
– Позвонил ей, она трубку сняла.
– И что ты сказал?
– Ничего, послушал голос и отсоединился.
– Что за дурацкое поведение влюбленного подростка? – воскликнул я.
– Ты, Ваня, не поучай меня, а помоги, – загудел Минаев, – если не хочешь, так и скажи.
– Ладно, – сдался я, – сейчас позвоню.
Голос может многое сказать о женщине, но еще больше вам объяснит ее лексика и фонетика.
– Алле, – крикнула Вера. – Ну? Че молчите? За фигом в трубку сопеть? Который раз трезвоните! Думаете, вас найти сложно?
– Доброе утро, – приветливо сказал я, – сделайте одолжение, позовите Веру.
– Ну я это, – сбавила пыл девушка.
– Иван Павлович Подушкин беспокоит, приятель Славы Минаева.
– А-а-а, – радостно воскликнула Вера, – приветик, Ваня, как делишки?
– В общем и целом нормально, – ответил я, – а у вас?
– Шоколадно, – возвестила девушка.
– Скажите, Верочка…
– Ты зовешь меня на «вы»?
– Э… простите, то есть прости, – быстро поправился я.
Ну ничего не могу с собой поделать, если человек мне активно не нравится, даже после двадцати лет знакомства буду ему «выкать», с остальными довольно легко перехожу на «ты», но с теми, к кому испытываю некоторую, иногда совершенно не объяснимую для себя неприязнь, буду держаться официально. Если же собеседник с обидой воскликнет: «Ваня! С какой стати ты разводишь церемонии», – я, сделав над собой усилие, попытаюсь стать фамильярным, но на протяжении всего общения придется постоянно напоминать себе: «Иван Павлович, ты «дружишь» с собеседником».
– Скажи, Верочка, – попытался я навести контакт с девицей, – не могли бы мы встретиться?
– Стопудово, – сообщила собеседница, – ваще без проблем.
– Когда и где?
– Хочешь, приезжай ко мне.
– Спасибо за приглашение, но думается, нам лучше поговорить наедине, без лишних заинтересованных свидетелей. Давайте, э… давай в кафе? Выбирай любое, по вкусу.
– Вот уж где потрепаться «спокойно» можно, так это в обжорке, – захихикала Вера, – кругом народу полно, музыка орет. Лучше дома.
Я вздохнул. Согласен, в ресторане подчас бывает шумновато, но, как это ни абсурдно, в толпе человек наиболее одинок, десятки людей за соседними столиками заняты собой, на вас, если, конечно, вы не являетесь звездой телеэкрана или шоу-бизнеса, никто внимания не обратит, а дома найдутся бабушка-дедушка, вроде глуховатые старички, но у них отчего-то резко обостряются все системы общения с внешним миром, если к внукам приходят гости. В квартире практически негде спрятаться от любящих, наблюдательных глаз, от людей, которые желают вам добра, от милых, горящих желанием помочь детям родителей.
– Сейчас можешь приехать? – продолжала Вера. – Тетка на работе, я одна сижу.
– Лучше в центре.
– Вот еще! Попрусь я туда невесть зачем, тебе надо, ты и кати, – хихикнула девушка.
Признав справедливость последнего аргумента, я сказал:
– Хорошо, записываю адрес.
Вера жила в стандартном доме, в самой обычной квартире, обставленной простецкой мебелью, вернее, тем самым набором из всех возможных, предлагаемых за мизерные деньги, который в магазинах называют «шикарным». Комнату, служившую тут спальней, гостиной, библиотекой и будуаром, украшала чудовищная «стенка», сделанная из сильно полированных прессованных обрезков упаковочной тары. По периметру дверей шли «золотые» накладки, а середина их была украшена вензелями. Впрочем, один из моих приятелей, неприлично богатый Сергей Приходько, имеет в своем загородном доме точь-в-точь такой же вариант. И то, что у Приходько гардеробы выполнены из цельного массива дерева, а накладки и впрямь являются золотыми, не спасает положения, мебель в его палатах выглядит столь же омерзительно.
– Ну, чего скажешь? – кокетливо прищурилась Вера и шлепнулась на ярко-зеленый велюровый диван.
Я сел напротив в кресло и завел беседу.
– Вы разошлись со Славой?
– Ага, – кивнула Вера, – теперь я снова свободная девушка.
– Если не секрет, кто решил порвать отношения?
– Я, – хихикнула Вера, – собрала шмотки и адью!
– А почему?
Девица закатила сильно накрашенные глазки.
– Какая разница! Ушла, и точка.
– Понимаешь, Верочка, Слава очень страдает.
– Ну.
– Он любит тебя.
– Ну и что?
– Хочет, чтобы вы снова были вместе.
– Ну?!
– Я искренне пытаюсь понять, чем он обидел тебя.
– Ну…
– На мой взгляд, Слава идеальный партнер. Не пьет, не курит, по бабам не бегает.
– Ну?!
– Зарабатывает деньги, заботится о тебе, так что случилось?
– Ну…
– Перестань «нукать», – еле сдерживая гнев, сказал я, – объясни по-человечески.
– За фигом? – зевнула Вера. – Все равно вместе нам не жить, я не люблю ругаться, лучше по-тихому разлететься, без воплей.
– Можно спокойно прояснить ситуацию.
– И кому это надо?
– Славе, он хочет понять причину разрыва.
– Какая разница! Главное-то понятно, вместе нам не жить.
– Слава ждет твоего возвращения, – сурово вымолвил я, – он готов все простить и…
– Чего? – подскочила Вера. – Ну ваще я офигеваю! Готов все простить! Это я его прощать должна.
– Так какой проступок совершил Слава?
Вера втянула ноги на диван.
– Зануда он, твой дружок, ну сил нет терпеть, как заведется, не остановишь. Сидим, допустим, в кафе, я прошу: «Дайте мне «Наполеон», – а Славка начинает бухтеть: «Вера, лучше сухое пирожное, без крема. Масляная пропитка вредна для печени, к тому же она содержит огромное количество холестерина. Еще сейчас лето, жара, легко получить отравление, в июле следует исключить из рациона подобные лакомства». Потом повернется к официантке и велит: «Принесите моей спутнице фруктовый салат и не поливайте его жирным кремом». Но я-то хотела торт! Какая ему разница, что другой человек ест?
– Видишь ли, Верочка, – решил я осторожно объяснить глупой капризнице ее ошибку, – «Наполеон» и впрямь наносит удар по печени…
– Знаешь, Ваня, – неожиданно заявила девица, – это у старпера Славки печень есть, а у меня она пока не отросла, и о холестерине я заботиться не собираюсь. Еще он меня лекциями задолбал. Идем по городу спокойно, воздухом дышим, вдруг, бац, встанет и занудит: «Смотри, Верочка, этот дом построили при жизни Грибоедова. Писатель был…» И ну лекцию читать часа на два, ополоуметь можно, и, главное, пока все не скажет, не остановится. Еще он обожает раздавать кретинские указания, страсть: «Вера, проверь, выключила ли ты перед уходом газ?» А то я дура. Или: «Верушка, мы домой пришли, сними ботинки». Я чего, по ковру в сапогах шляюсь? Довел до икоты. И постоянно придирался: говорю не так, по телику не те киношки смотрю, музыку плохую слушаю. Прямо иззудился весь. Все какие-то тома мне приносил и велел: «Читай, развивайся». А там нудятина мелкими буквами и без картинок!
Ознакомительная версия.
