клубе друзья отдыхают. Может, познакомимся с кем?
— Мы этого Колю первый раз в жизни видим. Я про него вообще ничего не знаю, кроме того, что он Кабан. И то, если бы он в доказательство не похрюкал…
— Ладно тебе, не нуди. Надень мое платье зеленое с вырезом, хочешь? А хочешь, я тебе его вообще подарю?
— Премного благодарна, ваше благородие, — зло пробормотала я, но все-таки заставила себя расчесаться и даже накрасила губы.
Через полчаса мы были готовы, а перекемаривший в туалете Коля теперь снова выглядел трезвым. Он активно начал кому-то звонить, призывая, чтобы нас забрали на машине.
— Пашка, ты? — спросил Коля у ответившего ему мужчины, чей голос хорошо слышался через трубку. — Соколов с вами? Ага, хорошо. Я скоро буду. Потрещать надо. Тут с соседками познакомился, с собой привезу. Нет, губу закатай, девчонки приличные, так что не про твою честь. Пришли за мной машину. Да, к моему подъезду.
Марья довольно ухмылялась, а я пнула ее ногой под столом. Не хватало мне только пьяных придурков, которые начнут хватать меня за коленки.
— Все, барышни, — довольно потер он руки, — карета скоро будет подана. Да вы не думайте, там публика приличная. Я вас с такими людьми познакомлю! Очень нужные люди в нашем городе. И я тоже человек хороший, так что вы меня держитесь, и все будет хо-ро-шо!
Я мысленно фыркнула, потому что пьяные базары про крутых мужиков терпеть не могла. Потому обреченно побрела обуваться. А Маня так прямо сияла, как начищенный самовар.
Подъехавший за нами блестящий Мерседес это сияние еще усилил, а я неодобрительно подумала, что Маня чересчур корыстна. Хотя она бы назвала это нормальным женским желанием хорошо устроиться в жизни. Направлялись мы, как я поняла из разговора, в загородный клуб «Небо», который считался в нашем городе одним из самых дорогих заведений. Тусовалась там публика небедная, а мне, как журналистке, было доподлинно известно, что хозяином этого клуба является бывший криминальный авторитет.
С этой стороной жизни нашего города в частности и страны в целом я была знакома слабо, хотя на работе коллеги любили почесать языками. Мне же казалось, что приличной девушке знать о существовании каких-то там преступных группировок вовсе ни к чему. Теперь бы я сказала иначе: никогда не зарекайся!
Когда мы подъехали к переливающемуся огнями клубу, располагавшемуся сразу за указателем города, на часах было уже двенадцать. Дверь нам предусмотрительно распахнул почтительный молчаливый паренек, выступавший в роли шофера. Коля выплыл из машины и, взяв нас под руки, направился к центральному входу. Видно, знали его здесь хорошо, потому что все двери открылись перед нами, как по мановению волшебной палочки. А дежуривший на входе охранник даже почтительно наклонил голову и кивнул другому, который и повел нас по лестнице вверх, ловко лавируя между снующими туда-сюда посетителями.
Музыка орала так, что разговаривать было невозможно, поэтому я просто брела следом и злилась на Маню, втравившую меня в эту авантюру. Спала бы себе сейчас с Санькой под пледом. Наконец нас подвели к двери в глубине зала, за которой располагался вип-кабинет. Мы немного прошли вперед, повернулись и увидели компанию мужчин. Судя по всему, они давно отдыхали здесь со всеми удобствами. На мой первый и нетрезвый взгляд все выглядели чрезвычайно респектабельно: дорогие пиджаки, часы, телефоны последних моделей. При нашем появлении мужчины заметно оживились, а Марья, до этого активно скалящая красивые зубы, вылеченные нашими отечественными стоматологами, вдруг застыла как вкопанная.
Я тут же сделала стойку и еще раз внимательно пробежалась по лицам присутствующих. Трое мужчин выглядели хорошо, но вполне обычно, а вот четвертый заинтересовал меня чрезвычайно. Пока отдыхающие обменивались рукопожатиями с Колей, а тот, в свою очередь, представлял нас, я отчаянно пыталась вспомнить, откуда мне знакомо это лицо.
— А это Никита Соколов. Сокол наш, — с гордостью представил заинтересовавшего меня парня Коля, словно Никита у нас был как минимум первым мужчиной, родившим ребенка. Я вяло кивнула в ответ, и тут меня словно током пронзило. Ну конечно, Соколов, будь он неладен! Это ж надо, как изменился, гад ползучий…
Тут необходимо сделать лирическое отступление и вернуться на много лет назад. Когда Мане было пятнадцать, а мозгов у нее и вовсе не было, впрочем, как и сейчас, она без памяти влюбилась в этого самого Никиту Соколова. Как и все девчонки с их двора. Он жил в соседнем с ней доме и даже когда-то учился с ней в одной школе. Правда, был на пару-тройку лет старше. Мне же тогда было тринадцать, и меня интересовали только Барби и кружок вязания. А вот Мане совершенно снесло крышу. Да и было от чего. Соколов был красив, как Аполлон, уже в то время разъезжал на своей машине и умел так смотреть на девушек, что тем незамедлительно хотелось раздеться. Чем он занимался, я по малолетству не интересовалась, но сейчас бы предположила, что чем-то незаконным. Иначе откуда у восемнадцатилетнего пацана в те времена могли быть такие бабки? Тем более, родители его были совершенно обычные люди — учительница и слесарь на заводе.
Словом, этот Соколов потрепал мне немало нервов, потому что, влюбившись, Маня болтала о нем безостановочно. Все мои лучшие отроческие годы я провела, слушая истории про Никиту. Ее самым сильным, самым стойким желанием было, чтобы Никита обратил на нее свой пламенный взор. У сестрицы были и другие мощные и сильные желания — например, стать актрисой, быть счастливой, или научиться петь, или родить семерых детей, или начать вышивать крестиком. Но они приходили и уходили: желание научиться петь сменялось желанием выучить итальянский, которое переходило в желание заняться верховой ездой, которое, в свою очередь, оказывалось желанием разводить хорьков. Алешку сменял Вовик, а его — Лелик или какой-нибудь Фома. Годы шли, но мечта оставалась неизменной: охмурить Никиту с ног до головы.
Баб у Никиты всегда было пруд пруди, так что Мане пришлось долго добиваться его расположения. Но на то она была и ураганом, чтобы сметать на пути все возможные преграды. В один прекрасный день, когда ей уже стукнуло восемнадцать и она стала по праву считаться первой красавицей двора, сестрица якобы случайно оказалась под колесами его тачки. Он перепугался, она заплакала и прильнула к его груди. А дальше все,
